Елена пела в церковном хоре. И в который раз удивлялась глубине и силе собственного голоса. Чистейшие ноты сопрано упруго неслись вверх, к сводам храма. Она четко слышала своё участие в этом мощном сестринском посыле о любви и милости, терпении и всепрощении...Женственно мягка и приятна была ей эта служба!
Сегодня Покров Пресвятой Богородицы, праздник праздников для христиан. Значит, осень скоро сменится зимой. Ее второй зимой в монастыре. Возможно, сменится послушание – матушка Александра говорила об этом.
Елена уже знала, что здесь принято время от времени менять сестрам «поле деятельности». Хотя раньше, говорили старожилы монастыря, сестры, бывало, на протяжении всей своей жизни выполняли одно и то же послушание, какое с молодости назначено.
Нынешняя игумения придерживалась другого мнения, полагая, что человеку все же необходимы какие-либо перемены, тем более учитывая монотонный уклад монастырской жизни. Человеку должно осознанно относиться к своим обязанностям, а не механически нести крест свой, – так наставляла матушка Александра.
Елена пела в монашеском хоре. Молитва неслась со средних хоров стройным и звучным аккордом, а густой баритон дьякона служил ему как бы фоном. Изо всех остальных певчих Елена являлась самой молодой – не по возрасту, а по сану и соответственно по времени пребывания в монастырских стенах. А ведь уже больше года прошло – пролетела полумысль-полуощущение, и сердце мгновенно наполнилось особой радостью. Выдержала. Смогла. Очистилась, возможно...
Вот и Покров. Праздник праздников.
А значит, в сегодняшней утренней обедне участвуют оба хора, правый и левый. Насельница Елена была причислена к левому корпусу. В будничные богослужения каждый корпус выполнял свои функции: правый пел позднюю обедню, а левый – раннюю. Причем каждый хор делился еще и на две череды: одна половина начинала неделю, другая заканчивала, по три дня.
Как всегда, во время пения Елена мысленно «уплывала» Бог знает в какие дали. Как правило, это были картинки из прошлого, которое все еще не хотело отпускать. Мучило и манило, печалило и оповещало о чем-то...Будто бы предвосхищало будущие события.
Сейчас ей вдруг вспомнилось, как в годы юности на Покров они, саратовские девчушки, просили о Величайшем Покрове Пресвятой Богородицы в том, чтобы отыскать своего любимого, удачно выйти замуж. Ну, или чтобы он отыскал.
Только-только начиналась перестройка, кругом неразбериха, но именно тогда стартовало возрождение православных храмов. И в их городе тоже. Вот и решили они с подружкой пойти на утреннюю службу.
В первый раз, ради интереса и чего-то еще, что едва слышно напомнило о себе в глубине души. А спустя два года с небольшим она встретит Олега. Понимающего и непонятного. И непонятого, наверное. Грех, грех все это...
Служба закончилась, и Елена не спеша вышла из храма в ветряный октябрь. Черные женские фигурки в развевающихся одеждах торопились в жилые корпуса, чтобы разбрестись по кельям – до обеда было немного времени, а побыть лишние полчаса наедине со своей душой и с молитвой в обители приветствовалось.
Однако сегодня внутренний покой, который она по крохам собирала все это время и ради которого, собственно, отказалась от той, мирской жизни, – внутренний покой каплями испарялся с самого момента пробуждения.
А вместо него в нее резкими толчками входило нечто темное, мучнистое и тревожное. Олег. Что-то происходит в его жизни. Причем это что-то сколь прекрасно, столь и опасно. Не только для него.
А для кого же еще?.. Елена привычно адресовала этот немой вопрос в глубины собственного подсознания, которое в последнее время нередко выдавало в ответ какие-то образы, или фразы, или просто цвета – синие, красные, зеленые...
Да, обычно это были яркие сочные тона, но на сей раз иссиня-черные размытые полосы. А еще теплые рыже-оранжевые всполохи. Совсем как женские волосы, развевающиеся на ветру. Женщина. Конечно, у Олега наконец-таки появилась женщина. И разве не об этом она горячо молилась на своей жесткой и узкой деревянной кровати монашескими ночами?..
Пусть будет так, как должно быть. Однако Елена остро почувствовала, что и Олегу, и этой незнакомой ей женщине с солнечными волосами откуда-то грозит опасность.
Грех, грех это – всматриваться в себя и ожидать знаков. Не единожды исповедалась своему духовнику, отцу Виталию. Тот не осуждает, конечно, но призывает к молитве. Чтобы отпустили, ушли эти непонятные видения. А они почему-то только после молитвы и приходят.
