Вам знакомо имя - Дагмар Шаховская? Это поэма… Нет, это женщина, и, в некотором роде, каждая женщина — поэма, но Дагмар — особенная поэма, нашедшая своего поэта: в этом и трагедия мужчин и женщин: порой по свету грустно бродит поэма без поэта, или поэт без поэмы, и даже без стихов. Дагмар — тайная и самая пронзительная любовь Бальмонта. Мне бы хотелось дожить до того счастливого времени, когда люди будут знать не имена идиотов-политиков и кровавых правителей в разных веках, которыми мучают детей ещё в школе, но знать поэтов, и, особенно, имена муз, сияющих в их творчестве незримой звездой, освещая века и души.
Поэтов мы знаем. А почему с музами иначе? Их служение Прекрасному, порой не менее сакрально, чем богослужение древних весталок — Солнцу. Почему мы знаем не нужные нам названия городов, созвездий, имена третьесортных писателей и монстров политики и глубин океана, но не знаем имена подлинных звёзд, населённых таинственной жизнью? Почему ничего не знаем о Дагмар? О музе Перси Шелли — Маргарет Кинг, или о сестрёнке Воннегута, трагически погибшей? Быть может, это следствие незрелости мировой культуры, в той же мере, в какой в мире ещё есть кошмарное деление людей по цвету кожи, национальности, достатку. Верю, что однажды, для людей, — поэт, муза и творчество, будут неотделимы друг от друга. Разлучить их — всё равно что дать биографию мира без бога, в сумерках.
Дагмар хранила письма Бальмонта до самой смерти. Она переплела их в томики, словно одела в нежные платья, которым могли бы позавидовать романы Бронте и их героини. Между страничками писем были цветы, листья и.. женское сердце. Дагмар мечтала издать эти письма. Получилось это сделать лишь её дочке Светлане, проживающей в Америке и не так давно скончавшейся (письма издали в 2014 г. Тираж 1000. Как дорогое вино). В книге нет писем Дагмар. Это какой-то заговор ангелов.. Почему? Почему были утрачены её чудесные письма? Веры Набоковой? Марии Платоновой? (ах.. мне иногда хочется «зайцем» — солнечным? — попасть в чуждый для меня рай, лишь для того.. что бы прочитать то или иное произведение: Второй том Карамазовых, или.. письма Дагмар. Ну.. и увидеть хотя бы издали, моего смуглого ангела).
Но зато в книге есть изумительные 30 стр. эссе Светланы о своей маме. В Дагмар не было русской крови: была немецко-эстонско-шведская. Но её сердце, словно лирический герой стихов Бальмонта, путешествующий по дивным странам и морям, обрело свою духовную Родину — в России. Где любовь, там и Родина. Любовь, и есть наша общая Родина, где нет ни эллина, ни еврея, ни русского, ни немца.
Дагмар познакомилась с Бальмонтом в послереволюционное лихолетье в весенней Москве 20-го года. Он потерял в снегу обувь, а-ля Золушка, и Дагмар отдала ему чуть ли не свои галоши. Тогда и потерялись. В то же время Цветаева потеряла свою поэму — Ангел на площади. Есть что-то роковое в том, как мы знакомимся с любимыми: Дагмар будет вечно странствовать за любимым, а он — вечно «убегать» от неё, оставляя на страницах книг, стихи, словно следы ног на снегу, на берегу океана.. Бальмонт потерялся не просто в сутолоке революции, а кое в чём посерьёзней, но столь же смертоносном: в любви. Он расстался со своей второй женой Катей, и стал встречаться… И тут бы мне следовало вспомнить строчку стиха Мандельштама:
Бессонница, Гомер, тугие паруса, Я список кораблей прочёл до половины..
