Словно дальнему голосу внемлю,
А вокруг ничего, никого.
В эту черную добрую землю
Вы положите тело его.
Ни гранит, ни плакучая ива
Прах легчайший не осенят,
Только ветры морские с залива,
Чтоб оплакать его, прилетят…
Анна Ахматова
Он писал о себе:
арестован – 6 раз, приговорен к смерти – 1 раз, ранен – 3 раза, самоубийством кончал – 2 раза, били меня 3 раза...
На Сестрорецком городском кладбище самая, наверное, известная могила - писателя Михаила Зощенко. И хотя находится она довольно далеко от входа (впрочем, кладбище это не очень большое, так что дойти до неё не составляет большого труда), посетители бывают здесь очень часто. В последние годы о Зощенко написано немало - только в известной серии ЖЗЛ ("Жизнь замечательных людей") его биография выходила дважды - в начале нынешнего века за авторством Рубена Бернгарда, а несколько лет назад жизнь Михаила Зощенко описал Валерий Попов. И, наверное, даже не стоит говорить, сколько раз за последнее время переиздавались произведения самого сатирика.
Но, к слову, несмотря на большое количество изданных биографий писателя, а также им самим написанные и опубликованные автобиографические произведения (та же повесть "Перед восходом солнца", например), вопросов остаётся множество. Ну, если внимательно читать эти биографии. И, надо отметить, что было бы логично за аксиомы принять то, что говорит о себе сам Зощенко, но, как это ни странно, в его собственноручно написанной автобиографии можно легко обнаружить ошибки. Например, в одном из первых вариантов он пишет:
Я родился в Полтаве в 1895 году. Мой отец — художник. Из дворян.
Но, как выяснили исследователи его жизни и творчества, родился будущий писатель в Петербурге. И не в 1895 году, а в 1894-м. Или, например, везде пишут, что мать мальчика - Елена Сурина - до замужества была актрисой. Интересно, насколько высока вероятность того, что девушка-дворянка (а во всех энциклопедиях указано, что и отец Михаила, и его мать имели дворянские корни) актёрским ремеслом занималась в пятнадцатилетнем возрасте? Ведь родилась Елена в 1874 (по другим данным, например, Википедии, в 1875-м) году, а в 1890-м художник Михаил Иванович Зощенко, снимавший комнату в квартире отчима Елены - академика-мозаичиста Павла Семеновича Васильева - уже сделал ей предложение, которое Елена приняла. И, кстати, в том же 1890-м году у них родилась старшая дочь, названная в честь матери Еленой. К слову, в дальнейшем она стала прототипом Лёли из рассказов Зощенко о Лёле и Миньке.
И, да, дворянкой мама Михаила Зощенко не была. Она происходила из мещан, её отец, Иосиф Сурин был петербургским купцом второй гильдии. И лишь после смерти мужа она была вписана в дворянскую родословную по её собственному прошению.
Впрочем, не будем заниматься буквоедством - не дворянством, датой и местом рождения, в конце концов, ценен для нас великий писатель, ставший классиком ещё при жизни.
Михаил был третьим ребёнком в семье, а всего детей у четы Зощенко родилось восемь: пять девочек и трое мальчиков. Его мама, разумеется, не работала, занималась воспитанием детей. А отец будущего писателя был тогда мало кому известным учеником художника-мозаичиста и подрабатывал иллюстратором журналов. Впрочем, когда Михаил подрос, его отцу стали предлагать хорошие заказы, например, создание мозаичного панно на фасаде музея Суворова в Петербурге "Отъезд Суворова в поход 1799 года" по картине Николая Шабунина. К слову, десятилетний Миша принимал непосредственное участие в работе над этим панно - ёлочка в нижнем левом углу мозаики выложена лично им. Зощенко вспоминал:
В левом углу картины имеется зеленая ёлочка. Нижнюю ветку этой ёлочки делал я. Она получилась кривая, но папа был доволен моей работой.
Михаил родился, скорее всего, всё же не в квартире 1 дома номер 4 по Большой Разночинной улице, что на Петроградской стороне (этого дома тогда вообще не существовало), а на Васильевском острове - в доме, принадлежащем Архипу Куинджи, на 10-й линии, куда семья Зощенко переехала из квартиры Павла Васильева после рождения второй дочери. Здесь же, на Васильевском, юный Зощенко в августе 1903 года поступил в подготовительный класс находящейся неподалёку - на 8-й линии - гимназии номер 8.
