1. Специи — это виды. Чарлз Роберт Дарвин (1809.02.12 — 1882.04.19) написал книгу о происхождении специй (On the Origin of Species by Means of Natural Selection, or the Preservation of Favoured Races in the Struggle for Life. By Charles Darwin. London: John Murrey, Albemarley street, 1859. X + 502 pp.). Специфический — значит видовой. Специфичный — тот, кто видный. А «виды специй» — это плеоназм.
2. Виден, однако, лишь тот, кто отличен от других, кто не сливается со своим фоном. Поэтому другие выступают границей этого специфического. А если границу надо по тем или иным причинам размыть, применяют камуфляж, в ход идёт маскировка.
Если бы марксизм ничем не отличался ото всего другого, то даже существуй он, он был бы незаметен, его не было бы видно, он был бы камуфлирован. Он был бы неуловим, даже будучи мстителем и борцом за счастье народное. Ну, как Яшка Цыган или даже Данька, Валерка, Ксанка. Марксизм — Ксанка. Марксизм — Яшка Цыган. Звучит!..
И если в чувственном восприятии то, что видно, отлично от того, что слышно, что осязаемо или что обоняемо, то в умственном обобщении все чувства сливаются в одно, и специфичное мыслится просто как выделенное, отдельное, одно, хотя этимологически оно восходит к зрительному чувственному восприятию. Но так ведь часто бывает. Категории и понятия ума первоначально приходят в ум из среды эмпирии, она питает ум материалом, в виде не теоретических, но именно эмпирических реалий, и лишь потом эти реалии получают в уме обработку и обобщение, становятся идеалиями, в качестве которых уже позволительно применять их не только на их родине, в эмпирии, среде опыта, но и за границей, то есть в уме.
К примеру, греческие ιδέα и είδος этимологически связаны со зрением, результатом зрительного восприятия, так что идея и эйдос — это прежде всего вид, лик, образ. Но ясно же, что и эйдос, и идея получили в уме более широкий смысл и применяются не только как виды, лики, образы, но и как категории, понятия, законы, мысли, смыслы и т. п.
3. В научном исследовании того, что такое марксизм, никак не обойтись без постановки вопроса о специфике марксизма и удовлетворительно-адекватного ответа.
С первого, несомненно поверхностного, взгляда ясно, что марксизм (Marxismus) как-то связан с именем Карла Хайнриха Маркса (Karl Heinrich Marx), то есть это движение или учение, названные по имени своего отца-основателя.
Однако некоторые движения не ограничиваются применением энергии и мощности, заложенных в них, практика эти движения не исчерпывает, но содержат в себе также цели и векторы движения, а с ними, скорее всего, и некоторую методологию определения целей и векторов, то есть сверх движения ещё метод и прилагаемую к нему систему движения, иначе говоря учение об этом движении.
И, напротив, некоторые учения, как ни слаба их теоретическая часть, не ограничиваются только ею, стремясь усилить её разработку, но стараются и на практике некоторые теоретические положения если не осуществить преобразующим мир способом, то хотя бы проверить на наличие у идей педикулёза и таких неприятных вторичных явлений, как гниды мысли.
Да, имеются самодостаточные теоретические построения, даже не слишком стремящиеся выступать в качестве учения, то есть кого-то чему-то учить, например самые заумные разделы современной математики или не по уму вторящие ей теоретические модели физики, но нельзя отрицать, что у (1) текущего современного, (2) статуарно пребывающего в прошлом, (3) всякого будущего и (4) целостного совокупного человечества в наличии учения, которые стремятся воплотить себя в жизнь, ибо тезисы этих учений прямо-таки требуют своего воплощения в жизнь, требуют практической реализации.
4. Воздухоплавание — прекрасное социальное движение, требующее однако некоторых теоретических навыков, а не только практической сноровки. Но вот дирижаблестроение или даже самолётостроение мыслимо уже не только как теоретическое осмысление устроения дирижабля или устроения самолёта, но и как практика построения дирижабля, практика построения самолёта. Теория дирижабля и теория самолёта насущно требуют воплощения теоретических положений в конкретных материалах, годных для реального дирижабля, реального самолёта.
