Среди питерцев на семинаре часто раздаётся "школа на КИМа". -Коммунистический Интернационал Молодёжи? - я улыбнулась.
-Нет, это фамилия. И улица такая, - ответили мне. Тяжело советскому человеку в будущем:)
Не, ну, может, они имеют в виду барда Юлия Кима.
А вообще суть в том, что все тут моложе, но я не о цифре в паспорте, а работают первый год, второй... даже немного неприлично сообщать, что я работаю семнадцать лет:
Наверное, семинар полезен очередным напоминаем о том, что мне с моим мировоззрением даже близко нельзя подходить к детям, но... так вышло, что я с ними сошлась в юности и... понеслось. Чем дольше живу - тем больше вопросов, что я делаю в Вальдорфской системе, будучи неверующим и абсолютно светским человеком. Если бы я была посовременее, то обвинила бы родителей, которые тридцать лет назад меня в эту систему отдали. Но я взрослая женщина с седыми непрокрашенными корнями (дома исправлю ситуацию) и знаю, что человек несёт за себя ответственность, сам ищет, где ему лучше. И не всегда находит... к сожалению. Иногда думаю, что это как с Православием (любая другая религия), в которое тебя крестят, не спрашивая и... дальше ты пытаешься что-то изменить, принять, понять... Очень хочется найти своих и успокоиться, как в фильме "Мне не больно", но надежды на это примерно столько, как встретить любовь в сорок лет. Возможно, но сложно. В Петербурге мой гардероб бы стал ещё ярче, ибо тут, я считаю, нужны ещё яркий пуховик, жёлтые резиновые сапожки и красный зонтик. Неизбежно.
Ой, на днях, в Иркутске, забавно было. Пришла мама в магазин Арт&Шок, а ей продавец говорит: - Подошла вашей дочке юбка, что вы покупали?
-Да!
-Знаете, а я её видела.
-Где?
-В центре. Что ваша дочь я не знала - просто нашу юбку увидела... а ноги у неё были в цветных колготках.
-А, тогда точно моя.
Шла по Ольгино и напевала песенку, которая мне больше всего понравилась на семинаре:
Here I sit and wait for you
'Neath the spreading branches.
Cool the grass with shade and dew,
Sunlight round me dances.
Fall is in the air today,
Hear the wild geese crying.
Don't delay come while you may,
Snow will soon be flying.
Autumn Roundelay
Если пела по-русски, то исключительно Екатерину Ачилову, тк осенние листья с острыми краями мне тоже напоминают звёзды....
Как листья палые, на звёзды похожие,
Летели вслед и застывали у плеч,
Так в тучах зимних пели ангелы божие
И песней слышалась их плавная речь...
Очень радовалась в те дни, что чудом удалось продлить осень... хотя многие смеялись, что это на твоих фото какая-то зелёная зима, ибо в Иркутске в те дни было плюс двадцать градусов...
Тут далеко до озера Хеппо-Ярви (вообще отсюда в противоположную сторону!), но я не могла не вспоминать Татьяну Толстую и её детство на даче:
"Холм, на котором стоял Дом, стекал, стало быть, на восток и на запад; на востоке, всё в соснах, волновалось большое синее озеро Хеппо-Ярви, еще никем не испорченное и не замусоренное: худшее, что можно было найти на прекрасном озере Хеппо-Ярви, это заросли ольхи – сорный, противный кустарник; на листьях его, с изнанки, росли какие-то красные точки, как бородавки. На западе – по крутой тропинке вниз с холма – тихо лежало маленькое черное озеро – вернее, залив или загиб большого, но мы его называли Маленьким озером и понимали его как отдельное, младшее, самостоятельное озерцо. На нем росли желтые, пахнущие русалками кувшинки – если свесить с лодки руку, погрузить ее в воду поглубже и правильно рвануть, – можно было выдернуть кувшинку вместе с двухметровым стеблем, а правильно надрывая стебель, можно и нужно было сделать себе мокрые, холодные бусы. Вечером над маленьким озером, над его черной зеркальной водой долго горел желтый финский закат и черными резными зубцами стояли елки. (Еще пару мухоморов под ноги – и картинка Билибина готова). Днем елки отступали, куда-то девались, и берега были зелено-золотые, счастливые. В озере водились пиявки, мы их ловили и боялись; по гладкой плоскости воды бегали жучки-водомерки, над водой летали стрекозы, на берегу стояла купальня, в которой когда-то мылся Дмитриев, – девятнадцатый век еще не ушел из этих мест, медлил, показывал нам мир, каким он был до Первой мировой войны, – зеленый, синий, солнечный мир не убитых".