Учился, надо сказать, Михаил Зощенко не очень хорошо. Даже совсем плохо - по успеваемости он был третьим с конца среди двадцати восьми учащихся. Однажды его из гимназии за неуспеваемость чуть не исключили и помогло остаться в стенах этого учебного заведения лишь письмо-прошение матери. А за выпускное сочинение на тему "Образ Лизы Калитиной" в романе Тургенева "Дворянское гнездо"" будущий великий писатель даже получил единицу. Сочинение писалось учениками двадцать второго апреля, а второго мая утром были объявлены оценки. Неудовлетворительная за письменный экзамен означала, что Зощенко не допущен к устному и, соответственно, не получит аттестат зрелости. Это юношу так потрясло, что он, найдя где-то сулему (его мать потом говорила, что дала её ему для обработки фотографий) - раствор хлорида ртути, применявшийся тогда в медицине для дезинфекции - выпил полстакана этого нейротоксина прямо на ступеньках гимназии. И лишь немедленно оказанная во Французской больнице имени Марии-Магдалины ему помощь спасла мальчика.
Аттестат зрелости Зощенко всё же получил - ему позволили сдать экзамены повторно, но произошло это уже в сентябре. После этого Михаил поступил на юридический факультет университета, но ещё до окончания первого курса был из него отчислен за неуплату. А вскоре началась Первая мировая война, Зощенко решил пойти добровольцем на фронт, но сначала его направили на учёбу в Павловское военное училище. Через полгода - в марте 1915-го - Михаил Михайлович попал в действующую армию и до января 1917-го, с небольшими перерывами на лечение в госпиталях, находился на фронте, командуя ротой. Он рассказывал:
Первая мировая война парализовала моё нутро. Я навсегда потерял чувство ориентира. Иногда наступало затишье, а потом опять начинал преследовать какой-то необъяснимый зловещий рок. Я нигде не мог найти успокоения, словно Агасфер менял города, деревни, сёла, хутора.
Воевал Зощенко отважно и даже сделал карьеру военного - прошёл от прапорщика штабс-капитана. За свои подвиги он много раз награждался орденами: в ноябре 1915-го получил орден Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом, в феврале 1916-го - орден Святой Анны 4-й степени с подписью "За храбрость", в сентябре 1916-го - орден Святого Станислава 2-й степени с мечами, в ноябре 1916-го - орден Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом. В январе 1917 года он был представлен к ордену Святого Владимира 4-й степени и званию капитана, но ни то, ни другое получить не успел - произошла революция и все прежние награды и звания были отменены. Впрочем, сам Зощенко к своим подвигам на войне относился спокойно:
В девятнадцать лет я был уже поручиком. В двадцать лет — имел пять орденов и был представлен в капитаны. Но это не означало, что я был герой. Это означало, что два года подряд я был на позициях.
В феврале 1917-го, после обострения порока сердца, вызванного последствиями газовой атаки, которую Зощенко испытал ещё в июле шестнадцатого года, Михаил Михайлович из армии был уволен в резерв. Потом за пару лет он сменил множество занятий:
Профессий у меня было очень много. Об этом я всегда говорю без иронии. Даже с некоторым удивлением к самому себе.
Наиболее интересные профессии, кроме самых разнообразных военных, были такие:
Студент Петроградского университета.
Комендант почт и телеграфа. (При Керенском.).
Агент уголовного розыска. (Район Ленинград — Ораниенбаум.).
Инструктор по кролиководству и куроводству. (Смоленская губерния, город Красный. Совхоз "Маньково".).
Постовой милиционер. (В Лигове.).
Телефонист пограничной охраны.
Сапожник.
Конторщик Петроградского военного порта.
Было еще множество других профессий. Всего не вспомнишь.
В сентябре 1917 года его отправили в командировку в Архангельск - здесь он занимал должность адъютанта 14-й пешей Архангельской дружины государственного ополчения. Здесь же он познакомился с некой француженкой, которая без памяти в него влюбилась и даже предложила эмигрировать во Францию. Она даже выправила ему фальшивые документы, но Зощенко не решился уехать.
