К 1973 году главные мелодисты тяжелого рока URIAH HEEP подходили в статусе самой прогрессирующей рок-группы первой половины семидесятых. Каждая новая пластинка была интереснее и ярче предыдущей, музыка с каждым из пяти выпущенных студийных альбомов становилась все красивее, а популярность выросла настолько, что даже «живой» зальник «Uriah Heep Live», изданный в начале 1973 года, стал настоящим бестселлером, разошедшись огромным для концертного альбома тиражом в три миллиона копий.
Казалась, что продолжить безудержный прогресс просто невозможно ни с творческой, ни с коммерческой стороны. А здесь еще и подкрался гепатит лидера «Хипов» Кена Хенсли, подхваченный им во время триумфальных японских гастролей, инвалидная коляска (слава Богу на непродолжительное время), депрессия и длительное выздоровление клавишника. Но не зря, по воспоминаниям гитариста и вокалиста KISS Пола Стэнли, «они были невероятно профессиональны…они были такими стойкими». Выдержали «Хипы» и на этот раз, сумев создать очередной фантастический диск, в чем в немалой степени им помогло абсолютное единство и сплоченность, вера в себя и успех, а также глубокое внутренне уважение друг к другу, даже несмотря на напряжение и ссоры, не обходившие ни один рок-коллектив, понимание важности роли каждого из членов группы. Подобной атмосферы единения в классическом URIAH HEEP больше не будет никогда, ну а пока…
В то дивное время в Великобритании прокатилась волна повышения налоговых ставок в различных сферах деятельности, в том числе и в шоу-бизнесе. В результате многие британские музыканты ездили за рубеж записывать свои пластинки, чтобы сэкономить, и в немалом количестве, свои кровные. Менеджер URIAH HEEP Джерри Брон деньги умел считать, как никто, отсюда и отправил «Хипов» в соседнюю Францию, в небольшую французскую деревушку Château d'Hérouville возле Парижа, в которой в здании старинного замка располагалась фешенебельная звукозаписывающая студия «Strawberry», владельцем которой был известный французский композитор, автор саундтрека к фильму «Фантомас» Мишель Мань. Услугами новомодной студии с жилыми комнатами, кухнями и даже спортивным залом с бассейном уже не без удовольствия воспользовались PINK FLOYD, Rod Stewart, Elton John, David Bowie, JETHRO TULL, а также многие другие рок-примы. В июне и июле 1973-го комфортная студия была ангажирована питомцами Джерри Брона, для создания своего шестого номерного опуса, получившего звучное название «Sweet Freedom» («Сладкая свобода»).
В сочинении песен при несомненном главенстве Хенсли участвовала вся группа, что было не слишком типично для HEEP. Интересен «Sweet Freedom» и открывшимся композиторским даром самого скромного участника коллектива, симпатяги-басиста Гари Тэйна, который принял участие в создании почти половины песен альбома, а также лучшего бонус-трека в истории «Хипов» «Sunshine». Пластинка, выпущенная по всему миру в сентябре 1973 года, начиналась как раз-таки с композиции Тэйна и Бокса «Dreamer», песни вполне себе традиционной для рок-альбома семидесятых: стремительной, драйвовой, мажорной, в которой на полную катушку смог покуражиться Мик Бокс, выпаливая из своей гитары искрящийся фонтан нот и эффектов «вау-вау». Сразу же за «Мечтателем» находится главный хит пластинки – «Stealin`», повсеместно попавший в чарты. Песня начинается с мягких клавишных и басовых аккордов, ироничного вокала Байрона, с воодушевлением повествующего, как «он уделал дочку хозяина ранчо», а дальше на слушателя обрушивается мощнейший «качающий» рифф-припев, многократно и с неистовой энергией обыгрываемый группой. «One Day», написанная творческим дуэтом Тэйн-Хенсли, со своим таймингом в 2:45 стала самой короткой из великих роковых песен. Построенная на сокрушительном повторяющемся хорале, композиция соединяет в себе, казалось бы, несоединимое: ностальгическую грусть и истинный оптимизм, осязаемую боль и огромную надежду.
