Всем привет! Меня зовут Макс, и в 1991 году я репатриировался в Израиль. Вообще, репатриация — это возвращение на родину, но в моем случае это звучит довольно забавно, потому что родом я из села Кузякино Воронежской области. Как я оказался в Израиле — тоже довольно забавная история, сейчас ее вам расскажу.
Дело в том, что у сотрудника кузякинского роддома, который отвечал за регистрацию новорожденных, был с моим отцом какой-то конфликт, и он в отместку ему написал в моем свидетельстве о рождении, что я еврей. Отец тогда не заметил, потому что перед тем, как забирать выписку, в очередной раз отмечал факт моего появления на свет, а матери было не до того — у нее еще дома пять таких, как я, было. Потом ошибка всплыла, но исправлять ее уже никто не стал. Так я оказался единственным евреем в своей семье, и впоследствии это оказалось мне очень на руку. Правда, в Сохнуте меня попросили еще документы родителей принести, но я купил их на местном рынке, так что все обошлось.
Уехал я, естественно, не по идеологическим соображениям, а просто потому что надоело есть гречку с макаронами. Больше у нас тогда ничего не продавалось. Интересно, что после переезда я какое-то время по привычке продолжал есть гречку с макаронами, но к ним еще добавился хумус и тунец. Водку я тоже продолжал пить. По привычке.
Но еда была не единственной причиной. Я тогда закончил Воронежский политех и устроился работать на завод ЖБИ, но тут Союз распался, начался кризис, и местные заводы сказали, что денег у них нет и зарплату они теперь будут выплачивать продукцией. В нашем случае — железобетонными блоками. На этом мое терпение закончилось, и я решил, что пора делать ноги.
Однако моя главная тайна кроется не в моих корнях. Честно говоря, я подозреваю у себя расстройство личности: дело в том, что я слышу голоса. Обычно их два, и, как правило, они комментируют происходящие вокруг меня события. Я даже имена им дал — Жорик и Константин. Жорик слегка гоповатый, а Константин более интеллигентный, но свое мнение выражает с осторожностью. К врачам я не обращался — пропишут мне еще какие-нибудь лекарства, чтобы они замолчали, а кто меня тогда развлекать будет? Я, конечно, с друзьями люблю пообщаться, но не будешь же их везде с собой брать. А так, благодаря диспутам, которые эти двое развязывают у меня в голове, мне никогда не бывает скучно.
Я когда сюда приехал, пошел учиться в заведение, которое называется “иешиват хесдер”. Учеба в нем засчитывается за службу в армии: то есть, ты частично служишь, частично учишься. Вообще, “иешива” — это от слова lashevet — “сидеть”. Не от слова “учиться”. И атмосфера там была соответствующая. В моем Бат Яме класс чуть менее, чем полностью состоял из выходцев из бывшего СССР, таких же, как я, любителей откосить от армии. Я тогда понятия не имел, во что ввязываюсь, и после первых занятий в этой иешиве у меня отчетливо проявились мои голоса:
— Так это как еще одна партия, что ли, только вместо “Слава КПСС” здесь “Шма Исраэль”?
— … ты совсем идиот?
— Я просто пытаюсь разобраться!
Или:
— Нам сегодня раввин рассказывал, что творение мира произошло пять с чем-то тысяч лет назад. Что-то я с уроков биологии другие цифры помню.
— Что ты там помнишь с уроков биологии? Сидел, инфузории-туфельке дополнительные части тела пририсовал в учебнике.
И все в таком духе. Иногда даже совестно становится.
Нам в той иешиве рассказывали про 13 принципов веры — основные постулаты иудаизма, которые записал Маймонид в XII веке. Я тогда подумал, что хорошо бы и мне сформулировать для себя какие-нибудь 13 принципов, во что я верю, чтобы как-то упорядочить свою картину мира. Но Жорик мне начал что-то вещать про свободу, равенство и братство, а Константин — про вечного Творца, и я в итоге решил оставить эту затею.