Елена остановилась на ступеньках, судорожно вдохнула звенящий осенний воздух и на секунду вновь прикрыла веки, непроизвольно скрестив на груди руки и задав Высшей Мудрости вопрос, который не задать не могла – откуда опасность?
До боли знакомый голос пришел практически сразу. «Все для тебя, согласна?!» И она, растерзанная в том дне этим голосом, этим мужчиной, от которого исходила неотвратимость какая-то...Что физический контакт? Он насильно поселился в ее мыслях, ее страхах. За себя, за Олега. За их совместное будущее.
Золотое колечко со скромным бриллиантом было отвергнуто в тот день ее рождения. И все же оно тянуло переливами «живого», хитро подмигивающего, камешка. Она до сих пор не может осознать, что и зачем потянуло ее спустя несколько месяцев в тот ювелирный магазинчик.
Когда она увидела это злополучное колечко, ей вдруг захотелось заполучить его. Причем заполучить инкогнито, обманным путем, и будь, что будет... Прямо болезнь была какая-то или наваждение...А потом были месяцы за решеткой в тягостном ожидании. И кто, как не Олег, вызволил ее из этого кошмара.
Кошмарным наваждением был для нее и тот, кто выбрал тогда для нее этот подарок: в тот момент, когда он все же ворвался в нее, казалось, ни света, ни радости в ней не осталось.
В молчании – искупление. Молчать невыносимо. Но еще более невыносимо, если Олег все узнает. Ему будет невыносимо больно. Или это собственный эгоизм не давал хода словам во время их совместной «гражданской» жизни?.. Лучше одной, так лучше...
Перед глазами пошли темные круги в звенящих искрящихся звездах. Вершаев. Она нашла приют от тьмы, которую в тот роковой день рождения он вселил в ее тело и сердце, и которая отозвалась вскоре онкологией матки. Вершаев. Он обязательно внедрится в новую жизнь Олега.
***
Она шагнула вниз по ступенькам и буквально согнулась от режущей боли внизу живота.
– Что с тобой? – испуганно вскрикнула сестра Татьяна.
– Нет, ничего, не волнуйся, – прошептала Елена, медленно разгибаясь.
Внезапная боль столь же внезапно и отпустила. Нечему там болеть, нечему уже. Просто тело среагировало на картинки из прошлого. Ничего более. Надо молиться. За себя, за Олега, за ее преемницу с солнечными волосами. И за Вершаева.
Помоги ему, Господи, окончательно не пасть в собственных страстях! Огради его, Господи, от вязкой тьмы поступков во вред ближнему своему, направь его душу на спасение...У Михаила Вершаева, так же как у любого живущего на этой земле, есть шанс.
***
Как странно. Время идет, и кажется, его можно потрогать рукой, попробовать на вкус. И бережно положить в сумочку еще одно свое пусть маленькое, но преодоление. Вот уже полгода, как в каждом новом дне было что-нибудь новое.
Светлана Стрельцова «приподнялась» по карьерной лестнице: теперь она не просто корреспондент «ведущего московского издания», а заведующая отделом. Так Фигуринский в конце концов отреагировал на тот ее материал об «Энергии-плюс», благодаря которому на расчетный счет редакции газеты поступило солидное вознаграждение от заказчика.
Хотя, Светлана чувствовала, без вмешательства «извне» тут не обошлось. Возможно, это Олег подсуетился, уж очень он был доволен повышением «своей Ланы».
К тому же, после опубликования статья вызвала мощный резонанс в читательской аудитории, после чего буквально повалили и другие заказы на рекламу. Статья была размещена на «Форуме» в Интернете и также вызвала массу откликов, как оптимистических, так и со скептическим смешком. Что ж, на то и было рассчитано. Сколько людей, столько и мнений. Главное – они есть!
Светлана и сама не понимала, почему статья, пусть написанная, что называется, с верой в себя и в успех еще нераскрученного французского средства против онкологических заболеваний, стала катализатором дальнейших позитивных перемен. Как в редакции, так и в ее личной жизни.
Все получалось, все было интересно. Новый круг должностных обязанностей, пусть и не столь обширный, но тем не менее – новый. Взаимоотношения с Олегом, теперь уже на уровне совместных гражданских отношений в его трешке на Автозаводской. Пока им не было скучно. Ни в постели, ни в прочих радостях бытия.
Вечерами они частенько выбирались в театры, а в выходные дни бывали на различных выставках и презентациях. Это могли быть как новинки в сфере литературы и искусства, так и представление последних достижений в фармакологии, которые Олег старался не пропускать и всенепременно приглашал Светлану разделить его профессиональные интересы. Ну, так она же журналист! Ей все интересно, и сейчас она отнюдь не лукавит.
