Письменный перевод и пересылка
Чтение заметок и размышлений о Сталине (13) Как Сталин стал верховным руководителем
Исходный текст Ли Сяопэн 1982 Д-р Ли Сяопэн 2024-06-01 16:58 Гуандун
В конце 1927 подавляющим большинством голосов была принята резолюция о наказании оппозиции, и партия проявила высокую степень единства, якобы одержав победу над оппозицией меньшинства. Но затем произошло то, чего не ожидали почти все «большинство»: разразился кризис хлебозаготовок.
В то время как оппозиция делала внутрипартийную борьбу публичной, обе стороны вступили в ожесточенные дебаты по поводу международных и внутриполитических событий. Во второй половине 1927 года весь Советский Союз знал, что страна переживает серьезный «кризис национальной обороны», что Великобритания и Польша в любой момент могут вторгнуться в Советский Союз, что на высшем партийном эшелоне идет непримиримая политическая борьба. В сочетании с широкомасштабной вербовкой новых солдат в обществе сильно усилилось ощущение кризиса. Они начали расхватывать и запасаться припасами на предстоящую войну.
Товары в городе были быстро раскуплены, а цены стремительно росли. Во многих местах нет рынка, и вы не можете купить что-то за деньги. Цены на продовольствие тоже выросли, и даже если фермеры получают деньги от продажи зерна, им сложно купить необходимые им городские промышленные товары. Хорошо информированный и ловкий кулацкий класс сразу понял, что делать, конечно, запастись большим количеством зерна.
К концу 1927 года ситуация была ясна: зерно не удалось собрать. Несмотря на давление центрального правительства на местные власти в последнюю минуту, закупки зерна в 1927 году составили лишь 50 процентов от того, что было в 1926 году, то есть вдвое меньше.
Этот инцидент потряс центральное правительство. Сталин наконец разобрался с проблемой: НЭП не справлялся с угрозой войны.
В условиях общего дефицита зерна выход из рыночного обмена зерном и промышленными товарами народного потребления может быть только один: когда страна переживает кризис, крестьяне будут запасать большое количество зерна, потому что это наиболее выгодный для них способ.
В 1928 году, в «первый год» первого пятилетнего плана, сформулированного под эгидой Сталина, центральное правительство поставило перед собой амбициозные цели индустриализации, чтобы значительно увеличить производство ключевых промышленных товаров, таких как железо и сталь, машины и т. д., чтобы быстро превратить Советский Союз в индустриальную державу за короткий период времени. В результате на первых порах закупки зерна сократились в два раза. Без продовольствия, чтобы прокормить новое промышленное население, и без экспорта зерна в обмен на иностранную валюту на иностранный импорт, промышленный план не будет выполнен.
Сталин напрягся. До этого он договорился с Бухариным о том, что НЭП может стимулировать крестьян к проявлению инициативы по увеличению производства зерна. Правительство может покупать по разумной цене, и процесс индустриализации страны может быть гарантирован.
«Кризис хлебозаготовок» доказывает, что эта идея слишком наивна. В неурожайный зерновой год зерно не может быть собрано сразу только потому, что международная и внутренняя обстановка стала напряженной. Если так будет продолжаться, и действительно начнется широкомасштабная война, не рухнет ли страна одним нажатием кнопки?
Сталин сделал резкий поворот и немедленно стал добиваться восстановления «продразверсточной хлебозаготовительной системы» периода гражданской войны, вновь выслал «рабочие хлебозаготовительные бригады» и создал в деревне «комитеты бедноты», в которых рабочие кадры деревни и местная беднота работали вместе, чтобы заставить богатых крестьян сдавать излишки хлеба.
Этот трюк сработал, и в начале 1928 года объем хлебозаготовок сразу пошел вверх, и промышленный план это не затронуло.
Контраст между ними был очень разительным, и высшее руководство партии вскоре пришло к консенсусу, что НЭП больше не может быть реализован, если пятилетний план должен быть успешно завершен, а индустриализация страны должна быть достигнута вовремя.
