Татьяна проснулась среди ночи от тихого, но отчаянного всхлипывания. Младший сын, трёхлетний Антоша, лежал рядом с ней, горячий как уголь. Его лоб обжигал её пальцы, когда она попыталась измерить температуру. Взглянув на градусник, Татьяна увидела страшную цифру – почти 39.
На часах было три часа ночи. Татьяна взяла телефон и набрала номер мужа, который находился в командировке.
— Саш, у Антоши температура 39, — прошептала она в трубку.
— Ох, ну… вызови скорую. Я что тут сделаю? – сонным голосом отозвался муж.
Она тяжело вздохнула, положив трубку, и обратилась к Антону:
— Потерпи, мой хороший, сейчас я соберу тебя в больницу.
Младший стонал, его лицо краснело от жара. Пока она торопливо собирала вещи для больницы, почувствовала легкое, но знакомое напряжение внизу живота. «Только не сейчас», – подумала она. Но вскоре оно вернулось, ещё сильнее. Схватки. Татьяна посмотрела на календарь – 1 сентября. Завтра она должна была отвезти старшего сына на линейку в школу, его первый класс.
Когда схватки усилились, стало понятно, что в больницу едет уже не только Антон. Сжав зубы, Татьяна вызвала скорую, ухватилась за кроватку младшего, но приступы боли не позволяли сосредоточиться. Она понимала, что начинается трудный момент, и знала, что это может быть долгий процесс.
Татьяна дрожащей рукой набрала номер свекрови.
— Ты совсем осточертела, ты что звонишь, ночь на дворе!? - завопил женский голос в трубке.
— Владлена Викторовна, помогите... У меня схватки начались, а у Антошки температура, а ещё Миху надо завтра на линейку, а Сашка в командировке...
В трубке зачертыхались, если не сказать больше. Он этой площадной брани у Татьяны на глаза навернулись слёзы, но она сжала губы и слушала молча.
— Сейчас буду. - наконец вымолвила благодетельница и положила трубку.
*
Оказавшись в больнице, Татаьяна сосредоточилась на себе. Боль становилась всё невыносимее. Часы тянулись бесконечно. Родовые схватки были болезненные и долгие, её тело работало из последних сил.
— Дышите! – раздавался строгий голос акушерки. — Да что ты совсем не страраешься, ты что, корова что ли! Давай тужься нормально! Не в первый раз!
Но Татьяна уже теряла силы, каждый новый толчок казался невыносимым. Время стало размываться, терять смысл. Каждая секунда растягивалась в вечность.
Когда ребёнок наконец родился, она ощутила одновременно облегчение и пустоту. В палате стояла тишина, нарушаемая только редкими голосами медсестёр и плачем младенца.
Только она успела немного прийти в себя в своей палате, забывшим тяжёлым, дурманящим сном, как зазвонил телефон. На экране — муж.
— Ну что, когда тебя там выписывают? Давай завтра дуй домой, я тут зашиваюсь с больным ребёнком, не знаю, что с ним делать! Он орёт постоянно и плачет! Его рвёт бесконечно.
Татьяна закрыла глаза и глубоко вдохнула. Она знала, что муж должен был приехать к обеду. То есть с момента его "дежурства" с детьми прошло буквально два часа.
— Саша, я только что родила. Дай мне хотя бы день на ноги встать.
Она посмотрела на кровь на ночной сорочке. Надо как-то сменить одежду и всё выстирать... Она собиралась впопыхах и не взяла запасной одежды. Привезёт ли ей свекровь, если попросить? Она конечно злобное существо, но ведь тоже человек.
— Так а я не справляюсь, Антон всё время плачет, я даже не спал почти! Ты же понимаешь, я не для этого рождён, — продолжал муж, не слушая её.
— А я, думаешь, справлялась? Я уже три года так живу, Саша! — резко ответила Татьяна, из последних сил стараясь сдержать эмоции.
На той стороне послышался возмущенный возглас.
— Так это у вас материнское, — заявил он, как будто что-то само собой разумеющееся. — У женщин такое в крови. Тебе это вообще ничего не стоит. Генетика! А мы, самцы, рождены не для этого!
Татьяна в бешенстве замахнулась телефоном, но железным усилием воли остановила себя. Она не могла себе позволить купить даже новые джинсы, не говоря уже о мобильном телефоне - всё уходило на детей. Она отшвырнула телефон на тумбочку, отвернулась к стене и тихо заплакала, заткнув себе рот одеялом, стараясь не беспокоить соседку по палате. Получалось, конечно, плохо.