Дачный сезон у семьи Шмельковых начинался задолго до того, как даже весна намекала своим приходом. За окном ещё высились сугробы, а на подоконниках уже во всю зеленела рассада. Хотя ещё до того, как она украсит подоконники Зинаида уже во всю крутилась. Землю надо подготовить, семена прикупить, семена замочить. Но Семёныча эти все приготовления мало пока отвлекали от любимого дивана и телевизора. Не время. Время начнется потом, когда это всё богатство надо будет тащить на дачу. Дачу Семёныч не любил. А вот свеженькие помидорки и огурчики с грядки уважал. По сему терпел все муки дачной жизни. Да и кто б ему отлынивать позволил? Половник в руках Зинаиды выглядел весьма устрашающе. И был уже дважды погнут о его голову. От воспоминания Семёныч потёр затылок. Зина была бабой решительной. Проще послушаться. Но за это он её и любил. Не баба - огонь! За ней, как за каменной стеной. Главное, смотреть, чтобы стеной этой тебя же и не придавило.
На даче Зинаида выращивала всё, что растёт и может быть съедено. И ведь росло! Видимо тоже боялось Зинкиного гнева. А потому, даже в трудные времена, стол был богат и вкусен. А поесть Семёныч любил больше всего на свете. Особенно, вкусно поесть. И в этом тоже Зинаиде равных не было. Так что, трудотерапию Семёныч сносил терпеливо и безропотно. Ну, только, отлынуть пытался. То на температуру сошлётся, как школьник, утопив незаметно градусник в чае, то на зуб больной. С зубом, конечно, он погорячился. Уже лет десять, как вставная челюсть украшала ночью полку в ванной. И Зина была в курсе, количества зубов в наличии. Тогда и прилетела встреча с половником. На этом отговорки закончились, мозг не мог придумать подходящих алиби неявки на дачные работы.
На них выезд был строго по расписанию: первого мая с вещами на выход. Чтобы вернуться в уют родной квартиры не раньше, чем первые белые снежные «пчёлы» закружат в воздухе. Вот ведь, дернул его нелёгкий сделать на даче отопление! Хорошо, хоть, председатель дачного кооператива оказался мужиком понимающим, хоть и повернутым на земледелии, ввел запрет на проживание после первого снега. Типа, чистить дорогу некому. Да, нашлось бы кому, но мужики ему тихо намекнули, что не по-мужски будет без этого, дескать, запрета. Это только и спасало. А бабы бы точно придумали, что там, в их огородах, зимой делать надобно. И не было бы тогда у мужчин этого заслуженного полгода без дачного рабства.
Вот и сегодня наступило это самое 1 мая и, загрузив пожиткам бедную «копейку», расставив рассаду ящиками, собралось семейство стартовать.
– Чего ты там копаешься? Заводи и поехали!
Нетерпеливый голос супруги доносился из открытого окна машины. Открытый капот прятал Семёныча от гневного взгляда.
Но ему было не до этого. Его «ласточка» упорно не хотела заводиться. После зимней спячки чихала, кашляла и глохла. А это было пострашнее, чем все половники мира. Ибо машина была его единственной отдушиной и развлечением. На рыбалку его уже давно не пускали. После того, как месяц подряд ежедневно возвращался с нее без единой рыбешки. А кто виноват, что рыба пошла умная и не клюёт, а рыбный магазин, что до этого все годы исправно спасал, вдруг не поставлять речную рыбу. Форель и дорада в наших водах не водятся и супруга об этом откуда-то пронюхала. С тех пор умотать с огородной повинности под предлогом рыбалки, увы, не получалось. А вот ремонт машины всё ещё оставался делом святым. На него можно было и на целый день отпросится. Потому что «возраст «ласточки», доставшейся Семёнычу еще от его отца, был уже тоже пенсионный и требовал ежедневной заботы» - так объяснил Зине Колян - дружественно настроенный работник автосервиса. Бутылка коньяка вполне заслужено была оставлена ему перед разговором прямо в капоте «ласточки». В машинах супруга, к счастью, не разбиралась и доводы уважаемого всеми слесаря приняла безропотно. И вот сейчас «ласточка» намекает на полную кончину.
Семёныч вычистил клемы, кое-где смазал, кое-где простучал, сменил, на всякий случай, свечи и предохранители и дрожащими руками повернул ключ зажигания. «Ну, милая, не подведи!»
– Если твоя колымага не заведётся, на себе всё это потащишь! - прорычала рядом Зинаида.
