Полупрозрачные, еле заметные, но одновременно словно греющие душу первые лучи восходящего солнца.
Первые лучи, что аккуратно и неторопливо разливались по округе, запах и прохлада утренней росы, которая находилась на каждой травинке. Цветы, что ощущали тепло первых солнечных лучей, после прохладной ночи пробуждались и раскрывали свои лепестки, словно потягиваясь после долгого сна.
Рано проснувшиеся пчёлы уже во всю силу трудились, кружа над цветами, выбирая, где слаще нектар, и, собирая его, возвращались в улей.
Бабочки, порхающие над цветами, показывая всем, хвастаясь красотой своих крыльев.
Ранние жаворонки, что встали ни свет ни заря, начали чирикать, равномерно, звонко и словно зазывали пробудиться и полюбоваться началом дня.
На цветочной поляне, среди кружащих пчёл, порхающих бабочек и пробуждающихся цветов, что спали чуть дольше обычного, в белом платьице, расшитом по подолу различными цветами и узорами, что так аккуратно подчёркивало фигуру, совсем босая, сидела девушка 17-ти лет.
Плавные движения красивых, необычайно бархатных рук плели красивый венок из полевых цветов, девушка напевала мелодию, а точнее песню, что ей пела её бабушка когда-то.
Рыжие вьющиеся кудрявый волосы аккуратно лежали на плечах девушки, что всё ещё была увлечена своим делом, лёгкая улыбка, что цвет её губ напоминала спелую клюкву.
Лицо полностью усыпано конопушками, ее переносица носа, щёчки, немного лба и даже шея, маленький курносый носик украшал лицо, тоненькие не менее рыжие бровки и наполненные грустью большие, словно два голубых, глубоких озера, глаза.
Печальная участь ждала эту красавицу, не так давно её обвинили в колдовстве, так как бабка её была знахаркой, а девчонка была мало того с ведьминской внешностью, так ещё была наделена необычным даром. Могла эта красавица растениям помогать цвести поскорее, и животных она понимала совсем недурно, отчего и поползли слухи, а дошли они и до охотников на ведьм, те и вовсе решили, что без разбирательств можно сжечь её и дело с концом.
Марфа – красавица, рыженькая, была девушка покладистая, слова лишнего и злого сказать не могла, была добра ко всем и любезна, никогда не отказывала в помощи, а как пошли слухи, так девочка и меркнуть стала.
Внешне красавица, невеста из снов, но взгляд её и выражение лица были душераздирающие, говорящее, что враки всё эти слухи про неё.
Избегать Марфу стали и в центр города пускать перестали, день расплаты близился, девушка ходила, начала потихоньку стараться показать, что «вот она я, я добрая и не ведьма вовсе», но люди избегали её, кто как мог, кто-то игнорировал, а кто-то специально шёл на конфликт, чтобы спугнуть девушку.
Жила она на окраине, людей там мало было, и кто мог за неё заступиться, так только старики, и то тем спокойно тоже помереть хочется, вот и не лезут.
Часто к Марфе стали охотники наведываться, проверяя её и не натворила ли она чего своим ведьминским колдовством.
Почему они не схватили её и не заперли где-нибудь? Да потому что пока она ещё никому за столько лет не навредила и не убила никого. Куча мыслей проносились в её голове, и все они только и были связаны вопросом «за что?».
Марфа, закончив плести венок, медленно дрожащими ладонями надела его на свою рыжую макушку и, медленно поднявшись на ноги и выпрямившись в полный рост, девушка поправила подол платья, который совершенно неаккуратно смотрелся после долгого нахождения на сырой траве, так ещё и помялся.
Посмотрев на огненный шар, что всё ещё поднимался на небосвод, девушка, что выглядела ранимее шёлка, глубоко вдохнула уже чуть нагревшийся воздух и, медленно выдохнув, с полными глазами решимости посмотрела на свой небольшой городишко и шёпотом произнесла:
— Будь что будет, коли решили погубить меня, так возместится вам это всё в несколько раз сильнее...
