Обычно, если я не уточняю, какой брат, и все удивляются, зная, что я единственный ребенок в семье. А не уточняю, потому что де-юре брат троюродный, а де-факто – родной. Я даже не помню, когда именно мы впервые встретились. Может, когда мне было 7 или 8 лет, может, позже. Но с тех пор и до моих 18 лет мы каждое лето проводили вместе в маленьком городе под Казанью. Обычно я даже не рассказываю, в каком, просто говорю, что в Казани. Но у этого города есть название – Зеленодольск. К нему ведет жд мост через Волгу – как человек, родившийся на Камчатке, где нет железных дорог, я всегда была в восторге от этого момента – на часах 5 утра, поля еще в летнем тумане, поезд шуршит по рельсам, и вот, мы въезжаем на мост, а это значит, что через 5 минут меня на вокзале будет встречать двоюродная бабушка и брат. Нас ждет очередное лето.
Но каждый раз это было отнюдь не идиллическое лето, полное любви и взаимопонимания. Мы ссорились отчаянно. Я была старше, он меня раздражал. Потому что маленький, на целых 3 года младше меня, потому что ходил за мной хвостом, мешая мне заниматься “взрослыми делами” – шататься с друзьями по заброшкам, кладбищам и болотам.
Один раз мы с подругой решили напугать брата до чертиков – она должна была переодеться на кладбище девочкой из “Звонка”, а я – привести туда брата. В самый последний момент мне стало его жаль, я не могла так поступить, поэтому предупредила его обо всех планах, и мы вместе разыграли целую сценку, во время которой он с истошными криками убегал в закат. Потом смеялись. Не помню, узнала ли подруга, что я сдала весь гениальный план, но мне было плевать.
Это был один из тех моментов, когда мы не воевали друг с другом, а выступали как единое целое. На самом деле таких моментов было много: вот мы играем в Человека-Паука в куклы, я с Барби, он с фигуркой Спайдермена, вот учимся летать и прыгаем с лестницы на веранду вниз – кто дальше. Квест был в том, чтобы не впилиться в столб, поддерживающий потолок. Вот гуляем по железной дороге под страшные истории нашего дяди с суровым псом Греем, который потом брата покусает. Вот сбегаем купаться на Волгу, за что нам потом, конечно же, доставалось. Но это было потом. А сейчас – горячий песок, велики, теплая вода и тот самый железнодорожный мост сверху. Вот катаемся на качеле в нашем дворе, куда ради нее съезжаются дети со всех окрестных улиц. Его папа раскачивает нас «до стукалки», мы орем от страха и восторга, цепляемся за спинку качели и просим еще сильнее.
Я всегда была для брата “авторитетом” – как круглая отличница пилила его за тройки в школе, а один раз даже довела до слез, потому что он не читал книги. На следующий день он декламировал на кухне стихотворение Симонова «Жди меня». Я настаивала на том, чтобы он шел в 10 класс после 9, хотя двоюродная бабушка говорила, что лучше получить среднее специальное и побыстрее начать работать. Иногда мы дрались, и я заламывала его и укладывала лицом в постель. Теперь мне жутко смешно это вспоминать, учитывая, кем стал брат, когда вырос.
С каждым годом мы ссорились все реже, а я готовилась к тому, что скоро настанет тот момент, когда детство закончится, и я перестану приезжать в Зеленодольск. Удивительно, но я плохо помню последнее мое летом там. Мне уже было 18, я поступала в Казанский федеральный университет, он был запасным вариантом, если не пройду в Питер.
Мы с братом и другом воровали кукурузу с полей, хотели на великах доехать до Казани, съездили в Марий-Эл на озеро Яльчик, которое тогда показалось мне нереально красивым. Вода была холодной, но кого это останавливало. Обратно в Зеленодольск решили пешком дойти на железной дороге. План, разумеется, успехом не увенчался, и мы, сгоревшие и до чертиков уставшие, добрались до какой-то станции, откуда смогли сесть в автобус.
В то лето нас поймали полицейские, когда мы шатались после 11 прямо рядом с отделением. Помню, я увидела через дорогу мужика с автоматом наперевес и подумала – ну теперь нам точно пиздец. Надо ли говорить, что через минуту мужик направился к нам. Я была единственной совершеннолетней в нашей компании, поэтому полиция, а тем более родительская трепка мне не грозила. Маме друга было на него плевать, так что он тоже не переживал. А вот брат попал знатно. Причем сразу с двух сторон – и от бабушки, и от мамы. Кажется, ему тогда сильно досталось. Но за 10 минут до этого он тихо насвистывал «Мурку» прямо в отделении.
В последний раз я приезжала в Зеленодольск зимой 1 курса, на новый 2014 год. А потом мы с братом увиделись уже в ноябре 2021. Через 7 лет, получается. Тогда он приезжал в Питер с девушкой. Мы гуляли втроем, и все было как-то неловко. По-моему, за эти 7 лет мы почти не общались. Он постоянно предлагал созвониться, а я постоянно отказывалась. Не до того, занята, устала. На улице было промозгло и холодно. Детство закончилось.
На этом история могла бы подойти к концу. Но не подошла. Потому что мой брат продолжал писать: “Салям, говорить можешь?”, а я когда-то вместо очередных оправданий просто ответила: “Да”. И в трубку мне снова хлынуло зеленодольское тепло, стук колес о железнодорожный мост, вкус вишни и яблок с дикой яблони перед домом. Я далеко не самая идеальная сестра, но у меня оказался идеальный брат, который смог до меня достучаться. Теперь мы разговариваем раз в месяц – это уже традиция, он звонит почти на каждое свое дежурство. И знаете, я каждый раз бесконечно радуюсь этим звонкам, потому что они в любое время года с головой накрывают меня летом. Сейчас нам 26 и 29, но на этот час мы снова становимся детьми, которые хихикают ночью на веранде.
Люблю тебя. Твоя сестра.