А в качестве абстракций, наподобие построений математики, эти теории человечеством почему-то не ценимы. Почему? Потому что в них уже при их создании заложено разумное стремление людей летать как птицы. Так что эти теории — только осмысление того, как эти полёты сделать для людей реальностью, а не только осмыслить, каким образом полёты теоретически возможны в условиях планеты Земля с известной её гравитацией и мешающими свободным полётам деревьями и горами, зданиями и сооружениями, опорами и проводами электросетей.
5. Радикальная попытка внести принцип деятельности в состав теоретического построения в немецкой философии была предпринята уже Йоханном Готтлибом Фихте (1762.05.19 — 1814.01.29), а Георгом Вильхельмом Фридрихом Хегелем (1770.08.27 — 1831.11.14) принцип деятельности был доведён до предела. Абсолютная идея только и делает, что действует, самореализуясь в-себе-и-для-себя на стадиях (1) логики, (2) природы и (3) общества.
Если с Г. В. Ф. Хегелем соглашаться, то после всего сделанного им всем последующим философам остаётся только в той или иной части реальности находить конкретное воплощение идеи, в целом же всё уже описано божественным патриархом. Именно так и поступает К. Х. Маркс, фиксируя эмпирическое общение идеи с материей.
6. Текст 1.
«Подобно тому, как в истории философии существуют узловые пункты, которые возвышают философию в самой себе до конкретности, объединяют абстрактные принципы в единое целое и таким образом прерывают прямолинейное движение, — так существуют и такие моменты, в которые философия обращает свой взор на внешний мир, уже не ради постижения; выступая как действующее лицо, она, так сказать, завязывает интриги с миром, выходит из прозрачного царства Амента и бросается в объятия мирской сирене. Это карнавал философии; тогда она принимает собачий облик, как киник, рядится в одежду жреца, как александриец, или в душистое весеннее одеяние, как эпикуреец. Для неё существенно теперь то, что она надевает на себя характерные маски. Как, по преданию, Девкалион бросал при сотворении людей камни через плечо, так философия, решившись создать мир, устремляет свой взор назад (светящимися глазами выделяются там останки её матери); но как Прометей, похитивший с неба огонь, начинает строить дома и водворяться на земле, так философия, охватившая целый мир, восстаёт против мира явлений. Такова в настоящее время гегелевская философия».
Маркс, К. Тетради по эпикурейской философии. — Маркс, К. Энгельс, Ф. Сочинения. Издание второе. Т. 40. М.: Государственное издательство политической литературы, 1975. Сс. 108 — 109.
7. Текст 2.
«Таким образом, целостность мира вообще оказывается внутренне разделённой, и притом это разделение доведено до крайности, так как духовное существование стало свободным, обогатилось до всеобщности, биение сердца создало различие внутри себя — в той конкретной форме, какой является целостный организм. Разделение мира только тогда может быть цельным, когда его стороны являются целостными. Следовательно, мир, который противостоит целостной в себе философии — это расколовшийся мир. Тем самым и проявления активности этой философии раскалываются, становятся противоречивыми; объективная всеобщность философии превращается в субъективные формы отдельного сознания, в которых проявляется её жизнь. Но не нужно приходить в смятение перед лицом этой бури, которая следует за великой, мировой философией. Обыкновенные арфы звучат в любой руке; эоловы арфы — лишь тогда, когда по их струнам ударяет буря».
Маркс, К. Тетради по эпикурейской философии. — Маркс, К. Энгельс, Ф. Сочинения. Издание второе. Т. 40. М.: Государственное издательство политической литературы, 1975. С. 109.
8. Всё в порядке, уверяет нас К. Х. Маркс, философия дошла не только до головного, но и до спинного мозга. И теперь квартирует в обоих.
Это покамест слабая специфика марксизма, это скорее — верное ученичество К. Х. Маркса у Г. В. Ф. Хегеля. К. Х. Маркс здесь лишь один из многих, отличимых лишь совокупно как множество учеников от одного учителя Г. В. Ф. Хегеля, и отличимых внутри множества лишь нумерически, а не по качеству, генерирующему специфику.
