Ты серьезно? – голос Кати дрожал от напряжения. Она стояла на кухне, сжимая в руках тарелку, на которой осталась одна остывшая котлета. Михаил, её муж, молча опустил глаза.
На кухне повисло тяжелое молчание. В комнате шумели дети, 8-летняя Аня и 12-летний Дима, играли в соседней комнате. Они не догадывались, что этот вечер может стать поворотным для их семьи.
Катя вздохнула и отодвинула стул. Ей было 37, у неё за плечами был брак, двое детей и бесконечное количество компромиссов. Она никогда не считала себя слабой — всегда поддерживала Михаила, старалась быть идеальной женой и матерью. Даже в моменты, когда ей казалось, что она забывает о своих желаниях ради семьи, она убеждала себя, что это правильно. А сейчас? Вечером, когда всё могло быть так мирно... котлета стала причиной разрыва?
Давай поговорим, – наконец заговорила она, облокотившись о кухонный стол. – Мы ведь взрослые люди.
Катя вспомнила, как они встретились. Ей было 23, и она только начинала свою карьеру в издательстве. Михаил работал юристом, был справедливым и добросовестным, никогда не лез в конфликт ради конфликта. Это и притянуло её. Он всегда знал, где правда, а где ложь, всегда стоял на стороне справедливости. Они были идеальной парой, казалось, что такие союзы создаются на небесах.
Но с рождением детей всё изменилось. Катя погрузилась в материнство, пытаясь воспитать в Ане и Диме не только любовь к знаниям, но и высокие духовные ценности: доброту, уважение, честность. Плюс работа секретарем отнимала много сил как физических так и моральных. Михаил же, погружённый в работу, возвращался домой уставшим, часто раздражённым. Споры, начавшиеся из мелочей, стали обычным явлением. Катя закрывала глаза на многое, веря, что кризис пройдет.
Сегодняшний ужин начинался как обычный вечер. После работы Катя приготовила котлеты по любимому рецепту Михаила — с чесноком и зеленью. Она всегда старалась делать всё идеально для него, чтобы он чувствовал себя дома желанным. Но в этот раз что-то пошло не так.
После готовки она отправилась принять душ, буквально на 20 минут, а выйдя увидела лишь одну остывшую котлету и гору грязной посуды на столе. Семья уже давно не собиралась за одним столом, если детей еще хоть как-то можно было усадить вместе, то муж предпочитал ужинать в одиночестве.
Ты даже не сказал спасибо, — сдержанно произнесла она, когда Миша, встал из-за стола и собрался идти смотреть новости.
Я устал, – тихо ответил он.
Она знала эту фразу наизусть. Сколько раз он её произносил? "Устал" стало его универсальным оправданием.
Я тоже устала, Миш, – она уже не могла сдерживаться. – Я устала пытаться угодить тебе. Ты думаешь, мне легко? Я работаю, воспитываю детей, занимаюсь домом... Но ты это замечаешь?
Ты что, хочешь развода из-за... – он посмотрел на котлету, словно ища в ней ответ, – из-за этого?
Катя замерла. Неужели всё так просто? Котлета стала символом всего, что накопилось за годы: его невнимательность, её разочарование. Суть была не в котлете. Суть была в том, что они потеряли то, что когда-то их объединяло.
Диалоги, которые раньше наполнялись теплом и смехом, стали холодными, поверхностными. Они говорили о детях, работе, о чём угодно, кроме них самих. А ужин — это всего лишь повод. Повод понять, что что-то пошло не так.
Миша, дело не в котлете, – тихо произнесла Катя, опустив голову. – Мы уже давно не вместе, понимаешь? Мы живем под одной крышей, но мы чужие.
Он замер, словно только сейчас понял, насколько далеко зашли их проблемы.
Ты... ты хочешь уйти? – его голос стал тихим, почти шепотом.
Я не хочу, чтобы мы продолжали жить вот так. Я хочу быть счастливой. И ты тоже. Но если мы не можем это сделать вместе...
Она не договорила. Слёзы душили её, горло сжалось.
Мы можем всё исправить, – наконец произнес он, подходя ближе. – Дай нам шанс. Я знаю, что всё не так, как хотелось бы, но я... я люблю тебя.
Катя посмотрела на мужа. Она чувствовала эту любовь, когда-то. Но сейчас? Может ли одно "люблю" спасти всё?
– Миша, я устала надеяться. Я устала ждать, что ты это скажешь. Мы так много раз пытались. И вот мы стоим перед выбором, и ты впервые говоришь это. Почему только сейчас?
Он молчал. Ему нечего было сказать.
Разговор закончился поздно ночью. Они решили, что разойдутся на время. Дети пока не знали, и Катя готовилась рассказать им позже, когда улягутся эмоции.
Утром Катя встала рано. Михаил уже ушел на работу. На кухонном столе лежала записка:
«Ты – моя жизнь. Я постараюсь всё исправить. Твой М.»
Катя улыбнулась. Может, не всё потеряно?