Роман Софьи Саркисян. 18+
Глава 25
Звонок Skype вывел Алену из состояния задумчивости. На связи Алевтина. Девушка совсем недавно узнала от своего Абдулла о ее беременности. Ее поразило это известие. У Алены никак не получалось представить ее беременной. Да и отца ребенка знала она не понаслышке. Ее возлюбленный – близкий друг Карима, они нередко встречались парами в кофешопах. Мужчины курили кальян и обсуждали дела, а они с Алевтиной говорили о своем, о женском. Часто Алена помогала этой паре с переводом фраз и предложений, когда возникала необходимость.
Алевтина беременна…
Как же они могли? Какая неосторожность! Алена на мгновение представила себя на ее месте... Но она молода, свободна, и тем не менее, даже вообразить не могла себе, чтобы они с Абдуллом были столь неосторожны... А Алевтина, причем ещё и в ее возрасте.... Забеременеть... Да она, наверное, и не предохранялась никогда, если у нее менопауза. Случившееся казалось Алене печальным, опасным и лишенным всякого смысла. Она испытывала бесконечную жалость к Алевтине. Алена знала, что Карим законно воссоединился со своей бывшей жене, по-прежнему работает в Хургаде, и когда ему дают отпуск, навещает семью... Как это должно быть унизительно и больно для Алевтины. Интересно, а каково отношение Карима к беременности Алевтины? Он рад этому? Растерян? Зол? Алена затруднялась ответить на собственные вопросы... Но чувствовала, что, если раньше относилась к этому парню с дружеской теплотой, готова была непринужденно поболтать с ним, улыбнуться лишний раз, перевести какую-нибудь фразу, то сейчас ее отношение к нему резко изменилось. Она его осуждала.
… И вот Алевтина на связи с ней. Какой у нее срок? Пять месяцев?
Что-то вроде того...
По Skype они общались впервые. Это могло означать одно: Алевтине нужно чем-то с ней поделиться. Но чем?..
– Привет, Аленушка.
– Привет, Алевтина. Как самочувствие? Вижу, вы в России? Давно прилетели?
– Да уже месяц. Самочувствие ужасное, дорогая. Ты, наверное, не знаешь... Я беременна... Так получилось. Скоро роды.
– Я знаю... Мне Абдулл сказал. Очень за вас волнуюсь... Когда роды? Где
собираетесь рожать?
– Рожать здесь, у себя... Все очень сложно. У меня проблемы со здоровьем.
Роды назначены на первое число. Будут вызывать искусственные, между шестым и седьмым месяцем... Что-то вроде плановой операции. Это не совсем роды.
Она замолчала. Да... Не позавидуешь бедной Алевтине.
– Алена, у меня к тебе просьба, – прервала она паузу, – Мне нужно
узнать группу крови и резус-фактор Карима. Это срочно. Мы с ним общаемся по Skype, но ничего кроме его улыбок и «как дела» я из него выудить не могу... Не могу элементарно объяснить, что мне нужна информация о его крови... Замучилась ему это повторять...Эту свою просьбу. Но он меня не понимает. Я даже заплакала раз от безысходности, но он так испугался моих слез.... Пожалуйста, помоги. Пусть ему переведут мою просьбу. Ему надо сходить в какую-нибудь клинику и сдать анализ...
– Не беспокойтесь, Алевтина. Завтра же его взашей погонят сдавать анализ... Как только будет результат, сразу же cообщу. Договорились? Вы берегите себя... Вам вредно волноваться.
– О... Дорогая... Ты мне так поможешь, даже не представляешь. Врачи боятся резус конфликта с плодом. Хорошо бы, у Карима тоже оказался отрицательный резус.. Тогда все легче и безопаснее было бы...Я Богу молюсь, чтобы у него так оно и оказалось... В противном случае... Все будет слишком печально...
Алевтина заплакала. Опять стало страшно.
– Алевтина, а дети ваши знают? Ну, о вашей беременности... Что вам скоро рожать.
– Нет, что ты, Аленушка... Бог с тобой! Я только дочери в Москву позвонила...Сказала, что будут делать плановую операцию в гинекологии... Она и не подозревает ни о чем... Приедет, тогда и... Зачем заранее ее травмировать?
Алена представила шоковое состояние ее взрослой дочери, которая приедет в роддом, где рожает ее мать .... Сестренку.
– А что говорит Карим об этом? Он наверняка беспокоится о вас?
Лицо Алевтины моментально просветлело, взгляд потеплел.
– Постоянно улыбается... Говорит, что любит меня и нашу Шади... Говорит, чтобы я ничего не боялась, что Аллах поможет мне. И я его люблю. Мы смс общаемся. И каждый день в Skype...
Мда... В данном случае сказать Алене было нечего и незачем.