Но Бухарин не согласился, и Рыков и Томский поддержали его. Они сформировали новую «правую оппозицию» внутри партии.
Троцкий и Зиновьев были «левой оппозицией», более «левой», чем Сталин, который с самого начала доказывал, что индустриализация и нэп несовместимы и что политика «военного коммунизма» должна быть восстановлена, свободное обращение хлеба и промышленных товаров должно быть отменено, а излишки хлеба должны быть принудительно выкуплены у крестьян безвозмездно, чтобы обеспечить достаточное количество продовольствия для индустриализации.
Однако их идеи немного «опередили свое время». До 1927 года экономика страны быстро восстанавливалась после гражданской войны, промышленность и сельское хозяйство процветали, и в партии царило сильное чувство оптимизма. НЭП – это удобная политика, и не нужно давить на крестьян, а государство может заплатить за зерно. Крестьяне зарабатывают на покупке хлеба, а потом тратят деньги на покупку промышленных продуктов, и все участвуют добровольно, и все счастливы. Дискуссии об отмене НЭПа до «хлебозаготовительного кризиса» не имели поддержки большинства сторонников партии.
С другой стороны, после того, как разразился «хлебозаготовительный кризис» и временные принудительные хлебозаготовительные меры показали свою эффективность, разговоры о «присоединении к нэпу» внутри партии стали анахронизмом.
И левые, и правые, Бухарин и Троцкий, Зиновьев и Каменев — все имеют одну общую черту: теоретиков. Им нравится придерживаться теоретических принципов, которые они считают правильными, поэтому левые настаивали на отмене НЭПа до кризиса, а правые настаивали на продолжении НЭПа после кризиса.
Сталин отличался от них всех, он был деятелем, прагматиком. По его мнению, важно не выживание и ликвидация самого НЭПа, а то, чтобы Советский Союз хорошо построил социалистическую страну, а не развалил его. Ключом к успеху или провалу социализма в Советском Союзе было не то, были ли крестьяне несчастны или несчастны, а сельское хозяйство было слабо развито, а можно ли было достичь индустриализации самыми быстрыми темпами. Индустриализация – это ключ ко всему. Только завершив индустриализацию, СССР сможет выжить в следующей мировой войне и оказаться в мире, окруженном капиталистическими колониальными державами. Это окно времени очень короткое, и он сказал в 1931 году, что разрыв между нами и развитыми странами Европы составляет примерно 50-100 лет, и если мы не сможем догнать этот разрыв в течение десяти лет, то все, что нас ждет, это разрушение.
Эта оценка очень точна, потому что ровно через десять лет, в 1941 году, Германия вторглась в Советский Союз. Это должно быть просто совпадением, но это ощущение кризиса явно правильное.
Позиция Сталина была проста: НЭП был прежде всего инструментом аграрной политики, и если он поддерживал индустриализацию, то сохранялся; Если вы не можете поддержать индустриализацию, отмените ее. Это суждение о том, может или не может оно исходить из теории, исходит не из теории, а из практики, и тогда необходимо рассмотреть единство партии. Большинство людей в партии также являются прагматиками, и господствующие мнения следуют практике: при новой экономической политике, если вы можете собирать зерно, вы не хотите его менять, а если вы не можете его собрать, вы вызовете продовольственный кризис в городах, поэтому вы поддержите перемены. Таким образом, Сталин поддерживал НЭП до конца 1927 года и выступал против него после начала 1928 года, что являлось одновременно позицией «большинства» в партии.
Однако бухаринцы не смогли преодолеть «теоретическое препятствие», и они уже потратили немало сил на «изучение» нэпа и теоретически доказали его рациональность. То, что было продемонстрировано теоретически, конечно, должно быть продолжено в будущем. Для того чтобы сохранить НЭП, она без колебаний снижала темпы промышленного развития.