9. Марксизм в его специфике начинает проявляться лишь с 1843 года, когда в статье «К критике гегелевской философии права. Введение», опубликованной в «Немецко-французском ежегоднике», К. Х. Маркс заявляет...
Текст 3.
«Оружие критики не может, конечно, заменить критики оружием, материальная сила должна быть опрокинута материальной же силой; но и теория становится материальной силой, как только она овладевает массами. Теория способна овладеть массами, когда она доказывает ad hominem, a доказывает она ad hominem, когда становится радикальной. Быть радикальным — значит понять вещь в её корне. Но корнем является для человека сам человек. Очевидным доказательством радикального характера немецкой теории, следовательно — её практической энергии, служит то, что её исходным пунктом было решительное, положительное упразднение религии. Критика религии завершается учением, что человек — высшее существо для человека, завершается, следовательно, категорическим императивом, повелевающим ниспровергнуть все отношения, в которых человек является униженным, порабощённым, беспомощным, презренным существом, — те отношения, которые нельзя лучше охарактеризовать, как возгласом одного француза по поводу проектировавшегося налога на собак: «Бедные собаки! С вами хотят поступить, как поступают с людьми!»»
Маркс, К. К критике гегелевской философии права. Введение. — Маркс, К. Энгельс, Ф. Сочинения. Изд. 2. В 50 тт. Т. 1. М.: Государственное издательство политической литературы, 1955. С. 422.
10. Это всё ещё вполне теоретические и идеалистические рассуждения хегельянца, — не массы овладевают теорией, а теория овладевает массами и подчиняет их себе, — но выход идеи из средоточенности на себе самой и из медитации о вечном и неизменно идеальном уже заметен, заметен не этим овладением массами, такое было и у Г. В. Ф. Хегеля, когда идея, отчуждая себя в природу, всё же и в отчуждении, в природе, оставалась у себя, то есть подчиняла себе природную массу, материю, — заметен сперва настойчивым фойербахианским тезисом «человек — высшее существо для человека», а потом и чисто уже марксовским «категорическим императивом, повелевающим ниспровергнуть все отношения, в которых человек является униженным, порабощённым, беспомощным, презренным существом». К ниспровержению всех таких отношений отчуждения человека в обществе не призывали ни Г. В. Ф. Хегель, ни Л. А. Фойербах. И если у Людвига Андреаса Фойербаха (1804.07.28 — 1872.09.13) ещё можно сыскать, если постараться, хотя бы словесно выраженное стремление к преобразованию человеческих отношений, правда на основании индивидуальной любви, а не на основании радикальной революции в обществе, то гений немецкой и мировой мысли Георг Вильхельм Фридрих Хегель к таким призывам непричастен по чисто теоретическим соображениям: матушке абсолютной идее это не нужно, она сама себе и революция, и эволюция и чёрт знает чем ещё ей вздумается быть, она и этим будет — абсолютная же!
11. Следующим этапом в самоспецификации марксизма будет поиск субъекта этих радикальных преобразований общества. Такой субъект К. Х. Марксом найден, точнее теоретически выведен, а потом трафарет теории был наложен на реальность, пустографки трафарета заштрихованы, и в итоге, после снятия трафарета с реальности, получился портрет пролетариата на фоне реальности.
Именно в 1843 — 1844 годах был объявлен в розыск и найден по приметам предельного отчуждения и всеобщей зачуханности класс общества, для которого включение в общество есть исключение из общества. И потому самой реальностью своего статуса вырванного из общества он вынужден или бороться за изменение своего состояния, и, стало быть, за изменение всего общества, или погибать.
И только потому, что отчуждение пролетариата органически связано со всяким отчуждением, самоосвобождение пролетариата окажется освобождением всего общества. Сперва К. Х. Маркс по ограниченной национальной кичливости считал такое освобождение общества пролетарскими методами присущим лишь Германии и германскому пролетариату, но потом Михаил Александрович Бакунин (1814.05.30 — 1876.07.01) указал ему на узость этого понимания значения пролетариата и к 1848 году, в «Манифесте Коммунистической партии», пролетариат чудесным образом приобрёл уже не специфически-немецкую, а всемирно-историческую роль в театре жизни и прогрессе цивилизации. Согласитесь, это удачное распределение ролей режиссёром на чтении пьесы. Незачем мелочиться, включим в сферу действия пролетариата весь мир.