Закрывает первую сторону пластинки титульная композиция «Sweet Freedom», одна из самых известных вещей HEEP. Звучит волна постепенно нарастающего звука, и далее мы имеем честь услышать идеальный хард-рок: величественный и торжественный, с каждой нотой все глубже западающий в душу, с тонко прочерченными партиями инструментов, с трепетным и сильным вокалом. Интересно, каким невообразимым образом, мимоходом, эта нетленная композиция была сочинена ее автором Кеном Хенсли, который объяснял процесс Создания Великой Музыки самым прозаичным образом: «Последнее время мне бывает скучно на сцене. Иногда мне приходит в голову новая песня. Вот, например, во время одного концерта в Брюсселе у меня родилась «Sweet Freedom». Левой рукой я продолжал играть на органе, а правой записывал новую песню». Для любого нормального человека это просто немыслимо – одной рукой играть старую песню, а другой сочинять новую. Впрочем, у Гениев все как-то иначе устроено…
Самой прогрессивной песней пластинки – и с учетом невообразимого, отстраненного звучания и с точки зрения философичности текста – стала «If I Had the Time». Ее неспешное, плавное течение, направляемое разнообразными «спейс-эффектами», несколько раз взрывается драматическим бриджем, в котором Кен заложил главный смысл песни: лирический герой, прошедший падения и разочарования, счастлив тому, что у него есть и, даже обладая такой возможностью, не стал бы ничего менять в своей жизни. Я думаю, что большинству людей, вечно мятущихся и лихорадочно ищущих счастье или истину, стоило бы перенять подобное мироощущение…
После композиции такой глубины следующая априори проигрывает. Так и получилось – призывная «Seven Stars» ни под каким соусом не дотягивает до запредельного уровня остальных композиций, удивив разве что речитативной скороговоркой, неоднократным упоминанием всех букв английского алфавита. Идущая за ней хрупкая, кристально чистая гитарная баллада «Circus» - одна из самых нежных и воздушных песен HEEP, да и всей рок-музыки семидесятых. Удивительно, что к этой безумно печальной и красивой балладе не приложил руку главный мелодист группы Кен Хенсли. Главным же ее создателем стал Гари Тэйн, написавший «Цирк» в гостиничном номере Лос-Анжелеса вместе с коллегой Миком Боксом, в пору его романтических встреч с японкой Микой. Записывалась «Circus» также весьма нетривиально, о чем впоследствии вспоминал Бокс: «Эту вещь мы записывали во французском замке с двумя башнями, в которых размещалась студия звукозаписи. идея песни изначально исходила от Гари Тэйна. Я помню, как он отчаянно пытался нужное звучание. Всю ночь напролет, сидя на полу, мы бились над этой песней, и самой трудной была партия бас-гитары. Большая часть из этого так и была записана в темноте. Мы почти не видели друг друга, только мигали огоньки аппаратуры. У нас было полно идей, они буквально били из нас ключом. Однако, когда на следующий день мы попытались что-то из этого сыграть, то разница по сравнению с нашим ночным сейшеном была очевидна. Затем Дэвид Байрон взял все в свои руки, предложил новые идеи, и песню наконец записали. Она сразу всем понравилась, и до сих пор является нашей любимой композицией».
Наконец венчает «Сладкую свободу» эпическая, поистине монументальная «Pilgrim». Композиция-глыба наполнена тревожным настроением, неоднократными сменами темпа и ритма, мощнейшими гитарными риффами и клавишными пассажами. Гипнотическая по степени воздействия музыка песни вызывает у меня стойкую ассоциацию с одиноким путником, продирающимся вперед сквозь снежную вьюгу и ненастные дни…Потрясающий эффект «Пилигримов» не в последнюю очередь достигается с помощью вокала Дэвида Байрона, поистине рыцарский голос которого как никогда силен и гибок и на тот момент ни в чем не уступал более «раскрученным» Планту и Гилану.
Мнения критиков о пластинке, ставшей четырежды платиновой и занявшей наивысшее доселе для хипов 18 место британского хит-парада, как всегда разделились. Кое-кто усматривал некую вторичность материала, его якобы «неоригинальность»: к примеру, голландский журнал «Music Express» назвал альбом «всего лишь двугранным куском винила, напичканным монотонными штампами». В свою очередь, многие гораздо более авторитетные издания подчеркивали исключительность «Сладкой свободы». «Этот альбом произвел эффект разорвавшейся бомбы, - писал французский журнал «Rock et Folk». – Это не просто хард-рок, это потрясающий хард-рок!» Классический ныне «Melody Maker» пророчески отметил, что «Uriah Heep» достигли вершины своей пирамиды, и шесть хороших записей из восьми будут пребывать на этом пике до следующего тысячелетия».
Надо отдать должное британцам и французам: их музыкальный вкус на порядок изысканнее голландского. Рок-критики…почувствовали главное: это был Эверест творчества URIAH HEEP, вершинное достижение самого яркого в истории состава группы (Хенсли-Байрон-Бокс-Тэйн-Кирслейк), даже недоброжелателями почитаемого «золотым» и «классическим».