Татьяна Толстая: Невидимая дева
"У нас была большая семья: семеро детей, папа, мама, няня Груша, кухарка Марфа, и все мы жили в одной квартире – в Ленинграде, на набережной реки Карповки. Квартира была особенная, двухэтажная. Верхний этаж был одной огромной комнатой, разделенной мебелью на спальню, папин кабинет, черную комнату для печатания фотографий и гостиную с роялем, кроме того, там спали младшие дети. На нижнем этаже жили все остальные.
Я спала в детской, дальней комнате вместе с сестрой Шурой и няней Грушей, кухарка Марфа – в особой комнатке для прислуги, остальные – кто где. Одна из комнат считалась столовой, но и там всегда кто-то спал.
С точки зрения простого советского человека мы были зажравшиеся.
<...>
Раз уж я забежала вперед, то я скажу, что еще у нас – чтобы довершить картину нашей зажравшести – была машина «Волга» и дача с верандами и цветными стеклами; весь табор летом перемещался на дачу, и хотя учительницы музыки и языков с нами не ездили, зато у нас проживала хромая тетя Леля, сама знавшая три языка, лысая старуха Клавдия Алексеевна, выводившая на прогулку малышей, и семья папиного аспиранта Толи – жена и двое детишек, потому что им нужен был свежий воздух, и почему бы им у нас не пожить. Так что за стол меньше пятнадцати человек не садилось, и маму я всегда вижу стоящую у плиты, или волочащую, на пару с Марфой, котел с прокипяченным в нем бельем, или пропалывающую грядки с пионами, лилиями и клубникой, или штопающую, или вяжущую носки, и лицо ее – лик Мадонны, а руки ее, пальцы – искривлены тяжкой работой, ногти сбиты и костяшки распухли, и она стесняется своих рук. И никогда, никогда она не достает из комода и не надевает ни серебряного ожерелья, ни золотой шейной косынки.
Но и нам их поносить не разрешает".
Татьяна Толстая: На малом огне
Внезапное:
Есть, конечно, и современные дома в Ольгино: в частности здание, где проходил семинар...
В общем, ходила я тут под вечным петербургским дождём, много думала, вспоминала...
А вечером, конечно, поужинав, бежала на море, ибо ради него-то всё всегда и затевалось:
Знаешь, каждую ночь я вижу во сне море,
Знаешь, каждую ночь я слышу во сне песню,
Знаешь, каждую ночь я вижу во сне берег,
Знаешь, каждую ночь...
Виктор Цой
Нет, ещё я сообразила в первые же дни, что если я и дальше во всех трамваях-троллейбусах и метро буду бездумно прикладывать зарплатную карту, то есть уже скоро будет не на что:) - поэтому я взяла "подорожник" и... каталась на всю катушку. В Интернете писали поостеречься делать частые пересадки, но я ныряла всюду, уверенно и... всё работало (с картой банка, кстати, нет, поэтому я нервничала в первый вечер). Ещё я сообразила, что большие концертные залы и музеи для меня табу нынче (всюду нужна тысяча, а то и две), поэтому ходила на концерт в собор Святого Михаила за символические пятьсот рублей:
О чём уже писала в этом цикле:
Да, раз уж речь зашла о тетраморфах: изображениях евангелистов. То мои любимые - на Исаакиевском соборе, но мне туда не дотянуться мыльницей, поэтому воспользуемся чужими фотографиями:
Глаз видит, мой фотоаппарат, конечно, нет, но зато есть интернет. Иоанн-то из орла перо выдрал?:)
Просто мои уже кадры из переменчивого утра: так люблю эти колонны и барельефы Исаакия...
А к "мужу моему" Николай Степанычу у меня в Питере много вопросов... особенно, когда я смотрю на Исаакий... какая твердыня православия? Это же Италия и католичество... там православие только в словах на фронтоне. Но я безумно люблю Исаакий, конечно же. Мистер Купер на семинаре по английскому сказал, что он не знает, в чём роль России на Земле, но, возможно, что в возвращении к забытому христианству. И я даже внезапно не стала спорить. Совсем.
Фото "Двое в городе" много лет стояло у меня заставкой на телефоне:
Верной твердынею православья
Врезан Исакий в вышине,
Там отслужу молебен о здравьи Машеньки и панихиду по мне.
И всё ж навеки сердце угрюмо,
И трудно дышать, и больно жить…
Машенька, я никогда не думал,
Что можно так любить и грустить!
Николай Гумилёв 1920 г.
Благодаря этим фото мне впервые в жизни предложили экскурсию по рекам и каналам... обычно все отворачиваются - мало ли тут бедных девушек ходит?.. а тут я щёлкнула телефоном и... стало понятно, что я туристка:)
Да, у меня традиция - перебежать на другую сторону и отметиться на Университетской Набережной - где сфинксы... потом я пошла гулять по Васильевскому острову, но об этом - в другой раз.