Машина рыкнула в ответ, чихнула и завелась. Словно пожалев своего хозяина.
– Сейчас поедем, - довольно выдохнул Семёныч и супружница расплылась в улыбке. Что и говорить, поломки машины она боялась не меньше, чем Семёныч. Без «ласточки» попасть на любимую дачу было бы не реально и она это понимала. Она надеялась, что машина в порядке и просто Семёныч хочет отлынуть от дачной участи, но испугаться всё-таки успела. Потому всю дорогу распекала мужа за саботаж.
– Ну, чего ты, как дитё неразумное! Знал ведь, что ехать, а машину не подготовил. Вот столько времени было, а ты в последний момент только взялся. Сам же любишь поесть всё выращенное, а растить не любишь. Всё пытаешься увильнуть. А есть тогда что будем? На наши с тобой пенсии не разгуляешься. А на даче, на свежем воздухе, да всё своё, красота. А ты всё улизнуть хочешь. Всё на мои плечи сложить.
Плечи у Зинаиды были широкими. Но складывать на них Семёныч ничего не хотел. Просто считал, что не мужицкое это дело - на грядках торчать. Но ради справедливости помогать готов был. А потому на даче Семёныч был только тем и занят - выполнял поручения супруги.
– Ванечка, принеси грабельки.
– Ванюша, неси леечку с водичкой.
– Иван, чего сидишь? Вон, огурцы прополоть надо, заросли все.
– Ваня…
Ничего, видимо, не бесит так женщину, как сидящий без дела муж. А женщину в огороде - тем более. И вот ведь затейница какая, всегда найдет, что сделать надо «срочно», «немедленно», «пока погода», «пока солнышко», «пока дождик». И попробуй оспорь или замешкайся - на скандал даже соседи сбегутся, спасать провинившегося.
Вот и сейчас Семёныч с важным видом подвязывал помидоры. Яркие красавцы разных сортов и вкусов радовали взгляд и давали надежду на скорое вкусное застолье. Помидоры Семёныч уважал. И разницу с магазинными знал отлично. Потому работу на томатных грядках терпел особенно безропотно. Надо - значит надо!
– Ваничка! Родненький! Да что ж это делается! Да, кто ж это сделал? - крик Зинаиды не своим голосом заставил Ивана вздрогнуть, бросить веревки и метнуться к супруге.
Та, хватаясь за сердце, осела на перевёрнутое ведро посреди грядки с морковью, ведро.
Семёныч окинул грядку взглядом. Несколько морковок надкусанных, но не съеденных лежало там, где ещё вчера были ровненькие рядки моркови.
– Кто ж это? Кто посмел? - высказал своё негодование Семёныч.
– Ни как, крысы завелись, - всхлипнула Зинаида.
Иван внимательно осмотрел морковки.
– Да, нет, на грызуна тут не похоже. Зубы большие работали.
– Думаешь, соседи?
– Ну, ты, мать, даёшь! С чего соседям откусывать по куску от моркови и бросать? Они бы всю с собой утащили. Или, думаешь, на вкус пробовали?
Зинаида задумчиво примолкла.
– Нет, мать, тут, явно, зверь какой завёлся. И не грызун. Моркови, вон, серьезно надкусаны. Но, не боись, я его выслежу и положу конец беззаконию, - высказался Иван и с серьёзным видом направился в дом за берданкой. Наконец, настоящая мужская работа подвалила. Сидеть в засаде и охранять всё, нажитое, ой, выращенное, непосильным трудом.
Зинаида, вооружившись лопатой, тоже, нет-нет, а поглядывала на злополучную грядку. Остальные с тщательным осмотром она уже обошла несколько раз и выдохнула, убедившись, что гость незванный интересуется только морковью.
В ночь, снабдив мужа термосом с кофе, фонариком и теплым свитером, Зинаида отправила Семёныча сторожить морковь. Желания у него особого не было, но и выбора тоже.
Устроившись около грядки, Семёныч и сам не заметил, как задремал.
– Ванька! Засранец, ты, такой! Вот так и знала, что ничего тебе доверить нельзя! - вопль жены вырвал Семёныча из сладкого сна. Оказывается, на воздухе так крепко спится. Утренние лучи во всю освещали уже грядки. И свеже надкусанную морковку. Несколько штук красовались откусанными верхушками.
– Если так дальше пойдёт, то мы совсем без урожая останемся, - всхлипнула Зинаида.