Он вернулся в Петроград, где познакомился с Корнеем Чуковским и его сыном Николаем. И твёрдо решил стать писателем. Правда, писать рассказы он начал ещё лет в восемь-девять - немного подражая своей матери, которая даже публиковалась в популярной газете "Копейка". Но как к делу всей своей жизни он отнёсся к этому занятию именно в то время. Тогда же он начал встречаться с Верой Корбиц-Кербицкой - медсестрой, выходившей его после немецкой газовой атаки. Вскоре она стала его женой.
А ещё в начале 1921 года он вместе с молодыми писателями Вениамином Кавериным, Константином Фединым, Михаилом Слонимским, Николаем Тихоновым и несколькими другими создал литературное объединение "Серапионовы братья", названное так в честь пустынника Серапиона и провозгласившее полную аполитичность литературы.
В 1922 году вышла первая книга Зощенко - "Рассказы Назара Ильича, господина Синебрюхова". Она сразу завоевала популярность, и вслед за первой свет увидели и следующие книги писателя: "Сентиментальные повести", "Письма к писателю", "Весёлая жизнь", "Нервные люди". Издавались они огромными тиражами - по сто тысяч экземпляров и более. Его рассказы были переведены на немецкий язык и изданы в сборнике "Спи скорее, товарищ" (Schlaf schneller, Genosse!) и очень нравились руководителям Третьего рейха. Кроме того, он публиковал свои фельетоны в популярных советских журналах "Крокодил", "Бегемот", "Смехач", "Огонёк". А в 1933 году его в составе большой писательской делегации отправили на строительство Беломорско-Балтийского канала, под впечатлением от которого Зощенко написал повесть "История одной перековки". Зощенко был настолько популярен, что его как-то упомянул в одном из своих стихотворений - "Фабриканты оптимистов" (1927 г.) - Владимир Маяковский:
Приходит дама,
пантера истая —
такая она от угрей
пятнистая.
На снимке
нету ж —
слизала ретушь.
И кажется
этой плоской фанере,
что она Венера по крайней мере.
И рисуется её глазам уж,
что она
за Зощенку
выходит замуж.
А ещё Зощенко написал более двух десятков пьес, которые успешно ставились в театрах Москвы и Ленинграда. Власть даже разрешила ему создать цикл рассказов о Владимире Ленине, что являлось высшей степенью доверия к писателю. Наконец, Зощенко в начале 1939 года был награждён орденом Трудового Красного Знамени, чего так же удостаивались не очень многие "инженеры душ человеческих".
Однако после выхода в журнале "Октябрь" первых глав его автобиографической повести "Перед восходом солнца" Зощенко попал в опалу. Публикация продолжения повести была запрещена. Зощенко еще некоторое время печатался в журналах "Звезда" и "Ленинград", но в августе 1946-го вышло Постановление Оргбюро ЦК ВКП(б), в котором эти журналы были буквально разгромлены, а о самом писателе было сказано:
Зощенко изображает советские порядки и советских людей в уродливо карикатурной форме, клеветнически представляя советских людей примитивными, малокультурными, глупыми, с обывательскими вкусами и нравами. Злостно хулиганское изображение Зощенко нашей действительности сопровождается антисоветскими выпадами.
Предоставление страниц "Звезды" таким пошлякам и подонкам литературы, как Зощенко, тем более недопустимо, что редакции "Звезда" хорошо известна физиономия Зощенко и недостойное поведение его во время войны, когда Зощенко, ничем не помогая советскому народу в его борьбе против немецких захватчиков, написал такую омерзительную вещь как "Перед восходом солнца"...
И как-то совсем по-зощенковски звучит формальный предлог для начавшейся травли писателя - публикация в журнале "Мурзилка" (!) невинного детского рассказа "Приключение обезьяны". Рассказ был перепечатан журналом "Звезда" и вдруг в нём увидели злую сатиру на советский строй. Вот как высказался по поводу этого рассказа Андрей Жданов:
Если вы повнимательнее вчитаетесь и вдумаетесь в рассказ "Приключение обезьяны", то вы увидите, что Зощенко наделяет обезьяну ролью высшего судьи наших общественных порядков и заставляет читать нечто вроде морали советским людям. Обезьяна представлена как некое разумное начало, которой дано устанавливать оценки поведения людей. Изображение жизни советских людей, нарочито уродливое, карикатурное и пошлое, понадобилось Зощенко для того, чтобы вложить в уста обезьяне гаденькую, отравленную антисоветскую сентенцию насчёт того, что в зоопарке жить лучше, чем на воле, и что в клетке легче дышится, чем среди советских людей. Только подонки литературы могут создавать подобные "произведения".
