Годовщина свадьбы Андрея и Оли проходила так, будто это был обычный день. Муж не поздравил – опять, наверное, забыл, замотался, – ушел на работу молча, и Ольга сидела у окна в одиночестве, спрашивая себя, как вообще все дошло до такого.
«Было ли у нас что-то общее?» – спрашивала она себя, ломая пальцы. Взгляд украдкой метался к часам на стене и обратно: скоро придет Андрей. Оля не нашлась с ответом на свой явно риторический вопрос, не смогла признаться себе же в том, что ничего их с мужем больше не связывало. Дети выросли и разъехались кто куда, родственники не приглашали к себе, друзей нет. Каждый был занят своей рутиной, и в доме большую часть времени царила тишина.
Наконец раздался звонок в дверь. Незаметно смахнув печальную слезу, Ольга поспешила открыть.
– Привет, – тихо прошептала она, не зная, стоит ли спрашивать уже заученное: «Как дела на работе?».
Андрей прошел вглубь прихожей, стянул ботинки и повесил черное пальто на крючок. Лишь тогда он обратил внимание на слова жены и поспешил ответить:
– Привет. Ужин разогрела?
Оля застыла, крепко сжав кулаки. Глаза самопроизвольно наполнялись горькими слезами от безысходности. Хотелось закричать: «Я так люблю тебя! Неужели ты меня уже нет? Неужели тебе больше нечего сказать?», но она молчала. Какой смысл что-то говорить? В лучшем случае муж ничего не ответит, в худшем – разозлится ее «вечными попытками компостировать мозг».
– Всё на кухне… – промямлила она и мигом выбежала из прихожей прямо в ванную. Звук воды приглушил рыдания.
Ночью муж так и не вспомнил про годовщину. Казалось бы, серебряный юбилей! Но нет. Оля, увидев, что тот уже во всю храпит, свернулась калачиком у края и лишь к утру уснула.
***
Через две недели, когда вся эта ситуация практически забылась и Ольга проглотила обиду, возникла новая напасть. Еще не подозревая, что ее ждет, она испекла мужу вкуснейший яблочный пирог – его рецепт заботливо передавался по женской линии вот уже третье поколение. Оля собиралась порадовать Андрея, напомнить ему, что они – пара, давшая клятву быть вместе и в горе, и в радости.
Оля даже надела любимое персиковое платье, которое когда-то купила в отпуске на море, и кружевные чулки. «Счастливое было время», – подумала она и улыбнулась, уже предвкушая реакцию мужа. После всех приготовлений взглянула на себя в зеркало и достала из потертой косметички тушь и блеск для губ. Небольшой макияж придал лицу свежести, а томительное ожидание продолжения добавило естественного румянца.
– Я дома! – послышалось грубое из прихожей.
Сердце ушло в пятки. Ольга побежала навстречу мужу. Когда она его увидела, в ней вновь что-то разбилось на тысячи осколков: весь помятый, шатающийся, с чем-то алым на рубашке и щеке…
– Здесь я, здесь, дорогой, – успокаивающе шептала она, осматривая Андрея на предмет повреждений. Но ран не было, и тогда Оля провела пальцем по его щеке. Весь пазл сложился воедино: «Помада!»
Оля отпрянула от мужа, как ошпаренная. Злость кипела в ней, она готова была принять все, но только не измену. Какая-то женщина касалась его лица своими губами! Тяжелая обида поселилась на сердце Оли и становилась только больше с каждым днем. Она ощущала бесконечный камень на душе, который нельзя было ничем сдвинуть.
– Ты… Ты изменил мне! – не своим голосом крикнула Ольга. В один момент стало невероятно неловко за свой внешний вид, и она вся внутренне сжалась.
– Я изменил? Да с чего ты взяла?! – заорал он, запинаясь и хватаясь за стену, чтобы не упасть. Черные глаза сверкали от презрения. – Ты знаешь, я мог бы, потому что ты невыносимая! Не следишь за собой, постарела. Постоянно выносишь мозги своими вопросами. Оставь меня в покое! Ты просто…
– Хватит. С меня хватит! – дрожащим голосом ответила она и ушла в гостиную. Слова Андрея все еще звенели в голове. Тот даже не зашел на кухню, направился прямиком в спальню. И вновь наступила тишина.