Марфа могла думать много чего злого, желать этого, но никогда не воплощать в реальность, а лишь снова с улыбкой помогать людям и заботиться о знакомых стариках.
Уже завтра, на последних лучах дневного солнца, её должны были сжечь на пылающем цветке, что так красив, но безумно сильную приносит боль.
Шёл день, девушка была занята своими повседневными делами: уборка, стирка. Как считается, гибель гибелью, а порядок в доме, хотя бы для своего маленького счастья, должен быть.
Наступила ночь, девушке вовсе не спалось, она вышла так же, как и по утру, в поле, где не было цветов, цветущих и благоухающих, они закрыли свои бутоны и спрятались под травинками. На небе была круглая, белоснежная и манящая луна, что так пленила своим очарованием. Звёздный небосвод окружал ночную красавицу, слышно было только, как стрекочут сверчки и летают маленькие светлячки.
Марфа сидела на поляне и, смотря на луну, даже не могла и представить себе, что когда-нибудь вот так вот будет сидеть, думать о своей смерти, по её щеке из голубых глаз, в которых так отчётливо отражалась луна, сначала потекла одна слезинка, за ней вторая, а уже потом по её лицу, словно быстрый ручей, начали течь слёзы.
Шли часы, девушка так и уснула на поляне, разбудило её раннее пение птиц и первые лучи солнца, говорившие о наступлении нового дня.
Поднявшись на ноги, Марфа была мрачная, как никогда прежде, даже её рыжие локоны словно перестали быть лучезарными и ослепительными, взгляд девушки был тяжёлый и уставший, шла она домой, еле перебирая ноги, всё прокручивая лишь одно слово «смерть».
Героиня до вечера не выходила из своей уютной и родной крепости, а точнее, своего домишка, что достался ей от бабушки.
Вырвал Марфу из чувства комфорта и спокойствия роковой стук в дверь. На пороге стоял мужчина, одетый в чёрную кожаную одежду, он был высок и мужественен, словно какой-нибудь аристократ к ним заехал. Марфе повезло, этот охотник на ведьм был один из гуманных и даже дал Марфе прихорошиться перед казнью.
Девушка просто переоделась в другое белое, расшитое цветами платье, волосы она не собирала ни в косу ничего, а лишь взяла венок со столика и одела его на свою макушку, повели её уже на центральную площадь городишка, где обычно все как раз и собирались, там уже был готов столб, сухая трава и сено.
Ее подвели к столбу, крепко-накрепко привязали к нему, что сильно отдало болью от натирания верёвкой. Но Марфа гордо подняла голову вверх, смотря на людей, и произнесла слова вслух, которые вроде бы и не хотела произносить:
— Не горе вам, лицемерам, губить неповинных девушек! Верите недоказанным слухам! Плюёте в спину тем, кто вам помогал, так сгорите вы! Сгорите в том же пламени, что и я! Поймите эти муки, которые принесли не только мне, но и другим девушкам!
Произнеся последние слова, девушку поглотил алый цветок, сжигая её тело и душу. Но никто не мог ожидать, что, поглотив тело девушки, он вспыхнет и найдёт лазейку, чтобы начать сжигать дома и самих людей. Алое пламя распространялось, разжигалось с неописуемой скоростью, сея хаос, боль и муки людям.
Три дня и две ночи горело пламя, выжигая город и огороды, на которых всё только начало расти. Сгорели дома, остались лишь обгоревшие брёвна и камни.
А на площади на куче из обгоревших обломков пророс цветок, алый, яркий, который напомнил ту самую рыжую девчушку, что была светла и прекрасна, как восходящее солнце.
Арина Воронова, 16 лет
Источник: https://region-uu.ru/rasskasi/16023-obrechennaya.html
Другие рассказы наших писателей здесь.