Чайковский и Баланчин. Эти две фамилии часто стоят рядом в балетных программках и результаты их совместного творчества известны всем в балетном мире. Однако, мы видим несколько иную картину при взгляде изнутри мира музыкального. Этот мир считает Чайковского великим русским композитором, помимо прочего, дополнительно, так сказать, факультативно, создавшим еще и три вершины балетного искусства — «Щелкунчик», «Лебединое озеро» и «Спящую красавицу», но, как правило, этим познания музыкального мира в области балетного Чайковского и ограничиваются.
Небольшое отступление. Адан, например, написал музыку к 18 балетам, а Цезарь Пуни к... не поверите... более, чем сотне! Отдельные источники утверждают, что их было 312, но это уж совсем не укладывается в сознание... Прекрасный материал для размышления о категориях количества и качества...
Такие названия, как «Серенада», «Ballet Imperial», «Тема и вариации», «Allegro Brillante», «Бриллианты» очень мало что скажут даже весьма образованному в музыкальном плане любителю классической музыки. Я считаю это досадным упущением, эффект которого значительно превосходит простое незнание балетного наследия — он лишает ценителя музыки Петра Ильича некоторых особенных форм ее понимания, недоступных к получению иным путем. Эти новые формы понимания, приходящие из балетных постановок его изначально не предназначенных для балета произведений, позволяют осознать и прочувствовать совершенно необычным образом не только эти самые произведения, но и все творчество композитора в целом.
С другой стороны, уловив некие закономерности проявления музыки Чайковского в созданном Баланчиным жанре балетной неоклассики, далеко не ограничивающимся лишь этой музыкой, балетный зритель может найти для себя удивительно простые и понятные ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми в других балетных произведениях Баланчина.
Цель нескольких ближайших публикаций — установить закономерности взаимодействия хореографии Джорджа Баланчина с музыкальным материалом Петра Ильича Чайковского, найти источники объединяющих их моментов и прийти к новому пониманию как хореографии, так и музыки.
Мне пока довольно сложно ухватить идею за что-то четкое и определенное, а тем более изложить её текстом, она непроста не потому, что сложна, нет, она скорее неуловимо эмоциональна, я её чувствую, но не знаю, смогу ли передать… Для того, чтобы попытаться это сделать, мы попробуем обсудить с вами то, что вслед за техническими элементами является более или менее формализуемой частью балетного творчества, то, что так любят обсуждать критики — хореографический язык. Для этого мы возьмем несколько балетных произведений Баланчина на музыку Чайковского, изучим историю и обстоятельства их создания, проанализируем хореографическую и музыкальную составляющие, найдем характерные закономерности и общие правила построения и сценического представления и придем к новому видению и пониманию как конкретных произведений, так и элементов всего творчества в целом.
Мы раскроем секрет того, что можно назвать совместным творчеством двух великих людей, рождающим то, что никто из них никогда бы не создал в одиночку.
Этим мы и займемся в следующих публикациях: без маркетинговых ходов, искусственных затягиваний и ненужных отступлений попробуем заглянуть в совместную мастерскую двух великих авторов.
Я балерина и мой взгляд будет не из кабинета критика или библиотеки историка, но из общего для нас троих места — сцены Мариинского театра, где я служу первой солисткой.
Я буду придерживаться заранее намеченного плана повествования, однако, если тема покажется вам интересной, прошу не скупиться на замечания и обсуждения, тогда мы на время превратим этот канал в небольшой дискуссионный клуб, где совместными усилиями приблизимся к истине куда как быстрее, нежели поодиночке.
Подпишитесь, чтобы не пропустить