Малка, очень нужен Ваш взгляд на такой вопрос. Он скорее теоретический, но мне важно понять для себя.
Вам часто пишут женщины в сложной жизненной ситуации, когда с мужчиной жить невыносимо, но и уйти некуда, дети на руках, нет денег, негде жить и т.д. И тут есть две разные школы мысли, которые можно взять на вооружение:
1. «Полюби своего мучителя». Заключается в том, что раз уж от мужчины некуда деться, то надо увидеть в нем человека, увидеть его баги и проблемы, встать на его сторону, быть ему по возможности другом и опорой, постараться принять его правила. И тогда, возможно, и он изменит свое отношение, хотя бы немного. А если даже и не изменит, то хотя бы будет иллюзия, что я с ним добровольно и понимаю его. Типа как Стокгольмский синдром – меня не удерживают в заложниках, я с ними добровольно, я больше не жертва, я проникся их идеями. И тогда можно как-то жить, а не скандалить бесконечно, подвергаясь унижениям и принуждению.
2. «Сцепи зубы и готовься к побегу, этот день обязательно настанет». Заключается в том, чтобы потихоньку воровать и откладывать, осваивать профессию, готовить план ухода, ждать подходящего момента, искать союзников и поддержку за периметром. В конце концов любой ребенок через 18 лет станет совершеннолетним. А любой человек (и женщина и ее муж) внезапно сметен, и смерть любого из них будет означать избавление жертвы.
Вспоминаются брат и сестра Тирелл из Игры Престолов. В одной и той же ситуации принуждения брат применил стратегию 1, а сестра стратегию 2. Понятно, что выбор стратегии зависит от двух факторов – эмоционально-психического склада женщины и того, какими ресурсами она все же обладает, есть ли у нее шанс на побег (может, она вообще парализована от шеи).
С трудом формулирую вопрос. Как Вы думаете – что лучше, абстрактно? И есть ли, кроме этих, какая-то иная стратегия, условно, номер 3? Например, переиграть противника на его поле, достичь паритета, нагнуть в чем-то своем, в чем-то уступить, поторговаться, провести переговоры, добиться равновесия и устойчивого соблюдения договоренностей (если они будут достигнуты)? Все это ведь можно делать не деньгами и не ресурсами, борьба может проходить и на каком-то тонком уровне. Нанести ущерб и лишить уверенности женщина может и, например, метко брошенным словом, если знать куда его бросать. Что Вы думаете об этом? О стратегии 1, 2, и каких-то еще (если они есть), при условии, что уже сложилась ситуация, которую надо решать.
Оно понятно, что лучше в нее не попадать, но многие ведь уже попали и надо что-то делать.
Судя по постановке вопроса, вы говорите о ситуациях предельной несвободы, когда женщина живет в условиях морального (или физического) террора. То есть, проще говоря, когда она мужчину тупо боится.
Потому что если с мужчиной просто некомфортно - скучно, обидно и тяжело, это не называется "невыносимо". Это называется "плохо". И если женщина, которой с этим мужчиной плохо, с ним не расстается, она этого не делает не потому, что она в плену. А исключительно потому, что, сравнивая "плохо с этим мужчиной" и "плохо без этого мужчины", она приходит к выводу, что второе "плохо", пожалуй, еще хуже первого. То есть когда женщина подумывает уйти от постылого, но негде жить и дети на руках, она сравнивает "плохо" и "плохо" и выбирает то из них, которое чуть менее плохо, то есть остается там, где худо-бедно кормят. Это ее хоть и трагический, но все-таки свободный выбор. Выбор этот вынужденный, и естественно, она им недовольна.
Перед ней стоит задача как-то с этим выбором примириться, иначе можно спятить. Тут у нее есть именно тот набор средств, который вы перечислили.
Либо она себя убеждает, что партнер не так уж плох - тогда она в собственных глазах уже не такая терпила, и ей от этого легче. Либо она абстрагируется и начинает делать подкоп - тогда она выходит вообще партизан, и это ее окрыляет.