С кем только не встречался Бальмонт! Включая ещё одну дивную музу — Людмилу Савицкую (переписка с ней, это сохранившееся чудо: она, почти в возрасте Лолиты, он — поэт далеко за 30). И всё же, среди всех «парусов», выделялась одна — Елена Цветковская: его новая жена. С ней и дочкой Миррой, Бальмонт эмигрировал во Францию (к слову, тут сокрыт трагический рассказ в стиле Куприна: дочка так была названа в честь сестрёнки Тэффи — Мирры Лохвицкой, с которой у Бальмонта был бурный роман. Сын Лохвицкой вырос и безумно влюбился в Миррочку. Влюбился.. безответно. Подметил одну незаметную детальку: когда Дагмар рожала сына Бальмонту, вдали от него, в это время, Сын Лохвицкой мучился родами души: т.е. говорил ночью с Бальмонтом.. о самоубийстве. Через некоторое время.. он покончит с собой в ночном лесу, и оставит предсмертную записку.. Куприну. Чтобы он передал его свёрточек, Бальмонту. В свёрточке были фотографии Миррочки, стихи к ней (стихи Измаила Лохвицкого-Жибер, есть в сети), локон мамы — Мирры Лохвицкой. Увядшие цветы. В этом свёрточке была вся его жизнь. Он просил передать его… Мирре. Похоже на ещё неоткрытый закон жизненной и любовной энтропии, полыхающей в душе одного человека, и таинственным образом прорывающийся в судьбах близких).
Дагмар осталась одна, в сердце послереволюционного бреда, с грозящей ей гибелью. Это можно отчасти сравнить с тем мрачным воспоминанием её дочки — Светы, когда учась в Париже при монастыре, девочек закрывали за провинность, в тёмный и холодный чулан на весь день (по сути, карцер),и одна девочка кричала не переставая целый день, сходя с ума от ужаса (крысы? Шорохи?).
Дагмар чудом выбралась из СССР, обменяв на чёрном рынке сигареты, на поддельный паспорт.. крестьянки, бывшей замужем за каким-то стариком. К слову, фаустовский момент: табак, огонь, — символы дьявола, и любимая «игрушка» Бальмонта. И всё это она обменяла.. нет, не на бессмертие — мы же не в сказке, а в России, а значит всё ещё фантастичней и безумней, — а просто на жизнь. Как я понимаю, этот старый крестьянин был.. мёртв, так что Дагмар фактически вышла замуж за «мертвеца», как в сказке, для встречи с любимым в «ином мире» — в эмиграции. Бальмонт потом вспоминал — гениальная строка!: любимая прошла пешком три вражеских царства, охваченных адом, лишь для того, чтобы поцеловать возлюбленного — его. Господи.. да одна эта строка весит больше, чем многие стихи великих поэтов! Теперь понимаете, почему Дагмар — поэма? Она даже обломала свои изящные ноготки княгини, загрязнила свою одежду и лицо, чтобы стать похожей на крестьянку. Чем не образ индуистского перевоплощения, о котором так часто писал Бальмонт в стихах? Он уехал.. а Дагмар, его нежная, перепуганная — лучшая! — поэма, писалась сама, в России. Как там у Тютчева? — Так души смотрят с высоты, на брошенное ими тело. У Дагмар трагичнее: тело бросило - душу..
Встретимся в солнечном луче.. В дневниках Пришвина, есть похожая строка: умереть в луче всей природы.. Любимая — равна всей тайне природы, в её луче хочется и жить и умереть: у-ми-рать.. До слёз трогает эпизод, когда Дагмар с дочкой Светой присутствовали в Париже на чтении стихов Бальмонта. Она сияет от счастья, гордости, наклоняятся к Светочке и говорит ей с улыбкой, как после выступления они подойдут за кулисы к папе и обнимут его.. И вдруг, текст накреняется, вечереет, и мы видим, как Дагмар в слезах быстро идёт по тёмной улице, держа за ручку Свету и говорит ей: Елена злая.. злая!! Это жена Бальмонта. Зато оцените нежную женскую месть Дагмар! Света однажды спросила у неё: а кто такая Елена и почему… она живёт с нашим папой? Дагмар улыбнулась и ответила: это экономка. Но она так долго жила с папой, что вообразила себя его женой. Света поверила… Мило, правда?
