“Вавилон” - это невероятно реальный фантастический мир и в то же время уютный уголок, в котором читателю хочется прятаться вместе с Робином - главным героем - пытающимся заглушить голос совести, и который в конце концов превращается в поле битвы с системой. От приятных сцен книжных магазинов и кондитерских с лимонными кексами, которые буквально заманивают в себя приятной атмосферой, читатель сопровождает Робина до момента самопожертвования.
Куанг намеренно осовременивает некоторые проблемы, делая их более острыми и злободневными и таким образом приближая к читателю. Она умело вплетает нити современности в классический холст Викторианской Англии, благодаря чему, несмотря на некоторые допущения, книга кажется приятно классической. Я бы назвала это новой классикой, ссылаясь на отношение этого романа к классической литературе девятнадцатого века. Вопрос спорный, но я так чувствую.
В книге затрагиваются множество глубоких тем таких как совесть, рутинное злодейство человека как элемента жестокой системы, благодарность, принадлежность человека к обществу и культуре, конфликт выживания и идеалов и многие другие. Многие из этих тем тянутся из прошлого в настоящее, правда, течение времени несколько сглаживает их острые углы. Главная тема “Вавилона” - это империализм и его жестокость, который до сих пор существует, приобретя менее явную форму. Наиболее очевидное проявление этого можно наблюдать в странах, где правящие элиты всё ещё состоят из потомков колонизаторов и продолжают говорить на своём языке, который плохо понимает местное население. Но существуют и более скрытые формы, такие как дешевые товары, которые идут из стран третьего мира в богатые страны Запада, работники, отшивающие тонны одежды для брендов Fast Fashion за несколько долларов в день в опасных для жизни условиях или красящие ее и задыхающиеся от ядовитых паров, грязные производства, перемещенные в бедные страны, чтобы потребляющие их более богатые страны могли кичиться низким уровнем выбросов углекислого газа - это все империализм сегодняшнего дня. Только в конце, вступив в союз с Эйбелом и другими протестующими рабочими англичанами, Робин осознает, что проблема куда глобальнее, чем колониальная политика империи, что это нечто большее - капитализм, мироустройство при котором ради обогащения возможно все и при котором сильный может извлекать выгоду из слабого в любой доступной форме.
Балаболы занимают привилегированное положение и их возможности настолько велики, что кажутся божественными простому люду. Когда Вестминстерский мост рушится, один из очевидцев трагедии говорит следующее:
Человеку такое не под силу. Это может быть только промыслом Божьим.
Тем не менее они остаются лишь инструментами для зарабатывания денег, как и любые другие наемные рабочие такие как шахтеры или фонарщики, только более дорогими. Разрушение Башни - это своего рода божественный акт, но Робин - не бог, а божок, которому система дала ограниченные полномочия, чтобы извлечь из этого выгоду. И ее не так просто разрушить, как каменные стены. Можно быть идеалистом, бросаться на нее с открытой грудью и разбиваться об нее как об скалы, можно выбить из нее несколько кирпичей, но в конечном счете это ничего не изменит. Некоторым, же таким как Робин, настолько невыносимо видеть ее ужасы, что они уже не могут от них отвернуться и в бессильном гневе выбирают разбиться об нее и умереть со спокойной совестью, таким образом оправдав себя и заявив “я к этому не причастен, я протестую”.
Таким актом можно поддержать и вдохновить людей, но в конечном счете большинство революций бессмысленны, поскольку они редко приводят к улучшениям. Как говорится, до революции человек управляет человеком, а после - наоборот. Если положительные изменения все же происходят, то только через кровь и страдание невинных (также как в случае с забастовкой Робина и Виктуар) и подчас невозможно понять, не является ли цена, уплаченное за это улучшение, слишком высокой. Самый лучший вариант - это революция сверху, а это значит нужно влиться в систему и преобразовать ее изнутри. Будучи наивной, почти до самого конца способной видеть лишь в рамках иллюзий своего социального класса, Летти оказывается умнее остальных, понимая устойчивость системы и цену борьбы с ней. Именно она является единственным человеком, который озвучивает эту мысль:
Не забывай о своей конечной цели. Если ты хочешь исправить империю, лучше всего работать изнутри.
Я думаю в этой фразе была какая-то доля самооправдания и попытка подкупить друзей иллюзией, но в этом также крылась правда, которую Летти понимала в отличие от других.
Являясь элитными учеными, работающими с самым важным ресурсом империи, все члены Гермеса имели большие возможности стать фигурами, влияющими на политику государства, своего рода профессором Ловеллом наоборот. Но они были яростными, отчаявшимися детьми и вместо этого поштучно воровали серебряные пластины из университета, подвергая себя почти смертельной опасности. Одним словом, дети.