12. Само положение пролетариата требует от него изменений общества. Стало быть, деятельность его экзистенциальна. Причём не деятельность на фабрике или в шахте, где пролетарий преобразует природную материю, а деятельность социальная и вне фабрично-шахтного рабочего времени — деятельность, преобразующая материю социальную.
Предполагая, что эта социальная деятельность благодатна для всего общества, а не только для пролетариата, мы должны заметить, что благо здесь тождественно с истиной, как благу всюду и всегда так тождественным быть положено. А раз так, то пролетариат осуществляет истину, являясь носителем истины экзистенциальной, а не гносеологической.
Что это значит? Это значит, что пролетариату не нужно теоретическое осмысление реальности, да на такое осмысление у него нет ни времени, ни пространства, ни денег, ни ума, своим социальным существованием и своей социальной деятельностью пролетариат «решает теоретические задачи практическим путём». Именно поэтому всякая теоретическая чешуя и шелуха не пристаёт к пролетариату, а лишь время от времени может быть использована им как подсказка пролетарской народной мудрости, как весёлая бабочка, прилетевшая по весне и ассоциативно на что-то там надоумившая пролетария, но не более того.
В таком статусе пролетариата, такой его жизни и такой социальной деятельности, действительно, воплощён идеал полноты революционной жизни, не нуждающейся в профессорах и учебниках, как и в каком-либо специальном школьном и университетском обучении, жизнь для пролетария — лучший университет. Поэтому пролетарская наука и пролетарская интеллигенция — жалкие паллиативы и несомненное извращение первых принципов нового понимания мира и субъекта его изменения. Истина же кое в чём другом.
Текст 4.
«Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменять его».
Маркс, К. Тезисы о Фейербахе (текст 1845 года). — Маркс, К. Энгельс, Ф. Сочинения. Изд. 2. В 50 тт. Т. 42. М.: Государственное издательство политической литературы, 1974. С. 263. (Перевод поправлен мною — М. Б.).
13. Изменение мира и есть способ приведения мира к его истине. Первична не гносеология, а онтология. А поскольку и всякие логосы вторичны — как учения о предметах, а не сами предметы — то даже и не онтология первична, а онтика, то есть собственно бытие, реальность бытия.
Органичным и естественным в таком мировоззрении, мыслимом как мироизменение, будет (1) диктатура пролетариата как мера временная и благая, и (2) уничтожение классов, включая самоуничтожение пролетариата, как мера вечная, на все времена.
В так понимаемом мире, мире самоизменяющемся с помощью такой своей части как пролетариат, все прежние учения справедливо будут квалифицированы как идеологии капиталистические и феодальные, а все прежние социальные движения — как консервативные и реакционные. Вот почему марксизм на первых порах своего существования так яростно борется за свою особость, за свою специфику. Эта борьба органично вытекает и выходит из самих его принципов.
Поэтому уже у основоположников марксизма, К. Х. Маркса и Ф. Энгельса, мы находим безмерное количество ругани, помойных слов, площадной брани и щедрых по наполнению ночных горшков, которые при дневном свете и скоплении публики летят в головы противников марксизма. При этом всё это грубиянское литературное творчество не лишено своего хулиганского блеска и задора, весёлости и стиля, ибо заняты этим делом люди талантливые, а не набранные по объявлению в интернете.
Да и сама интеллектуальная жизнь К. Х. Маркса — сплошная критика. Вот литературные этапы этой жизни.
«К критике гегелевской философии права» (1843). Объёмная, в 150 страниц современного издания, и незавершённая критика нескольких параграфов «Основ философии права» («Grundlinien der Philosophie des Rechts») Г. В. Ф. Хегеля. При жизни автора не издавалась.
«Критика национальной экономии («Экономическо-философские рукописи»)» (1844). Гениальные 130 страниц, не изданные при жизни автора. От диалектических принципов этого произведения К. Х. Маркс, к сожалению, свернул в сторону одностороннего и тенденциозного материализма.