Вершаев, безусловно, его правая рука. Верный и мудрый помощник во всех подготовительных нюансах. За полгода, что они с Олегом вместе, он ни разу не проявил себя, несмотря на давние обещания-угрозы в утреннем кафе. Во всем внешнем облике зама Лемешева – какая-то внутренняя расслабленность, какое-то подобие умиротворенности. И в то же время опасность.
Светлана кожей чувствовала это в редкие моменты встреч, как правило, на все тех же презентациях, куда Вершаев приходил со своей Нинон. У обоих – неизменная улыбка, одна на двоих, и ни слова, ни полвзгляда лишнего. Ничего.
Светлана усмехнулась, призадумавшись за монитором компьютера за своим рабочим столом. Да уж, женушка у Михаила Алексеевича еще та. Словно яркая конфетная обертка. И шуршит также приятно, правда, подчас до слащавости. «Ой, Светочка, какой сногсшибательный наряд!», «Олежек, твоя вторая половинка просто обворожительна!», ну и т.д.
Ладно. Отбросим мутный страх и будем жить сегодняшним днем. А он замечательный! Мягкие хлопья снега не спеша ложатся на московские улицы...Новый год совсем скоро. Надо обязательно выбраться до наступления праздников к бабуле!
А то, как тогда поговорила с ней по телефону, рассказав о переменах в личной жизни и пообещав вскоре приехать, так и все. Закрутилась. И прежде всего в собственном эгоизме – все хорошо, и не надо навестить самого родного человека на земле?! А ведь бабуля старенькая уже, и здоровье, наверное, дает о себе знать, и соскучилась по внучке. Все. Еду прямо завтра.
***
– Олег, я хочу бабулю навестить, съездить в деревню дня на три. Ты не против?
– Ланочка, ну конечно, езжай. Только не сейчас, хорошо? Давай после нового года вместе, если хочешь, в гости съездим, заодно и познакомимся. А сейчас ты нужна мне, как никогда. Не перенесу, если покинешь меня даже на три дня.
Светлана напряглась. Они с Олегом ехали в машине домой, и вечер, как говорится, обещал быть замечательным. Она уже и на работе взяла отгулы, уверенная, что Олег не будет возражать. И вот на тебе – не сейчас…
В принципе, он ничего такого не сказал, но сам факт, как он – жестко и безапелляционно.
– Олег, я поеду завтра, о кей? – нарочито легко и твердо отреагировала Светлана.
– Нет. Ты нужна мне. Не сейчас.
– Я тебе всегда буду нужна, и что, мне теперь родственников не навещать?
– Ну конечно, ты будешь нужна мне всегда. И это главное, – с улыбкой вынес окончательный вердикт Олег, который на мгновение отвлекся от дороги, чмокнув ее в щеку.
– Олег, а что у тебя за парфюм? Иногда ты так пахнешь...Как-то иначе, чем обычно. Давно хотела спросить. Я никогда не видела такого на твоем туалетном столике, – ни с того, ни с сего вырвалось у Стрельцовой. – Помню, когда была у тебя в первый раз, и в квартире также пахло. Сейчас, правда, уже не так остро чувствую, привыкла, видимо. Чем-то уж больно вычурным, даже не могу передать. Я еще подумала, освежитель воздуха такой...
– Не знаю, девочка моя, но это точно не парфюм. Скорее, это мой, мой запах. Запах моего тела, моей ауры, если хочешь, моего мира. Просто ты его, видимо, улавливаешь.
– На мой взгляд, он не лишен агрессии.
– Возможно. Но не по отношению к тебе, малышка, не беспокойся.
– Так я поеду? – перешла в атаку Светлана, почувствовала слабину оппонента.
– Ладно, утро вечера мудренее. Завтра утром поговорим.
Как ни странно, Олегу нравилось в ней именно то, что она не сдавалась – умела отстаивать себя даже в таких вот мелочах. И Ленка умела, только тогда он еще не научился варьировать. Теперь научился. Пусть едет, конечно.
Внезапно вспомнилась материнская робко-подобострастная улыбка, с которой она встречала в их доме отца, уже проживавшего в другой семье. Как он, мальчишка, ненавидел эту ее заискивающую улыбку брошенной женщины, «подстраивающейся» под мужчину, и как уже тогда понимал отца, который отводил взгляд от бывшей супруги!..
Светлана так никогда не будет ему улыбаться. Так – никогда. Именно поэтому она нужна ему.
***
– Если смерть нашла одни ворота закрытыми, она обязательно найдет другие, – неожиданно изрек гендиректор компании «Энергия-плюс» аккурат после проведения небольшой летучки по поводу подготовки семинара, который должен сыграть решающую роль в позиционировании нового брэнда французских ученых в сфере биотехнологий.