У Бальмонта постоянно что-то, или кто-то, рождался: стих, сын, дочка, боль, любовь, попытка самоубийства (у него их было 2). Это было какое-то половодье души. Не измены. И Дагмар понимала это. Мы же не называем изменой реки, своим берегам, когда она весной выходит из себя, как Афродита ступая по яркой пене цветов, обнимая и целуя деревья, дома людей, перепуганную кошку и уснувшего в траве, захмелевшего деда Егора, с одинаковой грацией, вместе с кошкой, словно нимфы в древней Греции, удирающие от реки, как от Пана. Я даже думаю, Бальмонт порой нежно путал смерть и любовь, стихи и детей. Прокофьев как-то писал своему другу: говорят, у нашего поэта родился новый Бальмонтёнок? Тоже мило, правда? У нормальных людей, рождаются люди. Дети. А у Бальмонта — бальмонтёнки, словно неведомые миру зверушки.
Больно было читать о том, как Дагмар говорила детям, чтобы они не проговорились в школе, что их папа — Бальмонт: пускай говорят, что их папа умер.. Не из-за стыда, разумеется: они жили нелегально и так было проще. Просто представьте тайную нотку этой детской боли: они и так почти не видят папу, и тут.. нужно расцарапывать эту боль судьбы, говоря, что папа — умер, словно папа — призрак, являющийся к ним по праздникам. Мама вышла замуж за мертвеца. У детей — отец призрак. Хороша семейка.. До слёз меня проняло, когда в школе, Света должна была сказать, что папа умер.. но слыша, как все дети радостно говорили о своих папах (невинный опрос на уроке), и, не выдержав, она гордо сказала: мой папа — великий русский поэт! Бальмонт! Он живёт в Париже!
А Дагмар жила.. на далёкой Звезде. Так она назвала построенный ею маленький домик на берегу океана: домик без света, туалета, с одной комнаткой, перегороженной ширмой. Звезда.. Ну разве не поэма? Почти образ маленького принца. Вот только принц вырос, и скитается по другим звёздам (астронавт!), а одинокая роза, ютится на своей звезде, с непоседой-лисёнком — Светой (ах, вот в ком тайна света звезды!), и сыном Георгием: новым маленьким принцем, гораздо более трагичным, чем у Экзюпери: немцы силой заберут его в армию и он погибнет на восточном фронте, в России. Сын Цветаевой, тоже, Георгий (Мур), погибнет в то же время: в 1944 г, в Беларуси. Боже.. а ведь они могли встретиться на фронте! Два ранимых мальчика, зачитывающихся Бальмонтом, Рильке, Сартром, Цветаевой.. И по разную сторону фронта. Безумие..
Читая хорошую книгу, хочется на миг её закрыть, откинуться на спинку дивана, прищурив глаза и просмаковать какую-нибудь строчку, словно дорогое вино, прозрачно и тепло прижав строку, к нёбу, небу рта: Бальмонт пишет: Ваши письма приходят умные, как ваш голос..
Ах, это могла быть строка Бальзака или Пруста! Очаровательно.. Целуя письма, мы ведь чуточку целуем и голос любимого человека? Сейчас это трудно.. Или вот, Бальмонт пишет: Милая Дагмар. Мне кажется, что я вам целую вечность не писал.. И далее, следуют типично-мужские отговорки, а-ля: лев напал в Париже, комета приблизилась к Земле.. В общем, у Бальмонта болела голова. Почти как отговорка женщин от секса.. А для женщин письма, это чуточку секс. Даже больше. Там сама душа в белых простынях смятых страниц.. Мужчины этого не поймут.
И следующее письмо через месяц: Моя любимая Дагмар, я не знаю, что вы можете думать о моём молчании..
