Или Как Гоген устроил таитянский трип-стори с голубями и манго
(Спойлер: даже смерть не помешала арт-сделке века)
Если бы Поль Гоген вел Instagram в 1896 году, его посты с хештегом #ТаитянскиеХроники взорвали бы ленту. Вместо этого он написал другу письмо, полное пафоса и предчувствия скандала. Речь о картине «Жена короля» — шедевре, который сегодня скромно висит в Пушкинском музее, но в свое время мог бы стать мемом уровня «Олимпии» Мане. Да-да, той самой, где куртизанка смотрит на зрителя как на недотепу. Гоген, кстати, взял ее «на ремейк», добавив пальмы, манго и философствующих стариков. Получилось что-то вроде «Олимпии в отпуске», только с глубже смыслом и ярче фильтры.
Королева ню: от Парижа до Полинезии
Гоген, сбежавший от цивилизации в поисках «первобытного рая», создал работу, которая и сегодня вызывает вопросы. Почему обнаженная женщина лежит на ковре, пока слуга собирает фрукты? Зачем два старика спорят у дерева (возможно, о курсе биткоина 1896 года)? И при чем тут воркующие голуби — символ мира или намек на местный Tinder? Сам художник называл цветовую гамму «торжественной», но сегодня мы бы сказали: «Это Pantone года в категории „Экзотика“».
Письмо Гогена другу Даниэлю Монфреду — готовый сценарий для черной комедии: «Картина готова, она гениальна, но продавать ее бесполезно — опять начнут лаять». Собака на холсте, кстати, тут как метафора: охраняет шедевр от критиков, которые позже назовут Гогена «декоративным примитивистом». Ирония в том, что при жизни художник продавал работы за гроши, а сегодня его «Королева» застрахована на сумму с шестью нулями.
Арт-детектив: письмо, которое опоздало на 1100 франков
История продажи картины достойна сериала Netflix. Монфруа, хранивший полотно семь лет, в 1903-м наконец нашел покупателя — Гюстава Файе. Тот выложил 1100 франков (примерно стоимость хорошего велосипеда по тем временам), не зная, что Гоген уже умер. Письмо с новостью о продаже вернулось с пометкой «умер» — трагикомичный финал, который сам художник оценил бы. Представьте: Гоген на небесах читает уведомление «Ваша работа продана!» и саркастично хохочет.
Кстати, Файе, Монфруа и сам Гоген считали «Жену короля» его лучшей работой. Почему? Возможно, из-за смеси дерзости и меланхолии. Или потому, что здесь он наконец перестал пытаться понравиться Европе, выбрав вместо эпатажа диалог с природой. Хотя «диалог» — это громко. Скорее монолог: «Вот вам моя Таити, принимайте или валите».
От Таити до Москвы: как королева нашла дом
Сегодня картина, сменившая пять названий (почти как Бейонсе), живет в Пушкинском музее. Интересно, что Гоген, ненавидевший «музейную пыль», теперь стал ее частью. Но его «Королева» все еще бунтует: ее краски кричат о свободе, поза героини бросает вызов, а манго на заднем плане так и просятся в сторис.
Если присмотреться, в работе есть все для виральности:
- Эксцентричный автор (Гоген — тот еще инфлюенсер XIX века);
- Скандальный подтекст (обнаженка + колониальный контекст = хайп);
- Драма за кадром (письма, смерть, нераспечатанные конверты).
Гоген мечтал, чтобы его искусство «вызывало вой». Сегодня он бы набрал миллионы просмотров под ролики с тегом «Вызов принят». А мы, стоя в музейной очереди, листаем ленту и думаем: он таки победил.