К полудню следующего дня она получила по факсу из Хургады результаты анализа крови Карима. Резус-фактор – положительный. Алена сразу же отправила эту информацию Алевтине. И получила ответ: «Это очень плохо».
***
У Карима закончилась смена. Он пообедал в одной из забегаловок Хургады, неподалеку от мойки, и теперь сидел в кофешопе, курил кальян, погруженный в раздумья о событиях последних дней. Он вспоминал, как был удивлен, когда по возвращении в Хургаду, не застал дома свою Хабибти. Ответом на звонок в квартиру Алевтины стала глухая тишина.
«Где она может быть в столь позднее время. Она же беременна. Должна
сидеть дома....», – недоумевал Карим.
Дверь соседней квартиры открылась, и в проеме показалась голова ее соседки. Она смерила его взглядом, полным ненависти и презрения, ничего не сказала и с силой захлопнула дверь.
«Какие же эти немки злые и любопытные. Как мне повезло, что Хабибти – русская».
Карим чувствовал, как сильно соскучился по ней. Марва его мучила все десять дней, постоянно требуя чего-то. Также она пытала его насчет банковской карточки – откуда это, и что все это значит. Еще обвиняла его в ночных телефонных звонках каких-то шармут. Ему пришлось использовать все изыски своей фантазии, чтобы «обезоружить» супругу и предотвратить назревающий грандиозный скандал. Не было и ночи, чтобы она его не «пилила», обвиняя в распутстве и транжирстве семейных денег, которых, по его вине, им и так мало. Она не хотела принять того, что в сутках всего двадцать четыре часа, из которых шестнадцать он отводит работе. Больше работать просто невозможно. Значит, и заработать больше денег он никак не сможет.
Ей постоянно нужны были деньги. Много денег... Часто... Карим никогда бы не смог удовлетворить денежных аппетитов Марвы, потому что давно уже понял, что она ненасытна, жажда их у нее лишь разгорается, но никакими суммами не утоляется. Чем больше принесешь, тем больше от тебя потребуют.... Это было его большой проблемой, которую решить невозможно.
А его дорогая Хабибти никогда даже и не заикалась о деньгах. Кроме того, единственного раза… Она-то понимала, с каким трудом они зарабатываются. А также она знала , как тяжело его семье, всегда сочувствовала и помогала ему, то есть им... Карим вздохнул. Даже о карточке, которую она, якобы, «потеряла», ни разу не напомнила Кариму. Сам же он не мог вспоминать об этом без чувства стыда и вины и еще чего-то такого, чего себе объяснить не мог. Его сердце сжималось от неприятного, щемящего болезненного чувства к самому себе и к тому, что он натворил. Он понимал, что Аллах ниспослал ему это испытание, а он не сумел его выдержать...Он знал, что слаб, что за содеянное будет жестоко наказан, если, конечно, не станет усердно молиться...
Просить у Всевышнего прощения. Просить и просить , падать ниц. Аллах хоть и карает, но он добр к истинно верующим и осознавшим. Карим, как истинно верующий, надеялся на всепрощение грехов... Он обещал себе и Всевышнему искренне молиться пять раз в день ежедневно. Только таких Аллах прощает и освобождает от суровый кары.
Карим вернулся мыслями к Алевтине. Надо у дормена спросить, где она.
– Уехала, – коротко бросил Рияз, даже не взглянув на Карима.
Как уехала?.. Его Хабибти, его Женщина-Вселенная уехала, ничего ему не сказав, не узнав его мнения, не взяв разрешения… даже не попрощавшись с ним! Как такое возможно? Он же отец ребенка, которого она носит под сердцем? Как она могла уехать, не дождавшись его?
И зачем ей было уезжать? В Хургаде, очень хорошие женские доктора... Она вполне родила бы их дочь здесь! Как бы он был счастлив подержать свою малышку на руках!
Она лишила его этого... Какая жестокость! Карим слишком любил свою Алевтину, чтобы сердиться на нее. Но все же легкое чувство досады он испытал.
Неправильное, абсурдное ее поведение объяснялось непониманием традиционного египетского Исламского образа жизни. Жена-египтянка никогда не позволила бы себе находиться вдалеке от мужа, когда собирается родить. Карим досадовал.
«Своенравные европейские женщины... Как жаль, что ты не понимаешь меня, хабибти... Не то что Марва ... », – с горечью думал Карим, пытаясь отогнать тяжелые мысли о Марве, – «Хотя... хабибти Алевтина – не жена мне перед Аллахом. Но ... Я же живу с ней, как муж… Как муж, но даже без орфи ...».
Конечно, формальность орфи можно было соблюсти в любом адвокатском офисе в любое время суток... Обычно поздно вечером или ночью. Только зачем заключать с Алевтиной орфи? Их будущее определено. Они никогда не смогут жить вместе по законам Шариата. У него своя семья. У нее – своя.