Нас ведь окрыляет не то, как с нами обращаются. Нас окрыляет только и исключительно, кем мы себя чувствуем. Насколько почетен и престижен этот образ.
Особенно престижны образы героические, системы "киньте мученицу львам". Они дают чувство моральной правоты и они эмоционально убедительны. Но модель героя-подпольщика и графа Монте-Кристо тоже пользуются большим уважением.
В этом смысле Стокгольмский синдром довольно трудоемкая психзащита. Чтобы возлюбить врага, надо сперва перейти на его сторону, а это не самое почетное действие, оно требует отдельного наркоза типа быстрого пересмотра убеждений. Зато потом никаких проблем - ты уже не капитулянт, а принял революцию сердцем, красота.
Но тут есть нюанс. Мы говорим о ситуации, когда уйти все-таки можно. Дверь есть, хоть и неудобная. Поэтому все эти игры с собственным "Я" происходят как бы немножко понарошку. Как в детском лагере, где дети подобрались все как один звереныши, а взрослые поголовно равнодушные садисты - там ребенок применяет те же техники, чтобы более-менее спокойно дотянуть до конца смены. Да, очень неприятно, да, до слез обидно, но о жизни и смерти речь все-таки не идет. В крайнем случае можно уйти за ворота, сесть в электричку и добраться до мамы, которая будет очень недовольна, но опять-таки не убьет.
Те примеры, которые вы приводите, - они не про детский лагерь. Они про лагерь концентрационный. Когда человек находится полностью во власти другого человека, побег невозможен, а унижение непрерывно. Двери нет. Ты в аду, и у этого ада есть хозяин.
С этим хозяином нужно выстроить какие-то отношения, деваться некуда. Выстроить в первую очередь внутри себя, чтобы понять, кто ты вообще в этой игре.
Приемы все те же, старые-добрые. Либо ты признаешь превосходство мучителя и отсюда уже полшага до поклонения и служения. Либо ты его расчеловечиваешь, то есть низводишь до злого монстра, до хищника и учишься прятаться, ну или ночами мастеришь оружие.
Был такой известный австрийский психиатр Бруно Беттельгейм, который несколько лет провел в Бухенвальде и написал потом интереснейшую статью, самоучитель по выживанию в лагере. Там он, в том числе описывает такой аспект, как отношение заключенных к эсэсовцам.
Заключенные же были в большинстве своем приличные образованные люди (этап из Вены), и для них, помимо всех прочих страданий, было невыносимо, что лагерная охрана относится к ним как к скоту. Этот факт надо было у себя в голове как-то утоптать, чтобы не сойти с ума. И тут возникли сложности. С одной стороны, логично было считать охранников тупой солдатней, чье мнение не имеет никакого значения и поэтому не обидно. С другой стороны, это означало униженно подчиняться людям ниже себя, этого голова не принимала. Был и другой путь - считать этих эсэсовцев разумными существами, злыми гениями и воплощением Сатаны. Тогда подчиняться было вроде не так унизительно, но возникала новая проблема: если это ну пусть не высшее, но как минимум не низшее существо, то его мнение уже имеет значение. И если оно держит тебя за скота, то это уже труднее игнорировать.
Найдите, как говорится, десять отличий. Вот примерно то же самое происходит в голове у жертвы абьюзера, которую бьют и плакать не дают. Либо я его уважаю, и тогда он прав, когда меня гнобит. Либо я его презираю, и тогда меня гнобит ничтожество. Сложно выбрать, что обиднее.
Лично я всегда за то, чтобы презирать, просто потому что у меня это вообще всегда первая реакция - сперва презираем, а там посмотрим. У каждого травматика, знаете, свое богатство. Презирать, за человека не держать, ночами делать подкоп, создавать в бараке партийную ячейку. Тело забирайте, а душу не отдам.
Маргери Тирелл для меня вообще абсолютный идеал во всем, что касается хладнокровия, выдержки и самоконтроля. Это второй мой любимый персонаж в Игре Престолов (первый - ее бабка).
Что касается тех третьих путей которые вы предлагаете, то я позволю себе напомнить, что у Дьявола еще никто в карты не выиграл.