На самом деле о разводе Ольга даже не думала – ее бы просто не поняли родственники, заклеймили бы неудачницей. С самого детства ей говорили, что сор из избы выносить не надо, что нужно быть хитрее, умнее. Но Оля – совсем не такой человек. Она всегда была нежной и доброй, и эти качества с возрастом не исказились.
Тем не менее одна коварная мысль закрепилась у нее в сознании, и, если все получится, дорогой Андрей вновь полюбит ее прежней любовью.
***
Всю следующую неделю Оля вынашивала свой замысел, обдумывала мелочи, так как нельзя было попасться с поличным. От нее требовалась идеальная актерская игра. Какая-то часть – разумная – говорила ей, даже кричала, что она совершает глупость! Что добиваться внимания таким способом попросту нечеловечно, даже по-детски. Но Ольга совершенно отчаялась. Она желала вновь почувствовать себя нужной кому-то. И поэтому рискнула.
Подготовить бумаги с фальшивым диагнозом из больницы было несложно. Затем нужно было четко выучить симптоматику, чтобы в подходящий момент сыграть небольшую сценку. Оля собиралась притвориться больной, надеясь таким образом вернуть мужа в семью.
И вот наконец роковой день настал. Оля переживала, что ничего не получится, что правда раскроется слишком быстро. Но даже ради одного дня, одной недели она рискнет. Любовь к Андрею – совершенно безудержная и нездоровая – руководила ее действиями в данный момент.
– Оля, ты дома?
Звон ключей, и Ольга занервничала еще сильнее, встала из-за стола на кухне, и затем… резко схватилась за сердце. Только уже по-настоящему, а не как репетировала до этого. Сильная колющая боль пронзила орган, отбирая весь воздух из легких. Оля не могла сдвинуться с места, едва дышала. Происходящее дальше запомнилось ей только отрывками: вот муж заходит, видит ее, подбегает и подхватывает. Что-то шепчет. Затем – непроглядная темнота.
Откачали Ольгу только спустя полдня. Еще через две недели поставили неутешительный диагноз – рак сердца. Совсем не выдуманный, не нарисованный. Последняя стадия, когда уже поздно что-то предпринимать, а метастазы распространились на желудок и печень. Врачи предложили лечь в больницу для поддерживающей терапии, так как химиотерапия в ее случае была уже бесполезна. Андрею ничего не оставалось, кроме как согласиться.
Пока она была в больнице, он навещал ее каждый день. Всегда приходил в одно и то же время и приносил пионы – любимые цветы Оли. Но все, что он видел, – увядающую на глазах жену. Блеск в глазах пропал, она перестала отвечать на его попытки завязать отвлеченный разговор. Ольга была похожа на печальную куклу.
– Олечка, ну как же так? – послышалось где-то сбоку. Оля не знала, какой сейчас был день и сколько вообще она лежала в этой больнице. Она лишь слегка повернула голову влево. Рядом с больничной койкой сидел Андрей и, кажется, плакал. – Что мы с тобой будем делать? Что буду делать я без тебя?
Но Оля… больше ничего не чувствовала. Лишь две скупые слезы покатились по ее бледному худому лицу. Любовь постепенно проходила, забывались обиды. И те слова, что говорил Андрей, перестали иметь какое-то значение.
– Я так любила тебя… Больше всего на свете. Все эти долгие годы я только хотела услышать от тебя что-то приятное… – прохрипела она и тут же скривилась от сильнейшей боли в теле. – Любил ли ты меня? Хотя бы секунду? Хоть мгновение?!
Андрей зарылся руками в жесткие полуседые каштановые волосы. Он так и не нашелся с ответом.
Когда он все-таки решился, было уже поздно. Ужасающий писк прибора, и спустя считанные секунды врачи холодно произнесли: «Время смерти – шестнадцать сорок пять. Причина – остановка сердца». Андрей так и не успел сказать Оле самые важные слова.