«Святое семейство, или Критика критической критики. Против Бруно Бауэра и компании» (1845). Написано совместно с Ф. Энгельсом. Крохоборческая литературная полемика на 230 страниц, через полчаса после выхода книги в свет уже никому не интересная, а через час и непонятная ввиду неактуальности деталей, была издана, но при жизни авторов не переиздавалась.
«Немецкая идеология. Критика новейшей немецкой философии в лице её представителей Фейербаха, Б. Бауэра и Штирнера и немецкого социализма в лице его различных пророков» (1846). Написано совместно с Ф. Энгельсом. Два тома самого объёмного после «Капитала» труда, 538 страниц, были написаны, но при жизни авторов не были изданы. Первая глава этой книги являет собой самое теоретически подробное изложение так называемого материалистического понимания истории.
«Нищета философии. Ответ на «Философию нищеты» г-на Прудона» (1847). Ответ занял 121 страницу. Пьер-Жозеф Прудон (1809.01.15 — 1865.01.19), кстати, не задавал никаких вопросов Карлу Хайнриху Марксу...
«Манифест Коммунистической партии» (1848). Великолепным стилем наскоро написанная совместно с Ф. Энгельсом брошюра в 41 страницу оказала и оказывает до сих пор воздействие на всякое революционное движение. Всегда эти парни умели писать, а временами и зажигать массы, как настоящие демагоги, как настоящие джедаи, как настоящие джигиты, как настоящие Азаматы на Карагёзах.
«К критике политической экономии» (1859). Солидное исследование, занимающее 167 страниц современного издания.
«Господин Фогт» (1860). По объёму 297 страниц в современном издании посвящено ругани с одним, неприятным К. Х. Марксу, человеком — учёным биологом и врачом Карлом Фохтом (1817.07.05 — 1895.05.05). При жизни К. Х. Маркса эта нудная пухлая книга никогда не переиздавалась.
«Капитал. Критика политической экономии» (т. 1, 1867). Последующие тома вышли под редакцией и местами в переработке Ф. Энгельса. В составе второго издания «Сочинений» К. Маркса и Ф. Энгельса в 50 томах (54 книгах) (1955 — 1981) занимает 23-й том (текст К. Х. Маркса 784 с., а вместе с предисловием издателей, примечаниями и указателями — 908 с.). В составе «Marx — Engels Gesamtausgabe» этот критический труд жизни занимает уже сорок томов, а каждый том выходил, как минимум, в двух книгах — книге текста и книге научного аппарата к ней. И всё это писал «пламенный революционер», «истинный вождь пролетариата» со своим «вождёвским» томагавком наготове? Ситуация примерно такая же, в которой Текумсе, Оцеола или Сидящий Бык в перерывах между войнами с бледнолицыми писали бы во благо своих соплеменников-индейцев в вигвамах и бизонов в прериях кто «Курс дифференциального и интегрального исчисления», как Г. М. Фихтенгольц (1886.06.05 — 1959.06.22), а кто и «В поисках утраченного времени» («À la recherche du temps perdu»), как В. Л. Ж. Э. М. Пруст (1871.06.10 — 1922.11.18).
«Критика Готской программы» (1875). 24 страницы вдумчивой критики программы, принятой социал-демократами и лассальянцами на объединительном съезде в Готе. Была послана 1875.05.05 в Эйзенах Херману Августу Францу Готтхарду Вильхельму Бракке (1842.05.29 — 1880.04.27). Хотя критика была и остаётся весьма дельной, программа тем не менее была принята без её учёта. Вопреки воле партии эта критика была издана Ф. Энгельсом только в 1891 году и с удалением критически наиболее острых мест. И это хороший пример действительно ничтожного влияния К. Х. Маркса на текущую политику не то что буржуазных партий, но даже и партии социал-демократической.
Большинство из перечисленных текстов, судя по объёму написанного, не было опубликовано при жизни автора. Выходит, значение их написания можно искать где угодно, только не в стремлении К. Х. Маркса включить свой ум в пролетарское освободительное движение, уже по отсутствию публикаций не способное усвоить выработанную К. Х. Марксом мудрость.