Опять комета? Эпидемия чумы в Париже? Медведь напал.. в Париже (ох уж этот Париж! То тигры, то медведи!). Господи.. прошло 100 лет с момента письма, а сердцу больно, больно от этого молчания: почти ледяной холод космического безмолвия, словно это молчание длилось не месяц.. а 100 лет: это как идти пешком до луны.. А каково было бедной Дагмар? Режиссёр Клод Лилуш как-то сказал: Ева создана из ребра Адама, но.. в любви, женщина создаёт себя сама, рождается вновь (как бы сбрасывая ложь эпохи, мужского влияния, морали..). Все мы мечтаем найти такую любовь, которая бы светила в груди любимого, как неугасимая звезда, чтобы мы не сделали, какую-бы ошибку, грех, боль, не причинили другому, себе ли, жизни: бог может быть снова распят, мир может сорваться во тьму и люди предадут, музы затихнут.. но эта звезда в груди любимого, будет сиять вечно. Это ведь чудо, согласитесь? На земле такого почти нет.. В груди Дагмар, горела именно такая звезда любви к Бальмонту (ах, смуглый ангел, знала бы ты, какие созвездия горят в моей груди!).
Есть в этом что-то андрогинное. Бальмонт часто называл себя андрогином, но он наверно не понимал всей трагичности этого образа, в любви. Вот Дагмар сильно разбилась. Лежит в постели. Ждёт от Бальмонта весточки (для женщины, долгожданные письма любимого, всё равно что вернувшиеся после зимы ласточки, без которых весна — пуста и безумна. Ладно, не только для женщин..). А в другом городе (там львы, кометы!), Бальмонт тоже лежит в постели, и пишет, что нездоровится. Но возможно он лежит в постели с женщиной. Любовь — болезнь, а значит он по мужски честен.
Снова я откидываюсь с Дагмар на диван. То есть, с книгой Бальмонта. Закрываю глаза (себе), и Дагмар, ну, и книжке Бальмонта. Мечтаю. Мечтаем.. Вот бы в разлуке или в ссоре с моим смуглым ангелом, я бы становился.. андрогином. Вот любимая ушиблась в Москве, а синячок и боль, на моей правой коленке, или на лбу. Чудесно было бы, если бы в моём рту, таинственным образом появлялась милая слюнка смуглого ангела, а моей слюны и не было бы вовсе. И чтобы моя голова, как луна - солнцем, нежно была полна в ночи, снами любимой. Ах, так разлуку было бы пережить легче. И молчание..
Вот у любимой месячные. Я иду по парку с мороженым, мечтаю.. и вдруг мне незнакомка говорит перепуганным голосом: молодой человек… у вас Там, кровь! Вы ранены? И тут я блаженно улыбаясь, говорю: да.. я ранен. Я влюблён в смуглого ангела.. Не менее чудесно было бы, если бы и другие физиологические отправления нежно «перетекли» от любимой — в меня. через меня.. Кто-то скаже: это безумие, извращение.. Нет, просто я люблю и смертельно скучаю без любимой. Зато представьте, что любимая порхает в осенней Москве, как ангел: ни головных болей, ни месячных, и в туалет не ходит.. 4 месяца. Бедная.. ведь переживать наверно будет. А кто сказал, что легко быть ангелом?
Переживала и Дагмар, когда родив ребёнка, ожидала Бальмонта на берегу океана… а он всё не ехал. В какой-то миг, она даже перестала писать ему о себе и ребёнке, чтобы вынудить его приехать. Женщина молчала, мужчина не приезжал: вот такая дуэль. Длящаяся уже века.. Оба ранены навзничь: Бальмонт — истекает чернилами, Дагмар — молоком: рана в груди.. Забавно, как Бальмонт, преисполнясь нежности к Дагмар, пишет, что сам мечтал бы кормить ребёнка: это такое счастье.. Думаю, он и сам не сознавал, насколько в этом желании много тончайшей психологии. Толстой бы мог написать рассказ об этом — Вина. Кафка бы написал роман — Превращение. Жан Жене — Грудь Бальмонта. Стивенсон — Ночной кошмар. Андрей Платонов — Нежность.