Еще одна важная тема, которую поднимает Куанг - это то, насколько сложно видеть реальные последствия своей теоретической работы, протекающей в комфортабельных кабинетах, заполненных книгами, и утонченных академических дискуссиях. Или насколько сложно заставить себя видеть их.
Кажется, у всех нас хорошо получается не думать о чем-то.
Для балаболов Вавилон - это башня из слоновой кости, не зря она описывается как
внушительное <...> здание из сверкающего белого камня.
Этот уютный, элитистский мирок долго заставлял Робина отворачиваться от того для чего и за счет чего он существовал. То же самое было и с профессором Крафт. Будучи разработчиком ПО, я часто думала об этом в контексте своей профессии еще до прочтения “Вавилона”. Программисты часто спорят об архитектуре систем и разных подходах во имя технического чувства прекрасного. Но часто системы, над которыми они работают - это сайты или приложения, главная цель которых удержать пользователя подольше, чтобы скормить ему больше рекламы (я сама никогда не была частью таких проектов и более того, конечная цель проекта является для меня одним из критериев выбора работы). Это в некотором роде формирование зависимости с целью зарабатывания денег. Напоминает ситуацию с опиумом в Кантоне, но конечно масштаб вреда неописуемо меньше. Вывод такой: не нужно работать бухгалтером в наркокартеле или нацистской партии, чтобы своей обыденной работой, состоящей из бумаг и цифр, делать вклад в причинение вреда людям. Рутинное злодейство ближе, чем нам кажется.
Одна из сопутствующих тем “Вавилона” - это конфликт выживания и идеалов. Робин, прежде чем был доведен до предела зрелищем происходящего в Кантоне, хотел прежде всего выжить. Не смотря на то, что его мысли звучали слабо и лицемерно, а понятие выживания часто подменялось тягой к комфорту, это вызывало понимание и сочувствие. Выживание - это то, что заложено в нас глубже всего остального и благодаря чему жизнь продолжает существовать. Но как сказал Рами:
Выжить не так уж сложно, <...> но нужно постараться при этом сохранить достоинство.
Где пролегает этот моральный предел и граница достоинства? У каждого на этот счет свое мнение.
Общий нарратив общества - это, то что Робин, Рами, Виктуар и даже Летти должны быть благодарны за свое положение и возможности, данные им. На это много раз давит профессор Ловелл и это не единожды упоминает сама Летти. Но Ловелл занимался образованием Робина из тщеславия, он хотел создать для себя игрушку и ценный актив. По сути он ставил эксперименты над детьми. Они оба, кстати, провалились. Более того благодеяния профессора не были для Робина манной небесной - они требовали напряженной работы в течении многих лет. То есть их отношения по сути строились на взаимной выгоде. Не смотря на это Робину есть за что быть благодарным профессору. Не каждый получает такое хорошее предложение о сотрудничестве. Но штука в том, что нельзя манипулировать людьми через требование благодарности. А профессор Ловелл был намерен делать это всю жизнь, как и некоторые другие родители.
Тема иммиграции и принадлежности также занимает одно из центральных мест в повествовании. Невозможно ассимилироваться, если общество отторгает тебя. Таким образом, когда общество не принимает иммигранта оно заставляет его еще больше ассоциировать себя с родиной. У Робина изначально было стремление влиться в окружающую его действительность и стать британцем, не смотря на свою внутреннюю тягу к Китаю. Но будучи отвергаем каждый день он все больше и больше чувствовал связь с родиной.
Еще не могу не отметить интересный подход к организации текста в виде добавления сносок, раскрывающих некоторые подробности мироустройства вселенной Вавилона и происходящие события. Скорее всего это было сделано, чтобы упростить процесс правок недочетов в тексте. Но по какой-то причине это в моих глазах придало тексту дополнительную ценность. Казалось, будто какой-то профессор литературы, исследователь или журналист комментировал его через много лет после написания. В какой-то момент мне даже подумалось, что это художественная интерпретация записей, которые Робин передал Эйбелу в самом конце. Возможно, именно поэтому полное название книги - "Вавилон. Сокрытая история".
Моя оценка “Вавилона” ⭐️⭐️⭐️⭐️⭐️/5. В нем есть все: уютная атмосфера Оксфорда, противоречия и серая мораль, глубокие герои, которые представляют разные точки зрения и эволюционируют с течением времени и красота слога. А, благодаря рассуждениям о переводах и интересным этимологическим фактам, читать Вавилон - это особенное интеллектуальное удовольствие.