«Как канули во тьму все алеуты, так сгинули в дыму обэриуты…» — именно так, чуть изменив (да простит меня их автор, Вероника Долина), я всегда произносила (не рискну сказать, пела) эти строки, аккомпанируя себе на старой, дребезжащей гитаре.
Мне хотелось сделать акцент на трагизме судьбы входящих в это объединение поэтов. И слово «сгинули», на мой взгляд, подходило для этого как нельзя лучше.
Вот почему первый акт спектакля «Очень много солнца», премьера которого состоялась в Таллинне 19 сентября 2024 года, вызвал во мне, поначалу, категорическое несогласие и сильную неприязнь.
«Их вывели во двор поодиночке…»
К сожалению, из НЕфилологов и НЕпоэтов очень мало кто знает, что означает эта аббревиатура — ОБЭРИУ. Поэтому расскажу вкратце.
Объединение реального искусства (ОБЭРИУ) существовало в Ленинграде в конце 1920-х — начале 1930-х годов. В него входили поэты, писатели и прочие деятели культуры, которые стремились к обновлению языка и вообще методов изображения действительности. Они призывали к отказу от реалистичности и традиционных форм искусства. И пропагандировали такие художественные приёмы, как гротеск, абсурд и алогизм.
Самыми известными обэриутами были Даниил Хармс и Александр Введенский, Николай Заболоцкий и Константин Вагинов, Юрий Владимиров, Игорь Бахтерев и Дойвбер Левин. Среди сочувствующих «засветились» некоторые художники — Казимир Малевич и Павел Мансуров, Владимир Стерлигов и Павел Филонов, Сергей Цимбал, Татьяна Глебова и Алиса Порет. А также поэт Николай Олейников, филолог Николай Харджиев, писатель Евгений Шварц, философы Яков Друскин и Леонид Липавский.
Официальная советская критика не признавала искусство обэриутов. Называла их творчество «заумным жонглёрством», «протестом против диктатуры пролетариата» и «поэзией классового врага».
В начале 1930-х деятельность ОБЭРИУ была объявлена «реакционной» и «враждебной социалистическому строительству». И в течение последующих нескольких лет почти все члены объединения, один за другим, а также их родственники и друзья были репрессированы и уничтожены.
«Весь мир таких растяп не видел…»
Так вот, о первом акте спектакля. Вопреки моим серьёзным ожиданиям и возвышенным представлениям, то, что происходило на сцене, было смешно (часто неуместно), ярко (порой слишком) и шумно (как правило чересчур). А ещё нередко совершенно глупо, подчас язвительно и со всяческими дурачествами и с-ума-сбродствами (действительно напоминающими периодически бред сумасшедших).
Местами действие очень смахивало на самодеятельный театр-буфф. Но чаще походило просто на какой-то плохой цирк.
Забегая вперёд, скажу, что именно этого авторы спектакля, похоже, и добивались. Иначе вряд ли они стали бы использовать в декорациях элементы цирковой арены. Но, признаюсь, поняла это я далеко не сразу.
Одним словом, первый акт мне не понравился. И от ухода в антракте меня удержало лишь чувство профессионального долга. И ещё некий лёгкий намёк, который, как мне показалось, был дан зрителям в последние минуты перед перерывом.
«Где голы короли — опасны дети…»
Сигнал оказался верным. Второе действие стало наградой за все мои страдания в первом.
На сцене были уже не клоуны и не маски, а настоящие живые люди и их подлинные чувства. А ещё их сломанные жизни и роковая судьба…
Судьба, которая могла (и должна была бы) стать той величественной жертвой, что способна изменить людей — избавить их от порока, показав им всю его низость и ничтожество. Но оказалась, судя по всему, увы, совершенно напрасной…
Всё повторяется. В принципе, это неудивительно, ведь жизнь движется по спирали, воспроизводя прошлое на каждом новом, более высоком витке. Удивляет, как быстро мы вернулись в 1930-е (должно быть, спираль действительно сжимается). И то, что виток этот мы, вопреки утверждениям, совершаем, похоже, далеко не на «более высоком» уровне.
Творчество обэриутов было своего рода эскапизмом — попыткой сбежать от той серой, однообразной, бесперспективной и страшной реальности, в которой им выпало жить. Другого выхода, кроме как придумать свой, собственный, яркий и свободный мир, у них не было. И они сами это понимали, почему и называли свои произведения «стихами, за которыми можно спрятаться».
Какое ребячество… Это ведь только в самом юном детстве мы, закрыв глаза, верили, что стали незаметны для окружающих — «спрятались»…
А «не заметить» обэриутов было и вовсе невозможно. Ведь они не просто раздражали всех своей непохожестью (хотя уже одного этого вполне достаточно, чтобы обыватели вас невзлюбили). Они к тому же презирали и высмеивали окружающую их действительность. И вот этого превосходства бдительные сограждане им простить уже никак не могли. О чём и сигнализировали в своих доносах.
Но «жив обэриут в поэте»?
«Очень много солнца» — спектакль не только про обэриутов. Он — про них и про нас. Про то, как ОНИ искромётно прожили свою жизнь. Короткую как бенгальский огонь. И про НАС, которые…
Знаете, я поняла. Драматург Эстер Бол и режиссёр Дмитрий Петренко сделали первый акт спектакля таким, каким, по их представлениям, наверное, могло выглядеть творчество обэриутов В ГЛАЗАХ ПУБЛИКИ того времени.
И зрители — мы с вами — ДОЛЖНЫ были подумать и почувствовать ТО ЖЕ, что думали и чувствовали по отношению к обэриутам большинство их современников. Что их творчество — это «полнейшая анархия и чудовищный хаос, издевательство над смыслом и формой, надругательство над истинными ценностями и плевок в лицо советской общественности, мужественно борющейся с враждебным империалистическим окружением и тяжёлыми последствиями Гражданской войны».
Если вы, как и я, ощутили в первом акте неприязнь к актёрам и происходящему на сцене, — поздравляю. Это хороший повод задуматься, насколько далеко (и далеко ли вообще) мы ушли от современников обэриутов.
Вероника Маанди
Фото: Елена Иванова
P. S. В статье использованы строки стихотворения Вероники Долиной «Памяти Даниила Хармса и тех, кто был тогда с ним» (1983 г.)
Как канули во тьму все алеуты,
Так канули в дыму обэриуты.
Как будто бы жило такое племя,
Но время их прошло, ушло их время.
Фасон широких шляп их выдал.
Весь мир таких растяп не видел.
Их вывели во двор поодиночке,
И не было с тех пор от них ни строчки.
Где голы короли — опасны дети.
Глядят на нас с Земли — а мы в ответе.
Зачем глядишь, дитя, так ясно?
Всё, сорок лет спустя, напрасно.
Покуда голый зад людей дурачит —
Ребёнок невпопад заплачет.
Покуда твёрдый лоб людей морочит —
Ребёнок всё поймёт и напророчит.
Беспечные чижи, стрекозы...
Уж не страшнее лжи угрозы.
Где певчие дрозды, синицы?
Запали, как пруды, глазницы.
Преданья островов тех алеутских...
Преданья островов обэриутских...
Но жив же алеут на свете!
И жив обэриут в поэте.
P. P. S. Да, какой бы удручающей ни была жизнь, всё равно «добро ВСЕГДА побеждает». Порой благодаря весьма неожиданным помощникам…