А кто бы написал вот такой рассказ? Бальмонт, весело, с энтузиазмом ребёнка, пишет Дагмар.. как приметил одну юную булочницу. Горбунью. Её прелестные глаза, встретились с его глазами и улыбнулись..(оба). И далее он пишет: ах, как чудесно бы эти глаза горбуньи сверкали.. во время оргазма! (в письме более витиевато). И шутливо пишет: ах, Сатана, отойди.. не искушай. Мне сегодня и так приснится.. Сюжет для Набокова и Платонова, и может даже — Гюго. Но каково это слышать.. Дагмар, знающей, что Бальмонт относится к сексу, как китаец к еде? — е...т всё, что движется, ползает, летает.
Я люблю читать письма поэтов, но никогда ещё у меня не было такой экзистенциальной муки сопереживания, ада эмпатии, до слёз в горле, до испанского, Севильского стыда (даже переулок мерещится смутно, и дом). Дагмар родила ребёнка и томилась без Бальмонта, ждала его, как воздуха, как луча, словно она где-то на далёкой и тёмной планете. Но вот проходит неделя. Две. Месяц. Январь, Февраль, Март.. Я — в изнеможении. Мне хочется самому уже купить билет во Францию, к Дагмар, склониться к её милым, смуглым коленям, и просить прощения за Бальмонта.. (смуглый ангел! Прости, что мысленно прижался к смуглым коленям другой женщины!). Вот и лето прошло, и осень уже шелестит прямо в сердце, словно ангел листает какую-то таинственную книгу, ища в ней что-то.. И вдруг, о чудо: встреча влюблённых! У меня слёзы даже проступили на ресницах.. Думаю, как и у Дагмар. Ещё чуть-чуть, ноябрь какой-нибудь, и я бы умер от стыда и боли.
Знаете, когда до этого, письма лились потоком, каждый день, ибо влюблённые — не вместе (может в этом тайна сияния звёзд, красоты мира? словно любовь в этом мире, не вместе с Той, или с Тем), и потом, числа календаря, стали вдруг таинственно пропадать, словно осенняя листва на деревьях (деревья сквозятся синевой и звездами!), словно.. увеличивалось расстояние между галактиками и звёздами, но вместе с тем, ты ощущаешь, подобно ангелу, как бы напряжение нежности таинственной чёрной материи между звёздами, связующую тебя — с ними, со всем. В общем, я испытал катарсис, и даже лёгкое онемение кончика язычка: влюблённые встречаются!! Это же чудо, на этой безумной земле. Просто мы привыкли к нему..
Почему почти год длилась эта мука? Бальмонт пишет.. что даже у бесконечной души, есть свой предел. Наверное это так. И в ссорах влюблённых, с их «неразрешимыми проблемами», мы видим те самые тёмные переулочки боли, сомнений, страхов, где душа ощущает себя как бы на далёкой планете, где она весила бы.. полтонны, и потому придавлена к земле. А призраки страхов, гордости, боли, на этой планете — такие лёгкие, изящные. И вот мы смотрим порой на такие сумерки воли в других людей и не понимаем, почему эта «моль души», эти призраки, для души являются чуть ли не драконами?
Мог ли Бальмонт поехать к Дагмар раньше? Мог. Мучили его эти «призраки»? Очень.. И безденежье, но.. главным образом — призраки. Если бы Дагмар была его воздухом, и ему нечем было бы дышать, он бы прогнал своих призраков и поехал к любимой, тут же. Любовь творит чудеса. По сравнению с ней, всё призрачно, даже мир и бог, ибо она сама — Бог. Мы часто забываем это, желая любить по человечески, т.е. ограниченно, во власти призраков, и боимся в любви сбросить с себя морок человеческого (пускай Горький забирает его себе, если оно ему так нравится), и стать в любви — сплошной душой и любовью.
