Герой нашей новой истории отчетливо осознает, что традиционная (средневзвешенная) модель семьи на сегодняшний день устарела. Уже давно мужчина не основной добытчик, а женщина – не кухарка и не домработница. Зачем это тяготящее всех сожительство? Семья — это абсолютно лишнее и крайне энергозатратное мероприятие.
Но мы-то с вами знаем, что семья во все времена — это не просто привычная модель сосуществования людей и организации социума. Семья создается не ради реализации первичных потребностей человека. Настоящая семья — это, помимо общности быта, еще и духовная взаимосвязь, взаимная моральная ответственность и лекарство от одиночества.
Поймет ли это главный герой истории?..
С ЧЕГО ВСЕ НАЧАЛОСЬ
1
Две недели назад в Москве ударили первые ощутимые морозы и повалил снег. В результате я больше трех часов ехал с работы, проклиная вечные столичные пробки, усугубивший их снегопад и тех дятлов, которые побросали свои не переобутые в зимнюю резину тачки там, где их застала непогода. А еще отчаянно материл про себя бригаду рабочих — они никак не закончат отделку моего загородного коттеджа, который располагается в том же поселке, где и принадлежащая мне агрофирма. Если бы ремонт закончился в срок, я еще до начала холодов перебрался бы в Покровское и не тратил по два часа в день на дорогу. Но два часа еще куда ни шло — можно послушать аудиокниги, все равно читать некогда. Но больше трех часов в один конец — это никуда не годится!
В какой-то момент поймал себя на мысли, что уже давно не слушаю чеховский текст, и выключил магнитолу. Тут же зазвонил телефон: мать. Ответил — вдруг что-то срочное? Нет, все как всегда: жив? здоров? когда заедешь?
Мои родители производили на всех очень странное впечатление. Отец — высокий, нескладный, с узкими плечами и длинными руками — был доцентом-филологом в университете, натурой тонкой, глубоко мыслящей и устремленной к прекрасному. Мама — широкая в кости крупная женщина — работала заведующей столовой большого предприятия и в отличие от отца оперировала категориями приземленными, в представлении своего мужа даже пошлыми.
Как и многие наши знакомые и родственники, я с отроческих лет раздумывал над двумя вопросами: как родители сошлись и почему до сих пор вместе? Бабушка моя со стороны отца, тихая религиозная женщина, побаивалась громкоголосую невестку. Я слышал, как она бормотала: «Угораздило ведь связаться… Гренадер в юбке». Бабушка со стороны «гренадера», статью не уступавшая дочери, только щурила глаза и поджимала губы при виде зятя, всей своей физиономией показывая испытываемое ею презрение. Но отец с матерью, невзирая ни на что, жили вместе и даже родили меня — Руслана (имя мне подобрал, конечно, влюбленный в отечественную литературу отец).
Зарабатывали родители примерно одинаково, но мама после службы с головой погружалась в бытовые хлопоты, тогда как отец, проводивший в университете гораздо меньше времени, семейными заботами не утруждался. Считалось, что он занимается наукой, но мама, глядя на его склоненную над книгой голову, злилась: «Пришел раньше меня — хоть бы белье в машинку забросил, мясо из морозилки достал! Сидит, мечтает… Поэт!»
Отец был не способен выполнять не только традиционно женские обязанности, но и мужские. Если нужно было вбить в стену пресловутый гвоздь, мать приносила из кладовки ящик с инструментами и, деловито прищурившись, загоняла гвоздь в строго отведенное для него место несколькими уверенными прицельными ударами. Для более сложных манипуляций в дом приглашались профессионалы.
Я рос похожим на мать — и внешностью, и характером. От отца унаследовал только любовь к книгам. В период подростковых бурь я очень болезненно переносил нападки матери на отца. Тот стойко терпел язвительные замечания и ворчание жены, но это казалось мне признаком не мудрости, а слабости. Убедился я в этом, когда однажды не выдержал и спросил его, почему он не окоротит мать. Отец с удивлением посмотрел на меня и, с трудом подбирая слова, пролепетал: «Понимаешь, сынок, мама устает очень, она и работает, и за нами ухаживает. От меня, видишь, по хозяйству пользы мало…»
Вечно недовольная мать сочувствия у меня почему-то тоже не вызывала. Утомившись слушать про то, как отец загубил ее жизнь, я как-то поинтересовался, зачем она вышла за него замуж. Мать осеклась и через несколько мгновений пробурчала: «Зачем-зачем?.. Все выходили — и я вышла. Не одной же вековать…»
Когда отец скоропостижно скончался из-за проблем с сердцем, мне было уже девятнадцать. Я видел, как мама хлопотала во время похорон и поминок, и совершенно ясно понимал, что эта утрата для нее не горе. «Освободилась», — подумалось мне во время отпевания и стало страшно от кощунственности этой мысли. Но дальнейшее поведение матери ее подтвердило. Оставшись вдовой, мама произносила имя отца лишь в положенные для поминания усопших дни.
Словом, семейная жизнь моих родителей казалась мне совершенно ненужным сосуществованием чужих людей. А с годами я все больше убеждался в том, что семья — это пережиток прошлого. Да, когда-то было невозможно выжить в одиночку — мужчины зарабатывали деньги, женщины занимались домом. Но сейчас все иначе. Гендерное равенство привело к тому, что каждый, независимо от пола, может себя содержать. Бытовые вопросы решаются наличием соответствующей техники. Не хватает времени или желания вникать во все это — пригласи специально обученного человека.
Собственно, так я и живу в свои тридцать восемь лет. За плечами у меня серьезный путь в агробизнесе. Унаследовав от матери любовь ко всему, что связано с продуктами питания, я наладил в подмосковном Покровском производство молочных и мясных продуктов. Это дело отнимает у меня уйму времени, но приносит и материальный доход, и моральное удовлетворение.
Продолжение следует