«Бензин — кровь машины, а деньги — ее пульс», — подумала Марина, в сотый раз за день глядя на неумолимо падающую стрелку уровня топлива. Часы на приборной панели мигали красным: 23:47. Еще тринадцать минут, и закончится эта бесконечная смена.
Потрепанная машина неслась по пустынным улицам, шурша шинами по мокрому асфальту. Дождь, зарядивший с утра, никак не желал униматься, словно небеса оплакивали чью-то несбывшуюся мечту. Марина вздохнула, вспомнив, как еще полгода назад сама лелеяла надежду на лучшую жизнь. Теперь же каждый день превратился в изнурительную гонку — успеть заработать на еду, оплатить счета, отложить на обучение дочери.
— Ну же, хоть один пассажир, — пробормотала она, вглядываясь в темноту за лобовым стеклом. — Последний рывок, и можно домой.
Словно в ответ на ее мольбу, телефон разразился трелью — заказ из приложения. Марина, не веря своей удаче, схватила гаджет. На экране высветился адрес: улица Лесная, дом 15.
«Господи, да это же совсем рядом!» — обрадовалась она, резко выворачивая руль и разворачивая машину.
Спустя пять минут Марина притормозила у обшарпанной пятиэтажки. На крыльце маячила одинокая фигура — молодой человек, сутулившийся под порывами ветра. Завидев такси, он торопливо шагнул к машине.
— Добрый вечер, — буркнул парень, плюхаясь на заднее сиденье. — На Солнечную, 42, пожалуйста.
Марина кивнула, украдкой разглядывая нового пассажира в зеркало заднего вида. Лет двадцать пять, не больше. Взъерошенные волосы, помятая рубашка, усталый взгляд — типичный офисный планктон после тяжелого рабочего дня.
— Тяжелая смена? — спросила она, выруливая со двора.
Парень хмыкнул:
— Не то слово. Знаете, бывают дни, когда кажется, что весь мир ополчился против тебя? Вот у меня сегодня как раз такой.
Марина невесело усмехнулась:
— О да, знакомое чувство. Меня, кстати, Мариной зовут.
— Антон, — отозвался пассажир. — Слушайте, Марина, а вы давно таксуете?
— Да вот уже года полтора, — ответила она, ловко лавируя между редкими машинами. — А что?
— Да так, — протянул Антон. — Просто подумал: наверное, нелегкая это работа — колесить по ночному городу, возить незнакомцев.
Марина пожала плечами:
— Всякое бывает. Но деваться некуда — дочку-то кормить надо.
— А муж? — осторожно поинтересовался Антон.
— Нет мужа, — отрезала Марина. — Три года как ушел. Сказал, что остыли чувства, да и вообще — семейная жизнь не для него.
Повисло неловкое молчание. Антон отвернулся к окну, разглядывая проносящиеся мимо дома. Марина сосредоточилась на дороге, мысленно подсчитывая, сколько еще километров осталось до пункта назначения.
— А вы? — нарушила она тишину. — Что вас заставило сесть в такси в такой поздний час?
Антон вздохнул:
— Да вот, с работы возвращаюсь. Вернее, с бывшей работы. Уволили меня сегодня.
Марина сочувственно покачала головой:
— Ох, сочувствую. И за что же?
— Да чёрт его знает, — Антон раздраженно взмахнул рукой. — Сказали, оптимизация штата. А по-моему, просто невзлюбил меня новый начальник. Вот и подсуетился, избавился от неугодного сотрудника.
Марина хотела что-то ответить, но тут навигатор объявил о прибытии. Она притормозила у нужного дома, повернувшись к пассажиру:
— Приехали. С вас...
Но договорить она не успела. Лицо Антона вдруг исказилось гримасой ужаса.
— Чёрт! Чёрт! Чёрт! — Антон лихорадочно хлопал себя по карманам, его лицо приобрело болезненный серый оттенок. — Не может быть!
Марина напряглась, интуитивно чувствуя: надвигается буря.
— Что случилось? — спросила она, стараясь сохранять спокойствие.