– Да поймаю я его, поймаю! Я лишь под утро заснул. С непривычки.
Следующей ночью Зина лично выходила несколько раз за ночь проверить, не уснул ли сторож. А днём разрешала благоверному отоспаться, освободив от всех огородных дел. Лично карауля в это время грядку с морковью. Вредитель не попадался. Но каким-то волшебным образом пару морковок всё-таки умудрился надкусить. Непонятно когда и как минуя охрану.
За неделю дежурств Семёнычу попались несколько нарушителей «границы участка». Еж с семейством, попытавшийся протопать мимо дремавшего сторожа. Изловлены и вынесены за пределы участка. Несколько ящериц. Отпущены сразу за неимением состава преступления. Полёвка пыталась утащить огрызок яблока. Поймать не получилось, но к моркови она точно не имеет отношения.
А тем временем, морковный грабитель всё же умудрялся навещать грядку регулярно. Словно невидимка. И у Зинаиды уже возникла шальная мысль о нечести и визита в ближайшую церковь.
А Семёныч, вооружившись инструментами, сколачивал и придумывал ловушки, заделывал дыры в заборе, замуровывал найденные норки. В общем, отнесся к делу со всей мужской серьезностью.
И это дало результат. На следующую ночь Семеныч услышал звук одной из ловушек и бросился туда. Тень метнулась в сторону, Иван - за ней. В погоне успел собрать почти все свои капканы и ловушки, а зверь ушел.
В сердцах Иван выхватил с грядки морковь и сунул в рот.
Яркий звук фонарика осветил как раз в тот момент, когда в тишине раздался знакомый хруст.
– Ах, ты, старый негодяй! Сам морковь у себя же тыришь! А чего не всю, хоть, съедаешь?
Зинаида надвигалась со скалкой на перевес. Лицо в темноте светилось негодованием и решимостью.
– Да, дура, ты, что ли? Я только эту и один раз откусил. Не брал я твою морковь! За зверем гнался, почти поймал, а тут ты.
– Ага, а морковь в рот сунул для ускорения!
С размаху скалка прилетела прямо по тому месту, которое и выдало мужика хрустом.
Зинаида в гневе словно глохнет, и спастись от нее можно только скрываясь побегом. Спотыкаясь о грядки, Иван, словно тот зверь, дал несколько кругов по огороду, пока баба окончательно выдохлась и хлопнув дверью, исчезла в доме.
Только к обеду следующего дня удалось установить мир. Доводом послужило то, что морковь Семёныч в принципе в сыром виде не уважал и за пищу не считал. Но вспомнить об этом Зина смогла, только когда полностью успокоилась. И любопытство взяло верх.
– Так ты говоришь, зверя видел? А чего не изловил? - обратилась она к супругу, как будто и не было ночной ссоры.
– Так шустрый же. И исчез. Вот как сквозь землю провалился.
В качестве примирения Зинаида накормила мужа борщом и уложила спать, сама отправившись на грядки охранять морковь.
– Батюшки! Уже и днём объедает! - вскрикнула баба, увидев свеженадкусанную морковь, - так ведь всего минут десять нас не было. Где-то рядом вор, не мог далеко уйти!
И словно заправская собака-ищейка, Зинаида стала обходить грядки, тщательно осматривая каждое растение, каждое укрытие, прислушиваясь к каждому шороху.
За время обыска территории были обнаружены: три больших жабы (оставлены для борьбы с комарами), гнездо птицы, с брошенной кладкой (решено было проверить, вернется ли мать, и если нет, бежать за инкубатором), начатая бутылка водки (Зина хотела сразу идти будить муженька и выяснять происхождение, но азарт поиска был сильнее), чужая мужская рубаха (выброшена за забор, чтобы не вызвала вопросы у Ивана), несколько слизней (отправлены в банку и катапультированны в овраг за огородом). И щель в завалинке дома. Ранее которой здесь не было.
Зинаида улеглась напротив дыры и посветила в глубину. Раздался шорох и свет выхватил отблеск двух маленьких глаз. Женщина охнула и отскочила. Грабитель найден. Но что теперь с ним делать? И кто это? В темноте было непонятно. Зина уселась рядом и решила ждать мужа здесь. Для спокойствия вооружившись большой палкой, подобранной рядом.