Сталинисты и бухаринцы ожесточенно спорили на заседаниях Политбюро о выживании и упразднении НЭПа. Никто никого не может переубедить.
В июле 1928 года, после очередных жарких дебатов в Политбюро, Бухарин пошел на решающий шаг: он пошел на тайную встречу с Каменевым, чтобы попытаться объединиться с «левыми злодеями» против Сталина.
Встреча держалась в строжайшем секрете, и Бухарин специально дал понять, что только Рыков и Томский знают, что он приехал к Каменеву. Но после переговоров Каменев записал по памяти разговор Бухарина с ним и сделал стенографию для Зиновьева и Троцкого.
Зиновьев смотрел его и смотрел, но в критический момент у Троцкого было больное сердце: он решил слить запись Сталину.
При этом Троцкий руководствовался логикой заговора: он хотел полностью разорвать союз «Сталин-Бухарин».
Этот случай полностью обнажил политическую сущность Троцкого: спекулянта и заговорщика. Он не обладает моральной чистотой в политической борьбе и готов предать своих друзей и товарищей ради личной выгоды. Тем самым он предал не только Бухарина, но и Каменева и Зиновьева, поставив их в очень неловкое и пассивное положение.
Разговор Бухарина и Каменева – это воплощение голой фракционной политики. Поскольку линии «правой оппозиции» и «левой оппозиции» принципиально несовместимы, противоречия между двумя сторонами гораздо больше, чем противоречия между ними и Сталиным.
Троцкий, Зиновьев и Каменев были «левыми-интернационалистами», выступавшими против «строительства социализма в одной стране» и выступавшими за то, чтобы ресурсы России шли главным образом на «экспорт революции» на Запад; для достижения этой цели необходимо было ускорить индустриализацию, создать полностью плановую экономику, отменить новую экономическую политику, восстановить «военный коммунизм» и «хлебозаготовительную систему», а все сельскохозяйственные излишки направить на индустриализацию. Идеи этой фракции в основном не отвечали интересам каких-либо крупных слоев страны и могли быть поддержаны только небольшим числом идеалистически настроенных старых большевиков и молодых студентов, плохо разбирающихся в мире.
Бухарин, Рыков и Томский были «правыми националистами», выступавшими за «построение социализма в одной стране», но выступавшими против быстрой индустриализации и за сохранение «новой экономической политики», сначала развивая деревню и легкую промышленность, а затем медленно проводя индустриализацию на избыток денег и хлеба. Сбалансированно должны развиваться сельское хозяйство, легкая промышленность, тяжелая промышленность, военная промышленность. Идеи этой фракции были поддержаны состоятельными людьми общества, особенно кулачеством.
«Центристы» или «большинство» во главе со Сталиным выступали за «построение социализма в одной стране», за сохранение как можно дольше мира с капиталистическими державами, за развитие экономического и технического сотрудничества, против «экспортной революции»; В то же время считалось, что вторжение капиталистических держав в Советский Союз было неизбежным, и что необходимо воспользоваться временной мирной обстановкой, чтобы приложить все усилия для быстрого продвижения индустриализации, особенно основных отраслей промышленности, таких как сталелитейная и энергетическая, и военной промышленности, а для этого необходимо сократить инвестиции в сельское хозяйство и легкую промышленность, и конечной логикой должно стать переход к плановой экономике и отказ от «новой экономической политики». Идеи этой фракции могут завоевать поддержку рабочего класса и не встретят ожесточенного сопротивления со стороны бедноты и среднего крестьянства.