Антон поднял на неё глаза, полные отчаяния:
— Кошелёк. Я... я его потерял. Наверное, выронил, когда выходил из офиса. Там была вся зарплата...
Марина почувствовала, как внутри всё сжалось. «Только не это», — промелькнуло в голове.
— Может, в других карманах посмотрите? — предложила она, пытаясь сохранить доброжелательный тон.
Антон судорожно вывернул карманы брюк и пиджака. На сиденье посыпались мелочь, смятые чеки, зажигалка. Но кошелька среди этого скарба не было.
— Послушайте, — начал он, и Марина уловила в его голосе нотки паники, — я... я не могу заплатить прямо сейчас. Но я обязательно верну долг! Завтра же! Просто дайте мне ваш номер, и...
Марина почувствовала, как внутри закипает раздражение. Сколько раз она слышала подобные обещания? И сколько раз они оказывались пустым звуком?
— Извините, но так не пойдёт, — твёрдо сказала она. — У меня тоже обязательства. Бензин, налоги, комиссия в таксопарк — всё это нужно оплачивать. Я не могу работать в убыток.
Лицо Антона исказилось:
— Вы что, не понимаете? У меня нет денег, я потерял их.
— А у меня дочь, которую нужно кормить, — парировала Марина. — Простите, но это ваши проблемы. Либо вы платите, либо мы едем в отделение полиции.
При упоминании полиции Антон вздрогнул:
— Послушайте, давайте что-нибудь придумаем. Может, я могу отработать? Помыть вашу машину или...
Марина покачала головой:
— Мне не нужна помытая машина. Мне нужны деньги за поездку.
Повисло напряжённое молчание. Антон сидел, сгорбившись, и Марина вдруг почувствовала укол жалости. Но тут же одёрнула себя: сколько раз доброта оборачивалась против неё?
— Хорошо, — наконец произнёс Антон. Его голос звучал глухо. — Тогда, может быть... может быть, вы возьмёте что-нибудь в залог? У меня есть часы.
Он стянул с запястья наручные часы и протянул Марине. Она взяла их, повертела в руках. Обычные кварцевые часы, каких полно в любом магазине. Едва ли они стоят хоть что-то.
— И что мне с ними делать? — спросила она устало. — Продать их я не смогу, а носить чужие часы не собираюсь.
Антон сник ещё больше:
— Я не знаю... Я просто не знаю, что делать. Понимаете, этот день и так был ужасным, а теперь ещё это...
Он говорил что-то ещё, но Марина уже не слушала. Она смотрела на часы, которые держала в руках, и чувствовала, как внутри нарастает раздражение. Почему она должна расхлёбывать чужие проблемы? Почему кто-то решил, что можно просто так взять и не заплатить за услугу?
— Знаете что, — резко прервала она пассажира, — хватит. Либо вы сейчас же находите способ заплатить, либо мы едем в полицию. Я не собираюсь всю ночь выслушивать ваши оправдания.
Антон вскинул голову, в его глазах мелькнуло что-то похожее на гнев:
— Вы что, совсем без сердца? Я же объясняю: у меня буквально нет ни копейки!
— А у меня нет времени на благотворительность, — отрезала Марина. — Последний раз спрашиваю: как вы собираетесь платить?
Лицо Антона исказилось, словно от боли. А потом его будто прорвало:
— Да пошла ты знаешь куда со своими деньгами! — заорал он, дёргая ручку двери. — Подавись ты ими! Чёрствая ты, бездушная тварь!
Марина инстинктивно нажала кнопку блокировки дверей. В следующий миг Антон уже навалился на неё, пытаясь дотянуться до руля:
— А ну открой дверь! Выпусти меня немедленно!
Сердце Марины заколотилось как бешеное. Страх и гнев вспыхнули одновременно, затмевая разум. Она вцепилась в руль, отталкивая навалившегося на неё Антона:
— Прекратите немедленно! Я сейчас полицию вызову!
— Вызывай! — прорычал Антон, продолжая рваться к дверной ручке. — Думаешь, я боюсь твоей полиции?