Они из разных миров...
Вот только дочь, которая скоро родится, связывает их. Её бы записать на свое имя. Останься Алевтина рожать здесь, в Хургаде, это не стало бы проблемой... Но сейчас... Она далеко, в своей холодной России. Дочь придет в этот мир там. Нужно подумать, как сделать так, чтобы она оказалась рядом с ним, росла и воспитывалась в мусульманской традиции, по законам Шариата. Для Карима это было очень важно. Пожалуй, это было самым важным...
***
Все произошло внезапно и совсем не так, как планировалось.
В назначенный день родов Алена отправила смс на номер Алевтины:
«Вы уже в роддоме?».
Получила ответное смс: «Я в реанимации. Все переиграли. У меня отказывают почки. Кесарево не будет.».
Смс Алены: «Татьяна с Вами?».
Алевтина:
«Нет, она в пути, скоро будет рядом, уже сделали стимуляцию, вызывают роды. передай Кариму, что у меня все хорошо».
Вещи в роддом были заблаговременно собраны еще неделю назад.
Большая дорожная сумка стояла в прихожей недалеко от входной двери. Плановая операция назначена на послезавтра. Алевтина настраивалась только на хороший исход, хотя ничего не предвещало его. Все было из рук вон плохо.
Карим как-то попросил Абдула помочь ему зарегистрироваться в программе Skype, добавить учётную запись Алевтины и научить его пользоваться этой программой. Привык он к компьютеру и программе очень быстро.
С тех пор они с Алевтиной общались в интернете. Их непродолжительные беседы, всего по несколько минут, происходили ежедневно, кроме тех вечеров, когда Карим слишком поздно возвращался домой. Кроме любимого, веб-камера показывала Алевтине и милые вещи – свидетелей и участников их страстных ночей... Трюмо, кресла, кровать... Всё такое родное и напоминающее о счастливом времени, когда они были вместе. Вообще-то, трудно назвать общением их недолгие и однообразные диалоги. Они перекидывались парой обыденных, но таких важных для обоих, фраз: «я люблю тебя», «я так скучаю по тебе», «когда ты приедешь?», «как ты себя чувствуешь?». А затем наступало неловкое молчание, потому что говорить, в общем-то, было больше не о чем. Они влюбленно смотрели друг на друга и просто улыбались. Когда он дарил ей свой особый взгляд, сочетающий беспокойство о ней, любовь и верность, она чувствовала себя самой молодой, желанной и счастливой женщиной на свете.
Включить ноутбук этим вечером Алевтина не смогла. Еще с утра начались неприятные тянущие боли внизу живота, от которых она вся покрывалась холодным липким потом. Иногда становилось так трудно дышать, так кружилась голова, что казалось, наступают последние минуты ее жизни. Ей хотелось лежать и не двигаться, не было сил ни стоять, ни сидеть. Даже когда она лежала с закрытыми глазами, у нее было такое чувство, будто она парит где-то высоко, а затем стремительно летит вниз. Тогда она вздрагивала и открывала глаза. Все предметы расплывались перед ней.
«Плохая работа сосудов...».
В последние дни ее постоянно бил озноб. Хоть дни и стояли теплые, но ее так знобило, что она покрывалась множеством крупных «мурашек», зубы
ее стучали, и по телу прокатывалась неприятная судорога. Ноги к тому времени уже сильно отекли, даже стопа увеличилась в размере, ходить стало очень тяжело, тяжело садиться, тяжело вставать, менять положение, когда лежишь...
«Зачем надо было вчера топить баню... Как я ошиблась... Что я наделала! Я все испортила....», – досадовала на себя Алевтина.
Она вспоминала, как ей вчера было нестерпимо холодно. Чего она только не делала, чтобы согреться.... Не смогли помочь ни теплый двухслойный плед, ни грелка под ногами, ни даже два теплых свитера, которые она натянула на себя, ни горячий душ. Озноб не прекращался и продолжал колотить ее все сильнее и сильнее...
И тогда она не сумела преодолеть соблазн растопить баню и попариться.... так хотелось тепла... Побольше пару... Погорячее воздух...
«Ну хоть несколько минут...», – оправдывала она себя, не заботясь о грозящих последствиях. Ее телу в тот момент хотелось тепла, много тепла... Как же ей тогда стало спокойно и уютно в маленькой горячей баньке, что находилась неподалеку от дома. Она сидела на деревянной скамеечке, прислонясь затылком и спиной к горячей стенке, закрыв глаза и отпустив от себя все тревожные, страшные мысли. По телу стремительно растеклись потоки долгожданного тепла. Наконец...Озноб прошел, тело расслабилось, согрелись ноги и руки, утихала головная боль, и проходило головокружение. Не десять и даже не пятнадцать минут она пробыла там, наслаждаясь горячим влажным воздухом, а около часа, лишь изредка выходя в предбанник на прохладу осушить чашечку травяного чаю. Она и не заметила, как пролетело время.