Если сравнивать эти три линии, то между линиями Троцкого и Бухарина в принципе нет никакого перекрытия, и крайне маловероятно, что союз будет сформирован. Но эти две страны формировали альянс три раза в истории. Первым было совместное противодействие подписанию Брестского мира, в котором Троцкий считал, что мир с Германией предотвратит «мировую революцию» в Германии и не отвечает интересам мирового пролетариата, а Бухарин считал, что мирный договор является «предательским договором» и не отвечает национальным интересам России. Вторая состоит в том, чтобы объединиться для «национализации профессиональных союзов», что не имеет ничего общего с интернационализмом или национализмом, и обе стороны надеются завоевать политическую поддержку профсоюзной оппозиции внутри партии, создать альянс большого меньшинства и атаковать авторитарную позицию ленинской фракции; Третья заключалась в том, чтобы объединиться против Сталина. Чтобы вернуть себе власть в партии, они игнорировали коренное противоречие линий друг друга, направляли противоречия борьбы на самого Сталина, откладывали в сторону все споры и т. д. "Избавиться" от Сталина потом. Это создает фракционную клику, которая существует исключительно ради захвата власти, а не поддерживается общим политическим идеалом.
В ходе секретной беседы Каменев спросил Бухарина: «Считаете ли вы, что продовольственная политика Сталина вызовет экономическую катастрофу, так как же вы планируете решать продовольственную проблему?» Бухарин неопределенно сказал: «Может быть, придется принять более далеко идущие меры». Я не сказал, о каких конкретно мерах, а потом перевел разговор и сказал, что какие бы меры ни были, пока Сталин и Молотов находятся у власти, «ничего нельзя сделать».
Ответ Бухарина состоял в том, чтобы избегать прямого столкновения с Левой оппозицией по вопросу о существовании и отмене нэпа, отложить в сторону вопрос о линии и сотрудничать сначала со Сталиным. Каменев больше никаких вопросов не задавал, зная, что договориться с Бухариным ему невозможно, и обе стороны молчаливо согласились на это.
Суть разговора заключалась в «раскрытии кадров», и Бухарин сказал: «Он сам, Рыков и Томский абсолютно едины. А еще был председатель исполкома Ленсовета Комаров, председатель Центрального совета железнодорожного профсоюза Андреев, руководители Главного управления государственной политической безопасности Ягода и Трилисель, это были его люди. Ключ в том, чтобы привлечь на свою сторону центристов, и некоторые сталинистские деятели, такие как Ворошилов и Калинин, также могут привлечь на свою сторону. Бухарин считал, что до тех пор, пока левая оппозиция не вступит в союз со Сталиным, он уверен, что сможет организовать большинство внутри партии для свержения правления Сталина.
После тайных переговоров Бухарин вернулся и продолжил борьбу против Сталина. В нескольких публичных выступлениях Сталин поднимал вопрос о необходимости противостояния «правым» в партии. В какой-то момент Бухарин, Рыков и Томский потребовали отставки, но Сталин не принял ее и долго пытался убедить их не уходить в отставку.
В конце концов был достигнут неохотный компромисс: сталинские идеи о быстрой индустриализации и отмене НЭПа были приняты, но «антиправая» пропаганда была прекращена, а Бухарину, Рыкову и Томскому было позволено публично отстаивать свои позиции.
В ноябре 1928 года Рыков поставил под сомнение цифры промышленных показателей в ЦК; В декабре Томский выступил на VIII съезде профсоюзов, критикуя быструю индустриализацию; В январе 1929 года, на праздновании пятой годовщины со дня смерти Ленина, Бухарин выступил с докладом под названием «Политическое завещание Ленина», в котором подчеркивал НЭП как политическое завещание Ленина и предлагал, чтобы индустриализация основывалась на принципе маркетизации.
Все это явно противоречит линии партии. Но Сталин соблюдал договоренность, хранил молчание, не критиковал и не опровергал – он был не против дать право на «свободу слова» до тех пор, пока его линия может быть реализована.
Однако 22 января 1929 года Троцкий раскрыл секретные переговоры Бухарина с Каменевым, нарушив хрупкий компромисс между двумя сторонами.
30 января состоялось заседание пленума ЦК, на котором обсуждались вопросы секретных переговоров. Партии снова рвали морды на пленуме и поссорились, а Бухарин выступил с заявлением о том, что нынешняя аграрная политика «Военно-феодальная эксплуатация крестьянства» должна была обанкротиться и привести к краху Коминтерна, за которым последовало требование о выходе из Коминтерна и «Правды».