В салоне повисла какофония звуков: тяжёлое дыхание, ругательства, скрип обивки сидений. Марина чувствовала, как паника накатывает удушливой волной. «Господи, во что я ввязалась?» — мелькнуло в голове.
Внезапно Антон дёрнулся особенно сильно, и его локоть врезался Марине в скулу. Острая боль прострелила лицо. Марина вскрикнула, на миг потеряв контроль над ситуацией.
Этого мгновения Антону хватило, чтобы дотянуться до кнопки разблокировки дверей. Щелчок — и путь к свободе открыт.
— Стой! — выкрикнула Марина, хватая его за рукав пиджака.
Ткань затрещала, и в руке у Марины остался лишь оторванный кусок. Антон, спотыкаясь, вывалился из машины.
— Стой, паршивец! — выкрикнула Марина, выскакивая следом.
Дождь хлестал по лицу, мгновенно пропитывая одежду. Промозглый ветер пробирал до костей, но Марина, кипя от ярости, этого не замечала.
— Куда?! А ну вернись! — крикнула она вслед улепетывающему пассажиру.
Неожиданно дверь подъезда распахнулась. На крыльцо выглянула сухонькая старушка в цветастом халате, наброшенном поверх ночной рубашки:
— Это что за шум среди ночи? Антон, это ты? Что случилось?
Антон, уже успевший отбежать на несколько метров, замер как вкопанный. Марина, тяжело дыша, остановилась рядом с крыльцом.
— Здравствуйте, Нина Петровна, — пробормотал Антон, медленно возвращаясь к подъезду. — Тут такое дело...
— Господи, да на вас лица нет! — всплеснула руками старушка. — Оба мокрые как мыши. И чего это вы тут не поделили?
— Этот товарищ вызвал такси, а теперь платить отказывается! — выпалила Марина.
— Да не отказываюсь я! — огрызнулся Антон. — У меня кошелёк пропал, говорю же!
— А мне-то что с того? — вспыхнула Марина. — У меня своих проблем хватает!
Нина Петровна нахмурилась, переводя взгляд с одного на другого:
— Так, а ну-ка, прекратите ругаться! Шумите на всю улицу, честные люди спать не могут. Идёмте-ка в дом, там разберёмся.
Марина открыла рот, чтобы возразить, но Нина Петровна уже спускалась по ступенькам, решительно взяв ситуацию в свои руки:
— Нечего тут посреди улицы мокнуть. Идёмте, чаю попьёте, поговорите как люди.
Марина и Антон переглянулись. В глазах обоих читалось недоумение, смешанное с усталостью и каким-то странным облегчением.
— Ладно, — неохотно буркнула Марина. — Только учтите, я всё равно не уйду, пока не получу своё.
Антон криво усмехнулся:
— А у меня, кажется, и выбора нет.
Нина Петровна, удовлетворённо кивнув, повела их к подъезду. Марина, помедлив секунду, двинулась следом. В конце концов, решила она, хуже уже вряд ли будет. А там, глядишь, и разрешится как-нибудь эта нелепая ситуация.
Поднимаясь по лестнице вслед за Ниной Петровной, Марина искоса поглядывала на понуро плетущегося Антона. Сейчас, в тусклом свете подъездных ламп, он выглядел совсем жалким — промокший, с всклокоченными волосами и порванным рукавом пиджака.
«И чего я, правда, набросилась на него как фурия? — мелькнуло в голове у Марины. — Может, и вправду человек в беде...»
Но тут же одёрнула себя: нет уж, хватит быть наивной. Сколько раз её доброта оборачивалась против неё самой?
Нина Петровна тем временем отперла дверь своей квартиры:
— Проходите, не стесняйтесь. Сейчас полотенца вам дам, обсохнете.
Марина переступила порог, настороженно озираясь. Маленькая прихожая, заставленная какими-то коробками и старой обувью, тускло освещалась единственной лампочкой без абажура.
— Ты, Антон, куртку-то повесь на батарею, пусть сохнет, — скомандовала Нина Петровна. — А вы, девушка, проходите на кухню. Сейчас чайку согреем, поговорим.