Все шло вроде бы гладко. Львиную долю оргвопросов взял на себя Вершаев, и сегодняшний отчет первого зама в целом удовлетворил Лемешева. Тем не менее, что-то внутри подсказывало, что проект не пойдет. Что-то, чего Олег и сам не мог объяснить.
На душе было тревожно. И даже не в бизнесе дело, не в солидных суммах инвестиций, которые вложены в исследования зарубежных коллег в надежде произвести прорыв на отечественном рынке. Дело вот в этой фразе, например, которая вдруг пришла в голову и материализовалась в словах.
После кошмара, перенесенного ими с Ленкой, когда та болела, Олег, дипломированный медик и фармацевт, всерьез решил привнести в этот мир и свою лепту в борьбе со страшным недугом. Страшным, но излечимым. Ленка же вылечилась, и по сей день у нее, будем надеяться, нет рецидива.
Им с Ленкой помогло чудо, ниспосланное свыше. И теперь он, конечно, верит в него, но ведь их случай, скорее, исключение из правил! Как ни странно, болезнь Ленки побудила Лемешева всерьез задуматься и над собственными бизнес-планами, и над стратегией компании, которую он возглавлял. Давно покончено с «надуваловом» бадами, есть определенный опыт внедрения инноваций в биотехе...
Но этот французский проект. Сейчас, когда, от лабораторно-пробирочных исследований там получен патент на разработку лекарственного препарата, и не просто лекарства, продлевающего жизнь больному, а дающего ему шанс. Шанс жить! Он есть у каждого. А с другой стороны, невозможно закрыть все незапертые ворота...
– Старичок, ты что сейчас сказал? – В кабинете генерального, как обычно, на любимом кожаном диванчике удобно расположился Вершаев.
– Послушай, наверное, это нормально, я об этом читал. Когда человек практически достигает поставленной цели, на последнем этапе он вдруг начинает сомневаться. А надо ли? А получится ли? И вообще, глупо все и никому не нужно. Понимаешь, у меня сейчас такое ощущение, что проект не пойдет. И не о критических нападках речь, ты же знаешь. Чем больше критики, полемики, тем лучше. Просто я сам вдруг засомневался в эффективности того, во что вложены не только деньги, но и часть души, наверное.
– Перестань, все идет, как надо. Я же только что представил тебе полный отчет, Олег. Все нормально. Плюс к тому, могу порадовать – удалось добиться, чтобы банк снизил ставку по кредитам, а это, согласись, немаловажно.
– Кофе будешь?
– Да можно по чашечке после ударного труда.
– Катя, два кофе, пожалуйста.
– Насчет кредитов, это замечательно, – задумчиво продолжил Лемешев. – Поскольку философия философией, а бизнес бизнесом. Не хотелось бы потерять. А можем, если французы подкачают. Так, по крайней мере, долговая яма не столь глубокая будет, – невесело усмехнулся.
– Да какая яма! Откуда вдруг такой пессимизм?
– Видишь ли, он в принципе обоснован. В силу понятных причин в нашей стране авторитет ученых упал очень низко, отсюда рост популярности проходимцев разных мастей, вроде нас с тобой, в прошлом. Вспомни хотя бы ту же рекламу разных недугов с помощью стволовых клеток, а воз, как сам знаешь, и ныне там.
– Олег, ты знаешь, я всегда доверял твоей интуиции, но сейчас, мне кажется, она тебя подводит. Да и нет обратного пути, через две недели французские коллеги у нас в Москве, не забыл? А еще спустя три дня долгожданный семинар-презентация, на которую приглашены, кстати, и журналисты. Светлана, надеюсь, будет среди них? – осторожно поинтересовался Михаил Алексеевич.
– Думаю, да. Это же и ее проект в какой-то степени! Кроме того, честно говоря, мне порядком надоела ее нынешняя работа. А этот семинар явится замечательным способом для нее позиционировать себя как специалиста на уровне солидных столичных СМИ. В ней постоянно бурлит такой азарт, такой вызов миру, что ли... Наивный слегка, но такой мощный. Мол, все смогу, ну, и все такое. При моих-то связях я давно мог бы ее продвинуть. Но такой вариант не интересен ни мне, ни ей.
– А вот моя Нинон предпочитает идти по жизни с наименьшими трудозатратами, и меня к тому же подталкивает...
– Разве?
Вершаев быстро спрятал лицо за массивной роговой оправой и понял, что переборщил с откровенностью. Ну да ладно. Друг детства не зацикливается на подобных высказываниях, он целиком и полностью сейчас отдал себя своей интуиции. И она его, надо признать, не подводит.
Наталья Казакова.
Дорогие друзья, впереди последняя четвёртая часть повести! Рада, что вы идёте вперёд вместе с моими героями! Что же они выберут, какой путь? Скоро узнаем, приятного прочтения!