Кстати, в одном из этих принципов упоминается приход Мессии, и наш раввин нам рассказывал, что вместе с ним придет эпоха мира, счастья и всеобщего благоденствия. Мне это напомнило наступление эры коммунизма, которую у нас все так ждали. Я тогда задумался: может, наши теоретики марксизма-ленинизма учились у этого теоретика иудаизма? Ну а что: электрики учатся у электриков, портные у портных, а теоретики должны учиться у теоретиков. Все так.
К слову о теории и практике. У нас здесь есть религиозные общины, которые выступают против государства Израиль. Если солдат в форме случайно попадет в их район, его могут закидать камнями, что периодически показывают в новостях. Я когда об этом узнал, услышал у себя в голове следующее:
— Если они так не любят эту страну, то что они тут делают? На свете есть много других замечательных мест, Биробиджан, например.
— Но им нигде не будет так хорошо, как в Израиле.
— А если им так хорошо здесь, тогда чего они возмущаются?
Сплошная неразбериха. Кстати, насчет Биробиджана. Поскольку в наших школах географию России изучают раньше, чем географию стран мира, то о существовании Еврейской автономной области я узнал раньше, чем о существовании государства Израиль. И, помню, очень удивился. В моем представлении, как у татар был Татарстан, а у башкир Башкирия, так и у евреев была своя область. Откуда у них еще государство взялось? А если у них есть, то почему у татар и башкир своего нет? Тогда, мне кажется, я впервые эти голоса и услышал.
Но, возвращаясь к любителям камней. Самое интересное, что им ничего за это не бывает. То есть, получается, что евреям антисионистами быть можно, а неевреям нельзя.
Особенно здесь не любят, когда в этой роли выступают арабы. Но я не знаю, чего их не любят. У нас во взводе был Ахмед, бедуин, служил следопытом. Хороший парень, я у него гашиш покупал, он его сам где-то у себя выращивал. Мы, бывало, когда командир не видел, сидели вдвоем его курили. Он мне рассказывал про свои обычаи, которые, надо сказать, сильно отличаются от наших. Рассказывал, допустим, что у его отца две жены. Я тогда подумал и ответил ему, что если бы мой отец что-то упомянул моей матери про вторую жену, он бы на следующее утро очнулся в травмпункте. У нас вот такие обычаи.
А от меня не то что вторая, даже первая жена ушла. Сказала, что я безынициативный лентяй и что мне нужно делом заняться, а не перед экраном сидеть часами.
Я ее в чем-то понимаю, но вообще я и так занят делом — слушаю бесконечные диалоги своих голосов. А экран в этом хорошо помогает — дает им пищу для размышлений. Только я ей про них ничего не говорил. Подумает еще, что я сумасшедший.
Хорошо, хоть Вадима с собой не забрала. Вадим — это кот. Собеседник из него никудышний, но он смешно дергает лапами во сне. А еще я люблю гладить его мохнатое брюшко. Только он в последние годы стал старый, ленивый и толстый, и, наверное, я тоже скоро таким буду. Хотя, если учесть, что я пить люблю больше, чем есть, последнее мне не грозит.
Правильно ли я живу? Наверное, нет. Но здесь кого ни послушай, у каждого своя правда. Даже у голосов, которые живут в моей голове. И кому верить? С другой стороны, зачем мне вообще кому-то верить? По уму, надо бы отстраниться от них всех и выработать свою, единственно верную стратегию, и следовать ей. Как мусульмане говорят в своих молитвах “Веди нас прямым путем” (это меня Ахмед научил). Но пока что у меня никаким путем идти не получается. По всей видимости, от отсутствия стратегии. Интересно, что Жорик с Константином скажут по этому поводу. Наверняка опять какой-нибудь спор разведут, от которого я уйду в очередной ступор. Но, честно говоря, от советов извне я ухожу в неменьший ступор. Может, все-таки сходить к врачу? Или оставить все как есть? Подумаю об этом завтра, а пока что еще их послушаю.