На пути к разрыву
Отличие Ришелье от многих других фаворитов той эпохи (например, от Бекингема) заключалась в парадоксальной слабости его положения. Кардинал воспринимается этаким всемогущим повелителем. Но на деле его всемогущество зависит от каприза короля. А король-то изначально не был расположен к «фавориту».
Еще раз: в чем отличие от положения Бекингема? Бекингем – если не любовник, то почти приемный сын Якова I и ближайший друг Карла I. Оба монарха ему не просто симпатизировали, они его любили. Ришелье при дворе не любил никто. И уж тем более король Людовик.
Тем опаснее положение кардинала, что его политическим противником являлась королева-мать. Хоть и сложные у нее отношения с сыном, но мать есть мать. Большинству казалось, что какие-никакие родственные чувства, а уж всяко пересилят вынужденную зависимость от первого министра.
В 1624-1629 годах связка «Людовик-Мария-Ришелье» работала сносно. Годы 1629 и 1630 обозначили кризис триумвирата и его распад. Кто останется при короле? Мать или нелюбимый министр?
Конечно, вы знаете ответ. Но какая же тогда будет интрига в рассказе? Давайте представим, что развязка вам неизвестна. И продолжим.
Мантуанский кризис
Пока шла борьба с гугенотами, Мария Медичи и «святоши» в принципе были на стороне кардинала. Тем более, что он заключил союз с их возлюбленной Испанией. С 1629 года Ришелье начинает, как бы сказали сегодня, «гибридную» войну против Габсбургов. В литературе ее называют тайной войной (явная началась в 1635 году).
Кризис разразился по поводу Мантуанского наследства.
Очень коротко: в декабре 1627 года умер герцог Мантуанский (Северная Италия). Он назначил своим наследником француза, вассала Людовика XIII герцога Неверского. Соседние Савойя и Испания (ее владения также находились в Северной Италии) пожелали наложить лапу на наследство.
Сразу же после победы под Ла-Рошелью Ришелье подает Людовику памятную записку (декабрь 1628 года). В ней кардинал убеждает короля выступить с оружием на защиту Невера и его мантуанского наследства.
Мария Медичи выступила резко против обострения отношений с Испанией. Разумеется, королева была не одна. За ее спиной стояла целая придворная партия «святош». Король испытывал очень сильное давление.
13 января 1629 года состоялся совет, на котором Ришелье пустил в ход всё свое красноречие. Под конец он выразил готовность немедленно уйти в отставку.
Этим приемом – угрозой отставки – кардинал будет пользоваться неоднократно. Я полагаю, он здорово рисковал. Особенно в 1629 году. Зная о сложном к нему отношении короля, о многочисленных недоброжелателях, нашептывающих монарху «убери кардинала», Ришелье не мог быть уверен, что отставка не будет принята.
И всё-таки он победил. Король проявил характер и мудрость, он выбрал политику кардинала и партии «добрых французов» и во главе армии выступил в Савойю.
«Опасности подстерегали нас на каждом шагу»
Кампания 1629-1630 годов в целом для Франции прошла удачно. Большой войны с Испанией удалось избежать. В Северной Италии одержаны кое-какие победы.
Но не это должно нас интересовать в описании жизни кардинала в условиях нарастающего конфликта с королевой-матерью. Дело в том, что он опять сильно рисковал. Кардинал не мог постоянно находиться при короле. То король шел на войну, а кардинал занимался дипломатией. То король болел, а кардинал возглавлял войска.
Суть в том, что кардинал выпускал Людовика из поля зрения. И один Бог знал, кто, что и как мог нашептать монарху на ухо. В любой момент Ришелье мог ожидать отставки.
А уж если бы король умер (в 1630 году он был очень близок к смерти), королем стал бы любимчик Марии Медичи Гастон. И тут кардиналу могла грозить и ссылка, и заключение в какой-нибудь Бастилии, и даже смертная казнь.
Разумеется, кардинал пристроил ко двору своих осведомителей. Но они могли лишь помогать держать руку на пульсе настроения короля. Повлиять на него было куда сложнее. И всё-таки до конца 1630 года сохранялось некоторое равновесие.
День одураченных
Полный и окончательный разрыв, распад триумвирата произошел в ноябре 1630 года в день, прозванный Днем одураченных.
В октябре король едва оправился от тяжелой болезни. И тут уж королева-мать со своими единомышленниками плотно прицепилась к сыну, всячески пороча кардинала.
10 ноября состоялась очередная встреча матери и сына. Людовик приехал к Марии в ее Люксембургский дворец. Туда же спешит Ришелье. Двери перед ним закрыты. Но именно он руководил строительством дворца и знает другие ходы.
Без стука кардинал входит в кабинет, где Мария в очередной раз изливает душу сыну. Ришелье:
«Я знаю, Вы говорили обо мне. Не так ли, мадам?»
И тут королева срывается в истерику, осыпая кардинала бранью. Ришелье повел себя красиво: он пал перед королевой на колени и умолял не верить наветам, возводимым на него недоброжелателями. Королева ярилась только пуще в духе: или я, или он!
Можно себе представить, какую неловкость испытал Людовик XIII. Наконец он приказал Ришелье подняться и покинуть покои королевы. Затем объявил, что уезжает в Версаль.
Королева и ее окружение торжествовали победу. Никто не сомневался, что кардиналу (по крайней мере, его карьере политика) пришел конец. Уже делились государственные посты и строились планы на завтрашний день.
Между тем король вызвал кардинала в Версаль. Ришелье, по его признанию, был уверен, что речь пойдет об аресте. Но когда по пути в загородную резиденцию короля обратил внимание, что его сопровождают не мушкетеры или гвардейцы короля, а собственная охрана кардинала, понял: он выиграл!
Действительно. Король выказал ему благосклонность и доверие: «В Вашем лице я имею самого верного и самого любящего слугу, которого когда-либо знал мир». На следующий день под арест пошли сторонники королевы-матери. В частности, канцлер Марильяк (позже будет арестован брат канцлера маршал Марильяк).
Удар был силен своей внезапностью. Мария Медичи лишилась сил. Она еще закатила сыну несколько истерик, но всё напрасно. Ришелье победил окончательно и бесповоротно. Именно с ноября 1630 года и можно говорить о всемогущем кардинале. Теперь король пойдет с ним до конца.
Продолжение:
-----------
Все очерки рубрики "История Франции":