Эдриан Лайн умеет снимать не только остро-эротические триллеры. Убедиться в этом можно, посмотрев «Лестницу Иакова» (хотя без эротики тоже не обошлось).
Это кино - и философско-религиозная притча, и социальная драма, и пост-хоррор до того, как это понятие вообще придумали.
Главный герой Джейкоб - ветеран вьетнамской кампании, переживший страшную атаку на свой взвод и получивший почти смертельное ранение.
Это одна из основных веток развития сюжета. Лайн показывает поколение мужчин, вернувшихся на родину после войны. Поломанные, потерянные, травмированные телом и душой, они пытаются привыкнуть к мирной жизни, в которой их постоянно преследуют пугающие образы из пережитого наяву ночного кошмара. Депрессия, апатия, потеря смысла жизни и вечное возвращение в тот самый момент, когда мир перевернулся, разорвался, взорвался и перестал быть прежним. То же происходит и с обществом, городом, в котором царствуют безразличие, разруха, вечный побег от проблем, остовы сожжённых машин, брошенные здания, бедность и крысы.
В фильме рваное повествование, флэшбэки, сны, галлюцинации, пугающие образы перемежаются друг с другом, запутывая зрителя, погружая его в атмосферу отчаяния, непонимания и дискомфорта. В кадре не просто так появляется столько аллюзий на библейские сюжеты (не говоря уже про само название фильма). Следуя «Божественной комедии», главный герой вслед за Данте проходит чистилище, спускается в бюрократический, медицинский, социальный ад, встречая на своём пути демонов прошлого и настоящего, в виде предавшего его государства.
Лестницей Иакова в итоге становится не только финальный путь наверх - к прощению, освобождению от мук, к Раю и богу, но и путь вниз, на самое дно, без которого, как будто, вознесение и невозможно.
Но вот что самое страшное. Не оторванные конечности, не уродливые сумасшедшие, не поезд, полный призраков, не дьявол, что трахает твою подружку у тебя на глазах, не бессердечность безглазых демонических хирургов. Страшнее всего, что такое кино становится как никогда актуальным. Снова.