Иван выспался, открыл глаза и потянулся. Тишина в доме говорила о том, что супруга, как всегда, в огороде. Не спеша, наслаждаясь минутами свободы, Семёныч побрел в огород. Осмотрел грядки. Нигде не высился знакомый зад. Странно. Да и тишина, нарушаемая только пением птиц.
– Зина, ты где? - прокричал Иван.
– Тут я! Я его поймала!
Донеслось из-за дальнего угла дома.
Вприпрыжку Иван помчался туда. За кого ему было больше страшно, за Зину, или за воришку, вопрос без ответа, но скорость придавал.
– Он там, - указала Зинаида на щель в доме, - глазища воооот такие, - изобразила она огромные глаза.
Семёныч взял у жены фонарик и улёгся напротив дыры. Посветил. Маленькие глазки отразили свет. Кто бы так ни был, но он маленький и испуганный. Иван выдохнул. Нарушитель найден, почти пойман и почти обезврежен.
– Ступай, обед готовь. Дальше я сам, - распорядился Семёныч.
– Ты, уж, Ванечка, поосторожнее. Вдруг, он дикий и опасный. А может, вообще, бешеный, - сказала супруга и поспешила удалится по своим женским делам. Не женское это дело - диких зверей ловить.
Семёныч устроился поудобнее и достал сигарету. Спешить он был не намерен. «Рано или поздно зверь проголодается и сам выйдет, вот тогда и схвачу», - подумал дед, - «а пока, хоть спокойно отдохну на природе. Вон, птичек послушаю, зеленью полюбуюсь».
Но отдыхать пришлось не долго. Зверь зашуршал, и из дыры показалась маленькая мордочка. Она доверчиво смотрела на мужчину и заискивающе поскуливала.
– Откуда же, ты, тут такой взялся?
Семёныч наклонился и поднял на руки щенка. Малыш неистово вилял хвостиком и норовил лизнуть руки.
– Это же как надо было оголодать, чтобы морковку грызть? Пойдем, накормлю. Надеюсь, бабка нас не выгонит, - Иван поднялся и направился к супруге. Давно в их доме не было ни какой живности. Дети выросли, разлетелись. Внуки растут - почти не видятся, из других городов не налетаешься. Как Булька, пёс, двенадцать лет служивший старикам верой и правдой, помер, так больше никого и не заводили. По Бульке горевали. А тут такое чудо само нашлось. Ну, как, его выгнать?
– Бабка, изловил я твоего вора. Иди, решай, что делать с ним: казнить или помиловать?
Зинаида выскочила из кустов, потирая руки о передник и замерла, увидев на руках у мужа щенка. А через мгновенье, с прытью, достойной молодухи, бабка неслась к деду. Выхватив щенка, она нежно прижала его к себе.
– Ты совсем, дурень старый, умом тронулся? Кого ты тут казнить удумал? Не слушай его, маленький! Никто тебя тут не обидит. Хоть всю морковку съешь! И огурцы и остальное. Ох, ты, ж, голоден, верно, сильно! Пойдем, пойдем, миленький, я тебя мяском накормлю. Собакам мясо нужно, а не морковь. Ты же не кролик какой.
Так причитая, Зинаида посеменила в дом. С улыбкой Семёныч пошёл следом. Бабка его хоть и строгая, да живность любую любит нежно. И сама не обидит, и в обиду не даст.
Так в доме появился новый Булька. Имя решили в честь своего любимца дать.
На борщах, кашах и мясе, щенок потерял весь интерес к грядкам. Зато стал отважно и самоотверженно выполнять свою службу: двор охранять. И теперь бабка и дед всегда знали, кто на их грядки покушается. Ежик ли в гости зайдет, птица ли какая на ягоду покусится, жаба дальше своей канавки отпрыгнет - обо всем оповестит звонкий лай Бульки.
Закружились первые снежинки. Старики сложили свои прожилки в машину, запихали урожай. А на руках у Зинаиды поехал на зимнюю квартиру Булька. Не оставаться же ему здесь одному?
А зимой, хоть и на сытных харчах, но Булька, нет-нет, да вспомнит старое: найдет морковку и будет с хрустом ее грызть. А старики будут радоваться: теперь в доме ребёнок, хоть и собачий. И не только для себя теперь урожай растить. И следующей весной на огороде посеет Семёныч сам лично ещё три дополнительных грядки моркови: чтобы у Бульки всегда была свежая, домашняя. Если вдруг захочется.
Ваша Каледина Наталья
Еще похожий рассказ:
#питомцы #рассказы #рассказ #собаки #истории из жизни