Люба смотрела на мужа и все время вспоминала слова его матери: «Не сможешь ты с ним жить. Потому что он жил уже с другой женщиной».
Она не считала случившееся с Ильей каким-то наказанием за то, что он ее бросил. Обид на Илью тоже не было.
«Но он выбрал не меня. Выбрал Тому, выбрал пойти кататься на лыжах», - постоянно повторяла она себе. Горные лыжи были модным видом спорта, они с Ильей когда-то поехали на курорт, но поняли, что это опасно. Решила, что им достаточно просто прогулок в горах. А вот с Томой Илья рискнул.
«Поэтому ты имеешь полное право выбрать свою жизнь, а не уход за ним, - нашептывал все чаще голосок внутри. – Ты ему ничем не обязана. Родители и Тома должны за ним ухаживать. А ты нет. Ты молодая, у тебя вся жизнь впереди».
Люба была на распутье. С одной стороны ее жизнь, будущее, с другой стороны беспомощный человек, которого она столько лет любила, с которым была счастлива, за которым была замужем.
Свекры начали давить на Любу, фактически требуя оплатить реабилитацию. Люба смотрела на мужа и сомневалась в том, что эта реабилитация нужна. Денег ей было жалко, да и сиделка говорила, что смысла в ней пока нет.
Люба как раз думала, как сказать свекрам, что платить она не будет, когда примчалась мама. В руках у нее была папка с документами Ильи.
- Эти сво.лочи тебе наврали. Илья не встанет никогда. Только, и то не точно, сможет сесть, что-то делать руками и говорить. Все что ниже пояса парализовано навсегда. Детей он, понятно, иметь не сможет.
- Но я смотрела историю болезни. Не все поняла, но такого там нет.
- Правильно. Потому что часть листов вынули. Я через знакомых нашла специалиста, принесла документы. Тебе решила не говорить, пока все не выясню, он мне и сказал. Он и без этих листов понял, что скорее всего прогноз неутешительный.
Без особой надежды Люба дала документы сиделке. Та была медсестрой, а Люба была уверена, что кроме порядка приема лекарств и процедур, медсестры ничего не понимают. Та, просмотрев документы, сказала то же, что и мама.
- Но родители Ильи сказали, что он пойдет на поправку при должном уходе и реабилитации.
- Сказали полуправду. Чтобы ты согласилась с ним возиться. Ему может стать лучше. Лучше – это значит, что он будет не лежать, а сидеть.
Люба помчалась к свекрам. Те, пряча глаза, заявили, что никто ничего толком не знает. Большая вероятность того, что восстановится речь и руки. Возможно, через какое-то время можно будет сделать операцию, которую сделать не успели.
«Это годы. Лучшие годы моей жизни, - думала Люба, бредя по улице. – Сейчас я вынуждена Ильей заниматься только по тому, что не подала на развод. Я ничем ему не обязана. Мама права, я бы могла уже быть свободной и жить в своей жизнью, в своей квартире, куда Илью уже никто бы не привез. Никакой подлости я не совершу».
На следующий день Люба позвонила юристу, у которого консультировалась и подписала документы, необходимые для развода. Теперь вся процедура очень затягивалась, но развестись и продать квартиру было можно.
- То есть, в радости ты с Илюшей была первая! – вопила свекровь. – А как пришло горе быстренько решила сбежать.
Люба даже не стала отвечать на это. Родственников Ильи, которые обрывали телефон и забрасывали сообщениями, она заблокировала. Сняла квартиру после того, как ее около дома родителей подкараулила сначала свекровь, а потом двоюродный брат Ильи. Они уже не оскорбляли, а давили на жалость. Оказалось, что некоторые знакомые тоже считают, что она, как жена, должна помочь мужу. А вот когда ему станет лучше уже уйти. С этими знакомыми Люба общение тоже оборвала.
Сначала она чувствовала себя ужасно, постоянно думала о том, что надо вернуться, что Илья в ней нуждается. Считала себя предательницей. Хорошо, что друзья и мама отправили ее к психологу. Люба не очень верила в успех, но постепенно, то ли благодаря этим походам, то ли разговорам с мамой и нескольким близким друзьям чувство вины уходило.
Игнат опять везде ее водил, пытался расшевелить. Ни слова не говорил о том, в курсе ли он ее проблем.
Уж что ее адвокат сказал родителям Ильи она не знала, но они согласились продать квартиру сразу, как только получили документы о разделе имущества. Деньги, которые она заработала за то время, что Илья жил с Томой, Люба еще в первые дни его пребывания у них дома, сняла со счета. Оказалось, что правильно сделала – родители Ильи требовали разделить и счета.
Продолжение следует