Сквозь письма Бальмонта, ярко проступает жизнь эмиграции в Париже, похожей.. на загробный мир и шелест теней, как от осенней листвы. Вот мелькают злые призраки, строящие вечные козни: Зина Гиппиус и Мережковский: они как сиамские близнецы, сросшиеся тенями и злобой. Вот нежный и грустный, вечно пьяный призрак.. Куприна:
Был вчера у Куприных, но бедный наш кум был так пьянёхонек, как я его ещё ни разу не видал. При этом весьма трогателен, отдавал мне дочь и жену, но я не взял.
А вот и байронический призрак Бунина: его Бальмонт вызвал на дуэль.. на бумерангах. Первый случай в истории, когда дуэлянт мог погибнуть до дуэли, от смеха, получив письмо с вызовом. Оцените детскую душу Кости Бальмонта:
Как ты назовёшь нашего мальчика? Ведь это — твоё право. Георгий? Или Константин?
Ну что тут ещё сказать? Дагмар наверно тоже, смеялась: в неё фактически было два ребёнка: с мальчиком Костей, она была разлучена. Роман Дагмар и Бальмонта, нашёл отражение в интересном (почти Тургеневском) романе Бальмонта — Под новым серпом (там есть целые пейзажи чувств и пропавших писем Дагмар). Бальмонт любил себя сравнивать с Перси Шелли, называя себя его братом. Бальмонт лукавил. Он больше похож на экстравагантного, чуточку нелепого и милого друга Шелли — Эдварда Трелони, того самого корсара, выхватившего сердце Шелли из погребального костра, когда его сжигали на берегу моря после гибели в бурю на яхте. Он передал сердце Шелли, — Мэри. А чуть позже.. предложил ей свою руку и сердце. Прекрасно, безумно и.. да, нелепо: единственный случай в истории, когда женщине предлагали два сердца и одну руку (чудесный сюжет для рассказа, жуткого и психологичного).
Бальмонт и Трелони
Вполне возможно, что Бальмонт в прошлой жизни был Трелони, и страсть к похищению сердец, но уже — женских, у него осталась. Кстати, Бальмонт упоминает некую юную Катю Шелли, часто гостящую у Дагмар: словно бы призрак Шелли, - солнечный, лунный зайчик его имени? — снова рядом со своим милым и нелепым другом.. Шелли, на месте Бальмонта, в разлуке с Дагмар после родов, был бы у неё и ребёнка, уже к вечеру: пешком бы дошёл, угнал бы поезд, взобрался бы тайком ночью на поезд.. не важно. Любовь сильнее призраков.
Не могу представить, чтобы Шелли написал любимой, зная, что она мучается вдали от него и кормит молоком ребёнка, вот такое: я, засыпая каждую ночь, думаю, какое было бы счастье не проснуться завтра..
Это же кошмар, правда? С другой стороны.. это чёртова жизнь, где, в подлинной любви, два существа — сливаются в одно, и другое существо, как бы телепатически, слышит мысли ада и рая. Мне это знакомо.. порой ад судьбы, может изувечить любимого человека, по той простой причине.. что он словно бы мыслит сам собой, сходя с ума, опаляя всё что рядом. Иногда, спасти любимую можно лишь.. оградив её от себя, своей судьбы и её боли. Причинив этим ей боль... Но хотя бы не ад. Но она то об этом не знает!! Хотел бы мужчина знать весь тайный, мимолётный ад женской души, чтобы… иметь возможность, зализать, как зверь, эти раны? Если любит — да. Но мужчине легче: он не кормит грудью..