Марина послушно двинулась в указанном направлении. На душе было смутно. С одной стороны, ввязываться в какие-то разборки посреди ночи в чужой квартире — та ещё авантюра. С другой — а что ей остаётся? Не уходить же несолоно хлебавши...
Тесная кухонька была залита ярким светом. На столе, покрытом клеёнкой в цветочек, уже шумел электрический чайник. Нина Петровна, кряхтя, доставала из серванта чашки:
— Присаживайтесь, милая. Сейчас всё и обсудим.
Марина опустилась на краешек стула.
Нина Петровна поставила на стол три чашки с дымящимся чаем и вазочку с карамельками. Антон, все еще хмурый и настороженный, примостился на табурете у окна. Марина обхватила ладонями горячую чашку, чувствуя, как постепенно отступает озноб.
— Ну-с, голубчики, — прищурилась Нина Петровна, — а теперь рассказывайте, что у вас стряслось.
Марина и Антон заговорили одновременно, перебивая друг друга:
— Да вот, подвезла его, а он... — Я же объяснял, что потерял...
— Стоп-стоп! — решительно прервала их старушка. — По очереди, будьте любезны. Давайте-ка вы, милая, — кивнула она Марине.
Марина глубоко вздохнула и начала рассказывать. С каждым словом она чувствовала, как из неё будто выходит накопившееся напряжение. Нина Петровна слушала внимательно, изредка кивая и прихлебывая чай.
Когда Марина закончила, старушка покивала головой.
— Значит и бензин, и масло, и машину в ремонт надо? Понятно-понятно. Ну а ты что скажешь, соколик? — спросила она у Антона.
Тот ссутулился еще больше:
— Да что тут говорить. Всё так и было. Только я правда не хотел никого обманывать. Просто день такой — один кошмар за другим. С работы уволили, потом эта история с кошельком...
Марина почувствовала, как внутри шевельнулось что-то похожее на сочувствие. А ведь и правда — каково это: в один день остаться без работы и без денег?
Нина Петровна меж тем продолжала:
— А знаешь что, Антоша? Ты ведь в машинах разбираешься, верно? Помнится, ты Ваське с первого этажа с его старенькой «Ладой» помогал.
Антон кивнул, явно не понимая, к чему клонит старушка.
— Так вот, — Нина Петровна повернулась к Марине, — а что если наш Антон отработает свой долг? Машину вам подлатает, глядишь, и польза будет.
Марина задумалась. С одной стороны, затея казалась рискованной — мало ли что там за специалист этот Антон. С другой — а что ей терять? Машина и впрямь нуждалась в ремонте, а денег на сервис всё не находилось.
— Ну... можно попробовать, — неуверенно протянула она. — Только как я могу быть уверена, что он не сбежит?
— Эх, милая, — покачала головой Нина Петровна, — на всё воля божья. Но я за Антона ручаюсь. Хороший он парень.
Антон, до этого молча слушавший разговор, вдруг оживился:
— Я правда могу помочь. У меня отец автомехаником был, я с детства в машинах копался. И слово даю — не подведу.
Марина внимательно посмотрела на него. В глазах Антона читалась искренняя надежда. «А, была не была», — решила она.
— Хорошо, — кивнула Марина. — Завтра в десять жду вас у своего дома. Адрес запишите.
Нина Петровна просияла:
— Вот и славненько! Глядишь, ещё и подружитесь.
Допив чай, Марина засобиралась домой. На душе было удивительно легко. Выходя из подъезда, она обернулась к Антону:
— До завтра. И спасибо Нине Петровне передайте.
Антон кивнул:
— Обязательно. И простите меня. За всё это.
Марина махнула рукой и направилась к своей машине. Небо на востоке уже начинало светлеть. Сев за руль, она вдруг подумала: «А ведь это здорово — когда есть люди, готовые прийти на помощь совершенно незнакомому человеку». И, улыбнувшись своим мыслям, завела мотор.
Уважаемые читатели, каждый ваш лайк, комментарий или подписка — это не просто клик. Это ваш отзыв о моем творчестве, и он очень важен для меня!