Но и опубликованные тексты в большинстве своём остались за пределами адекватного восприятия пролетариями. Кто из пролетариев вникал в перипетии отношений Бруно Бауэра и Эдгара Бауэра, Шелиги и Резаки, Флёр де Мари и Рудольфа и прочих членов «Святого семейства»? Кто из пролетариев читал «Господина Фогта» и не заснул на второй странице? Дайте пролетарию «Капитал», пусть осилит его узловатыми мускулистыми руками, и пролетарий будет побеждён в этом показательном армрестлинге, ибо эта якобы пролетарская книга написана не для пролетария, пролетает мимо его головы.
14. Но, да не покажется сие странным, вся эта яростная критическая жизнь всё-таки была компромиссом К. Х. Маркса и Энгельса, с одной стороны, с обстоятельствами жизни, — Ф. Энгельс почти всю жизнь был фабрикантом-эксплуататором рабочих на своей фабрике в Манчестере, а К. Х. Маркс — буржуазным журналистом и пенсионером, сидящим у Ф. Энгельса на шее, — а с другой стороны — компромиссом с самим своим мировоззренчески новым учением: становиться пролетариями ни К. Х. Маркс, ни Ф. Энгельс отнюдь не собирались, а без пролетарского статуса какое же изменение мира они могли бы учинить?
Текст 5.
«Коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путём насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя. Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир.
ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!»
Маркс, К. Энгельс, Ф. Манифест Коммунистической партии. — Маркс, К. Энгельс, Ф. Сочинения. Изд. 2. В 50 тт. Т. 4. М.: Государственное издательство политической литературы, 1955. С. 459.
Если пролетарии приобретут весь мир, то остальным ничего не достанется, в мире нет ничего кроме его самого, то есть мира. Выходит, надо становиться пролетарием, если не хочешь всё потерять и стать беспробудным ничтожеством.
Так что все сорок томов «Капитала», тщательно собранные, прокомментированные и изданные в составе «Marx — Engels Gesamtausgabe», просто вопиют против принципов марксизма. Это буржуазное издание буржуазных исследователей буржуя К. Х. Маркса. Впрочем, К. Х. Марксу есть, что терять. Ведь он сам — буржуа и буржуазное научное издание его главного труда для автора — норма, почёт, уважение, признание своего класса.
Пролетарской науки марксизма быть не может в принципе. Марксизм — это непосредственное движение социальной материи, возглавляемое пролетариатом, по самому ходу движения мерекающим как двигаться.
Этот двойной жизненный компромисс К. Х. Маркса и Ф. Энгельса заложил основу всех будущих противоречий развития и упадка марксизма.
Во-первых, теоретические куры, которые К. Х. Маркс и Ф. Энгельс строили пролетариату, не оправдались «нужными результатами», пролетариат оказался, мягко говоря, не совсем таким, каким его по первости мыслили К. Х. Маркс и Ф. Энгельс.
Во-вторых, вставать в один ряд с буржуазными и феодальными учениями и движениями эпохи капитализма страсть как не хотелось, ведь в этом случае все заделы и задумки молодости шли насмарку, а сами К. Х. Маркс и Ф. Энгельс, конечно не последнего ума люди своей эпохи, оказывались всего лишь конкурентами буржуазных и феодальных мыслителей на общей с ними почве капитализма и местами феодализма.
И тогда что было фантазировать и фонтанировать в сороковых годах, беспощадно расплёвываясь со всем светом и уповая лишь на «тот свет»?
«Мы наш, мы новый мир построим? Кто был ничем, тот станет всем?» Кто построит? Доктор философии Карл Хайнрих Маркс с диссертацией «Различие между натурфилософией Демокрита и натурфилософией Эпикура»? Недоучившийся гимназист, изъятый отцом из гимназии для применения сына в коммерции, и впоследствии успешный фабрикант Фридрих Энгельс?
У вас, господа пролетарские революционеры, даже не было одного на двоих диплома строительного факультета Уральского политехнического института, как у Бориса Николаевича Ельцина (1931.02.01 — 2007.04.23), да и кошмарный алкаш ЕБН не столько строил, сколько разрушал, был великим мастером реального демонтажа реального псевдокоммунизма, по вашим книжкам недопостроенного не-пролетариатом отсталой феодально-имперской России в Советском Союзе.
2024.09.23.