Мне кажется, Данте нам врал. Кругов у Ада — больше, как и планет в нашей солнечной системе. Просто некоторые из них имеют грацию комет.. Книга писем Бальмонта, и правда похожа на пронзительно-нежную, нелепую и трогательную летопись ада отношений, чем-то напоминающую Бедных людей Достоевского. Что мы имеем? Бальмонта, влачащего за собой, словно бодлеровский Альбатрос — огромные крылья своей судьбы, души, под смех и глумление толпы. Его третья жена — Елена Цветковская. Странное создание, похожее на печальную птицу-подранка: летать она уже не может, но если человек её приласкал, она льнёт к его ногам и рукам, как раб. Она благоговела перед Бальмонтом, став его.. тенью, по сути, беспомощной и ласково-нелепой (и в быту и в любви). Она могла оставить дома маленького ребёнка, и ринуться в кабак, спасать «большого» ребёнка — Бальмонта, и провести с ним там ночь. Спасая.
Вместе с Бальмонтами жила милая Нюшенька (Анна Иванова: раньше искал её фото в сети, но не нашёл. В книге Бальмонта она есть..). Нюшенька — трагический ангел любви. Племянница второй жены Бальмонта: Екатерины. Она самозабвенно любила его, и верным призраком, бросив всё, поехала за ним и его женой Еленой, в эмиграцию: служила ему во всём, помогала Дагмар. А сердце её тихо тлело в уголке судьбы…
И, наконец — Дагмар. Вот её Бальмонт любил, это чувствуется. Но по идиотскому закону жизни, мы не можем быть вместе с теми, кого любим: словно сам этот лживый мир противится и богу и любви, распиная их. Я не могу это объяснить, но, мистическим образом, и Елена (третья жена) и Нюша и Бальмонт и даже Катя (вторая жена, в Москве), являют собой гармонично-трагическое, раненое существо, словно бы прижавшееся к коленям бога. Господи.. сколько нежности в этих письмах! Сколько боли, недовоплощённой, недоговорённой судьбы, любви.. Порой нежность столь сильно светилась со страниц, что я буквально ощущал, как она тепло и ярко стекает от моей головы, к плечу, к руке.. Казалось, вот сейчас я протяну перед собой руку, и на ней расцветёт алая роза, и губы мои прошепчут: я люблю тебя, смуглый ангел. Лунёнок мой. Мы встретимся в лунном луче..
Фотографии
26-й год. За сыном Георгием сидит Дагмар, а за Светой, та самая Нюшенька: помните строчку Тютчева?
Та кроткая улыбка увяданья, Что в существе разумном мы зовем Божественной стыдливостью страданья!
Нюшенька в 1920 г, когда только последовала тенью, за Бальмонтом в эмиграцию.
Дагмар торгует выпечкой на пляже (бывало, от жары она часто теряла сознание).
Георгий в 1924 в Боярвиле. Любовь Бальмонта к животным передалась и его детям. Вот так начинается его роман "Под новым серпом" - Четыре котенка нежатся на теплой завалинке, разогретые лучом весеннего Солнца. Грустно, что этот роман совершенно забыт.
Бальмонт с сыном Георгием. 1924 г. Остров Олерон. Фото сделала Дагмар. Забавно, как Бальмонт мило противился на уговоры Дагмар, в газете опубликовать это фото: он считал, что все увидят его.. почти голым, что это будет скандал. Потому что ветер и океан, так нежно очертили его одежду Там, что.. это будет скандал. И зависть со стороны мужчин. (он под лупой рассматривал это фото. Что тоже забавно).
Георгий и Света. 1930.
Светлана и Георгий. Ля-Боль-ле-Пен.
Георгий. 1941.
Георгий Шаховской 1941. Красавец, правда? Чем то на Ремарка похож. Дагмар всеми силами и неправдами хотела в оккупации уберечь сына от фашистов: когда его забрали на фронт, чуть не сошла с ума от переживаний и сильно заболела.
Фарида Черкасова (одна из составителей этой книги) и Светлана Шейз (урождённая Шаховская, дочка Бальмонта). Чикаго. 2008 г.
свернуть
Рецензия пользователя livelib.ru laonov. Источник