Татьяна Каратеева продолжает удивлять нас историей про дом по Большой Грузинской, принадлежащий сейчас Московскому зоопарку, где в начале ХX века располагались: белошвейные и закройные мастерски, сапожная школа-мастерская для мальчиков, богадельня, ясли и большая столовая для бедных.
Итак, выстроенный в 1911 году по проекту Адольфа Эрихсона дом был предназначен «для богадельни, школы и яслей для детей». Напомним, земля под новое здание Пресненского попечительства о бедных была выделена из городского владения, деньги на строительство собирались пожертвованиями, но их не хватило, и недостающая сумма была внесена из личных средств главным покровителем и председателем попечительства Николаем Николаевичем Шустовым.
К 1910 году (когда был опубликован в виде книги своеобразный отчет: очерк истории Попечительства от его основания) Пресненское 2-го и 3-го участков попечительство о бедных обслуживало площадь в 591,853 квадратных саженей и население в 61 тысячу человек.
Член Совета попечительства М. Н. Ермолова придумала «организовать белошвейную и закройную мастерские, из которых работа уже в скроенном виде раздавалась бы бедным работницам на дом». Эта инициатива оказалась очень востребованной, и в результате мастерские «процветают», как пишет автор исторического очерка, член Совета попечительства и местный домовладелец Александр Павлович Зякин. В новом здании они располагались в нижнем этаже.
После 1905 года (последней из всех благотворительных предприятий) была устроена сапожная школа-мастерская для мальчиков. Дело в том, что сотрудниками Попечительства на практике было выяснено: самый большой запрос у бедного пресненского населения – в обуви. Она постоянно изнашивается, и ее всегда не хватает. Дети не ходят в школу, просто потому, что не в чем.
Изначально для мастерской была выделена квартира в доходном доме попечительства в Большом Тишинском переулке. А в 1911 году сапожная школа переехала во вновь открытый дом имени Н. Л. Шустова и заняла помещение из трех больших комнат в четвертом этаже.
В мастерской обучались и трудились 16 мальчиков. Расписание дня выглядело следующим образом: в помещениях мастерской все собирались в семь тридцать утра, пили чай, затем работали, с 8 до 12 часов. С двенадцати до часа устраивался обед. Затем в два часа второй раз пили чай, а в пять дня занятия прекращались. После пяти взрослые работники имели право остаться в мастерской еще на два часа для выполнения своих личных работ.
С сапожной мастерской четвертый этаж делила богадельня. До 1911 года жилищные условия для богадельни в соседнем доме Зверева были очень неудовлетворительными: призреваемые жили в очень маленьких и сырых комнатах. Новая обстановка со всех точек зрения, в том числе и с гигиенической, была практически идеальной.
Третий этаж (иначе – бельэтаж) был полностью занят яслями. Переезд в новое здание попечительства имени Н. Л. Шустова планировался заранее: проект размещения Е. М. Зякина, заведовавшая яслями, разрабатывала, основываясь на заграничных (в основном немецких) образцах. Средства на обустройство яслей давал лично Н. Н. Шустов.
Расписание дня в яслях выглядело так. С утра, в 8 часов детям подавался чай с молоком и белым хлебом. С 8 до 12 часов у детей были разные занятия и игры. В 12 часов – обед. При хорошей погоде после обеда все отправлялись гулять в соседний Георгиевский сквер под присмотром воспитательниц. В три часа – снова чай, а в шесть вечера – ужин.
Столовая Попечительства занимала огромный зал во втором этаже. В соседней, тоже очень большой, комнате располагалась кухня. «Так прекрасно оборудованная в собственном доме Попечительства бесплатная столовая, с усовершенствованными печами, кубами и холодильниками, имеющая возможность по своим размерам накормить более 500 человек в день (были бы только средства на провизию!)…», – писал о ней в своей книге А. П. Зякин.
В самом деле, возможность накормить сразу 500 человек у Попечительства была, но только при условии достаточных средств на закупку продуктов. В реальности, на 1910 год Попечительство было способно выдавали в день по 350 обедов.
Ходившие (и до сих пор встречающиеся) в Москве слухи о том, что в столовой Шустова кормят черной икрой, мягко говоря, преувеличены. Меню было самым простым, средства благотворителей расходовались разумно. «Меню обедов оставалось неизменным, а именно: 1 фунт черного хлеба; горячего – попеременно щей с мясом, со снетками или головизною, картофельного супа с мясом и гороха и 2 блюда – каши гречневой или пшеничной и жареного картофеля, а по праздникам по пирогу или по ½ фунта белого хлеба».