Философский взгляд на реконструкцию сфинксов - там стоит крохотная фигурка Будды:
Друзья пишут: - А... где у них золотая осень и багрец?
-Тут зелёная зима, - с достоинством и неизменно отвечаю.
Нашла немножко листьев по красноте моей руки можете оценить степень холода. Так-то я перчатки ношу... и розы цветут. Розы, Пётр!.. ро-зы... вы впиливаете? Тут одна бабушка так хорошо играет на скрипке "Let it be" возле Спаса-на-крови, что я аж денег дала, хотя в столицах этого не делаю, понимая несоизмеримость моей зарплаты и милостыни здесь. Это не шутка. Розы...
...если б я была цветком, то я погибла бы в первый же дождливый и ветреный день, понимаете? Тут ветер грохочет листами кровель и швыряет в лицо деревья и дорожные знаки... а они цветут... Наша осень убивает быстро и милосердно - как мизерекордия. За одну ночь с минусом... тут, видимо, нет минуса, и все фонтаны работают. 12 часов пути, и я будто отмотала время назад. И сердце по-прежнему болит от всего: дом, где жила Таня Савичева, золотые звёзды Троицкого собора, ангел, танцующий на пушечных стволах, ответы на все мои мысли в виде рекламных афиш и щитов... Вспомнила, как несколько лет назад зашла в храм Архангела Михаила, увидев готичный шпиль... мы мило общались там со всеми, а потом я вышла и стыдливо прочитала табличку... в Иркутске не сохранились лютеранская кирха, и я нахально пришла будто к своим (!) католикам... привыкла, что в Иркутске это близкая религия и... нам всегда машут от порога - бегом сюда: епископ благословит на учёбу. -Дети, это реально работает, - шепчу я, тк меня Тадеуш Кондрусевич как-то с детьми благословил - на год хватило. В православном храме меня раз священник окропил святой водой на дисциплину в классе - тоже до конца учебного года сработало. Про лютеран я почти ничего не знаю к своему стыду, но знаю, что для всех религий Бог один, и это хорошо... и здесь меня радует, что все разные, и всем и всему хватило места: извините, я дитя степей и снимаю европейский шик... и зелёную зиму и зиму каменную:
"Чтобы туча наш нашей Россией стала облаком в славе лучей" - думаю я словами А.А.А., когда смотрю на Казанский.
Ветер сбивал с ног пока я слушала музыкантов, сбивал с ног самих музыкантов и толпу слушающих... иногда думаешь, что никогда уже счастливой не будешь, тк всё давно прошло, и сердце совсем зачерствело, но в Питере ты просто всегда молодая Ахматова:
И о другом месте (тоже важном!):
У меня в детстве/юности была неловкая история с песней "Аллилуйя" Ольги Арефьевой, ибо я там отчётливо слышала:
- Утро - Вечер
Да Невский начало...
Разумеется, там было "Конец и начало, крик и молчанье - тебе дарю" - в смысле, что вся песня логично и разумно построена на противопоставлениях, но... это "да Невский начало" я слышала как... что-то самое важное и дорогое для человека. Ну... для меня, возможно, это что-то из самого святого:
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит,
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
Когда я в комнате моей
Пишу, читаю без лампады,
И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла...
А.С. Пушкин
Остров малый
На взморье виден. Иногда
Причалит с неводом туда
Рыбак на ловле запоздалый
И бедный ужин свой варит,
Или чиновник посетит,
Гуляя в лодке в воскресенье,
Пустынный остров. Не взросло
Там ни былинки. Наводненье
Туда, играя, занесло
Домишко ветхой....
P.S. Да, это не домик, а старый причал-дебаркадер на острове, но глаз было не оторвать... старое и новое:
да, я тогда как раз с детьми наизусть по утрам это читала и... чухонец немного заставлял нас всех улыбаться... ну, самых проснувшихся.
Тот незабываемый октябрьский штор в Петербурге заставил меня прочувствовать "Медного всадника" наконец-то в жизни, а не головой - через стихи:
Утра луч
Из-за усталых, бледных туч
Блеснул над тихою столицей
И не нашел уже следов
Беды вчерашней; багряницей
Уже прикрыто было зло.
В порядок прежний всё вошло.
Уже по улицам свободным
С своим бесчувствием холодным
Ходил народ...
А.С. Пушкин
Фото, которое мне кажется очень радостным, торжествующим, что ли?
P.P.S. Коллеги говорили, что я удивительно посвежела после поездки, и я киваю: - Конечно. Это всё Питер...