Опомнилась, когда вдруг ощутила сильный жар, охвативший все ее тело, сильную боль в спине и подозрительные потуги внизу живота. Ужаснувшись собственному неблагоразумию, не медля ни секунду, она, как можно скорее, покинула жаркое помещение. Теперь хотелось лежать... Но состояние только ухудшалось. Жар сменился еще более сильным ознобом. По телу пробегали волны судорог, усиливающиеся с каждым разом.
Внизу живота уже не просто ныло, а нарастало ощущение, что там что-то рвется, что кто-то тянет ее снизу, пытаясь отделить нижнюю часть туловища от верхней. Пот холодной испариной покрыл лоб. Она поняла, что скоро не сможет пошевельнуться. Алевтину охватила настоящая паника....
«Неужели началось?», – с ужасом подумала она, – «Шади, маленькая моя... Что же ты делаешь, зачем спешишь!..»
Пока не поздно, нужно срочно звонить Александру Викторовичу. Он разрешил и на домашний, если вдруг что-то срочное. Вот только дома ли он сегодня, не на дежурстве ли?
Александр Викторович – врач-акушер, наблюдающий Алевтину со времени ее приезда в поселок. Врач жил недалеко от нее, в доме на соседней улице, а работал он в одном из Питерских роддомов, там и готовился принимать у нее роды, предусмотрительно позаботившись о возможной реанимации и необходимости переливания крови. У него было все готово для приема Алевтины.
С трудом дотянувшись до телефона, дрожа всем телом, она набрала номер телефона врача, сверяясь с визиткой. В трубке щелкнуло.
– Здравствуйте... Его нет дома. Он на ночном дежурстве...– ответили на том конце провода.
Алевтина внутренне похолодела... Если у Александра Викторовича ночная смена, значит домой он попадет только к полудню следующего дня. Но так долго ждать ей нельзя... теперь уже каждая секунда на счету...
Пламя внутреннего жара обжигало все сильнее и сильнее, затрудняя дыхание. Оно становилось учащенным, а сердцебиение частым, слабым и мерцающим. Все тело горело, стало сухим, как жаркая пылающая печь. Нестерпимая боль внизу живота разрывала внутренности, будто стремилась вытолкнуть их наружу. Боли становились все чаще и все мощнее, а передышки все реже... Наступил момент, когда Алевтина не смогла пошевелиться и издать какой-либо звук. Ее сковывала нечеловеческая непреходящая боль.
Все внутри ее сжимались под действием мощной внутренней силы.
«Это схватки.... У меня начались схватки!», – с ужасом подумала Алевтина
и громко выдохнула, вспоминая, как оно бывает, интуитивно сдерживая потуги.
В одну из передышек от боли из последних сил она позвонила на мобильный врача.
«Абонент недоступен, перезвоните позже»,– произнес металлический голос.
Слезы бессилия хлынули из глаз Алевтины, и одновременно она исторгла вопль, больше похожий на дикий, душераздирающий крик раненного животного. Крик этот заполнил собой весь дом и прорезал ночную тишину поселка.
Внезапно она почувствовала, как простыня под ней становится влажной.
«Боже... это воды отходят!!! Что мне делать?...».
Она учащенно дышала в промежутках между раздирающими ее схватко-образными болями. Ей казалось, что тело ее хлюпает в теплой липкой жиже, но она не могла двинуться с места от боли, страха и слабости. Опять одна...
Беспомощная, и не знает, что делать.
Время было позднее, но Алевтина решилась еще раз набрать номер домашнего телефона Александра Викторовича. Другого выхода у нее просто не было. Ей ответил сонный женский голос.
– Простите, что беспокою вас в такое время, – слабым голосом проговорила Алевтина.
– Я вас слушаю...
«Жена... ». Наверняка супруга врача должна быть в курсе сложной пациентки ее мужа.
– Милая... Послушайте меня ... Я нуждаюсь в помощи. Прошу вас, помогите мне.... – Алевтина попыталась объяснить, кто она и в каком состоянии, прерывая свой рассказ стонами и частым шумным дыханием, когда схватки накрывали ее болью.
– Ждите... Я скоро буду у вас, и мы поедем в роддом... Все будет хорошо, не волнуйтесь, – спокойным голосом ответили ей на том конце провода.
Алевтина сделала попытку встать с постели. Ей это удалось с трудом.
То, что она увидела под тусклым светом ночника вокруг себя, ее ужаснуло. У
Алевтины закружилась голова, потемнело в глазах...
«Шади, не уходи...», – было ее последней мыслью.
Продолжение следует...