7 февраля Сталин выдвинул условия для компромисса:
Во-первых, признать, что переговоры с Каменевым были ошибкой;
во-вторых, признать, что заявление от 30 января было «гневным в пылу дебатов», и отказаться от этих утверждений;
в-третьих, признать необходимость совместной работы в рамках Политбюро;
В-четвертых, отозвать заявление об отставке;
В-четвертых, отменить заявление, сделанное на пленарном заседании 30 января.
В основе этого условия лежит первое, то есть Бухарин признает свою ошибку, а затем Сталин обращается с Бухариным так, как будто Бухалин не встречался с Каменевым, а Политбюро продолжает представлять себя единым. Однако Бухарин решительно отказался признать свою ошибку и не отозвал заявление об отставке.
То же самое было и с упрямым нравом Бухарина, когда он выступал против Брестского мира. В то время Ленин все еще заставлял его повернуть назад с помощью терпеливых уговоров и воспитания. На этот раз терпение Сталина оказалось не на высоте, потому что у него уже были силы контролировать ситуацию самостоятельно. Более того, он абсолютно не желает идти на попятную в вопросе индустриализации страны на всех парах. Он считал, что для советской власти это вопрос жизни и смерти.
В апреле, после пленума ЦК, Сталин вновь получил поддержку абсолютного большинства, а Бухарин и Томцкий были исключены из «Правды» и профсоюзов. Однако он до сих пор не исключен из Политбюро, что также оставляет для этого место. Только в конце года, когда Бухарин, казалось, все еще не желал идти на компромиссы, его сняли с поста члена Политбюро.
После победы над Бухариным основная оппозиция в партии была полностью разгромлена. Только в апреле 1929 года Сталин официально утвердил себя в качестве верховного руководителя партии.
Конечно, во всем этом процессе действует политическая тактика Сталина, но есть еще две основные.
Во-первых, Сталин был представителем двух важнейших политических сил внутри большевиков: «внутренней революционной» и «рабочего класса». С самого начала существования большевистской партии он упорно вел подпольную борьбу в стране и отстаивал ответственность рабочего класса, а не интеллигенции, со стороны революционеров и представителей рабочего класса внутри страны. Четыре ключевые фигуры в борьбе против Сталина, Троцкий, Зиновьев, Каменев и Бухарин, хотя и имели разные политические взгляды, были людьми одного типа, то есть все они были интеллигентами из богатых классов, долгое время находившимися в изгнании, и их политические корни в партии не совпадали со сталинскими. Их общая сила была велика, но они сами воевали друг с другом, и поэтому были побеждены Сталиным в одиночку. Победа Сталина была определена тем основным историческим фактом, что большевики опирались на строительство социализма в России. Это не было «везением» или «заговором» Сталина в получении поста «генерального секретаря», который контролировал бы кадровые и дисциплинарные полномочия.
Второй момент состоит в том, что линия Сталина действительно более правильна и реалистична, чем линия Троцкого и Бухарина. В целом это в большей степени соответствовало интересам советского рабочего класса и Советского государства в целом. В тогдашней международной и внутренней обстановке линия на «построение социализма в одной стране» была, безусловно, правильной, и мы никогда не должны энергично вкладывать средства в осуществление «мировой революции»; Единственный способ «построить социализм в одной стране» — это подтолкнуть страну к индустриализации на всех скорых темпах и использовать короткий промежуток времени после окончания Первой мировой войны, чтобы догнать европейские и американские державы.
----------
Об авторе:Д-р Ли Сяопэн является автором книг «10 000 лет древности до эпохи Цинь», «Империя и процветание: эпоха династий Хань, Тан и Мин», «Великие перемены и прорывы: империя Цин в столкновении», «Революция и реформы за шестьдесят лет поздней династии Цин», «Экономический анализ подъема Китая» и многих других исторических и экономических работ.