Зощенко был исключён из Союза писателей СССР, лишён продуктовых карточек, а зарабатывать на жизнь был вынужден, работая сапожником и выкраивая из войлока стельки для обуви. Лишь в июне 1953-го - после смерти "вождя и учителя" - Михаила Михайловича восстановили, а, точнее, заново приняли в Союз писателей. Просто восстановить его не решились, так как, по словам Константина Симонова, который был тогда заместителем секретаря Союза писателей, главным редактором "Литературной газеты", а также депутатом Верховного совета СССР, восстановить — значит признать свою неправоту. Поэтому Зощенко был принят заново, причём, как переводчик.
С 1946 года Михаил Зощенко жил на своей даче в Сестрорецке. Вообще, Зощенко и Сестрорецк - это отдельная тема, у меня на канале есть посвящённый этой теме материал. Интересующиеся могут его прочитать: "Михаил Зощенко в Сестрорецке - места, связанные с именем писателя". А сейчас, в рамках данного материала скажу лишь, что это - жизнь Зощенко в последние годы в Сестрорецке - послужило формальным поводом к запрету хоронить великого писателя, ставшим классиком ещё при жизни, на престижных Литераторских мостках Волковского православного кладбища и лишь на городском кладбище Сестрорецка было отведено место для его могилы. Вообще, родная власть гадила ему, как могла. Например, пенсию ему назначили с опозданием в три года, и в первый и последний раз он её получил незадолго до своей смерти.
Михаил Михайлович Зощенко скончался 22 июля 1958 года. О его смерти, а также дате и месте прощания практически не было никакой информации - лишь коротенькое объявление на последней полосе "Ленинградской правды". Но всё же переулок от Дома писателей на улице Воинова (нынешняя Шпалерная) до набережной Невы был заполнен народом. Алексей Пантелеев в письме Лидии Чуковской писал:
Эксцессов не было. И читателей почти не было. На такие события отзывается обычно молодёжь, а молодёжь Зощенко не знала. Всё-таки ведь двенадцать лет подряд школьникам на уроках литературы внушали, что Зощенко — это где-то рядом с Мережковским и Гиппиус. И в библиотеках его много лет не было.
И всё-таки наше союзное начальство дрейфило. Гражданскую панихиду провели на рысях. Заикаясь и волнуясь, с отвратительной оглядкой, боясь сказать лишнее или недостаточно сказать в осуждение покойного, выступил Прокофьев. О Зощенко он говорил так, как мог бы сказать о И. Заводчикове или М. Марьенкове.
Как я уже сказал, Михаил Зощенко был похоронен на Сестрорецком кладбище. Долгое время на его могиле стоял простой памятник, на котором даже год рождения был указан с ошибкой.
Двадцатого ноября 1994 года (кстати, в один день с открытием скульптуры Чижика-пыжика на Фонтанке - опять очень по-зощенковски получилось) на могиле писателя был открыт новый памятник работы скульптора Виктора Онешко.
К слову, у этого памятника была судьба не менее трагичная, чем у того, на чьей могиле он установлен: через два года, в ночь на 8 августа 1996-го, он был сброшен вандалами с пьедестала, голова от удара у него откололось, и долгое время он стоял без головы и укрытый саваном...
В 1994 году на фасаде "писательского небоскрёба" на Малой Конюшенной была открыта мемориальная доска в память о писателе.
К слову, в годы, обозначенные на мемориальной доске, Михаил Михайлович значительно чаще жил всё же на даче в Сестрорецке, чем в этом доме. Когда же он бывал здесь, то часто - после опубликования того самого Постановления ЦК ВКП (б) - просиживал ночами на лестничной площадке. Он ожидал ареста и не хотел, что бы это произошло в квартире. И ещё одна характерная деталь о квартире в этом доме. Он получил её здесь в 1934 году - на пике популярности. Огромная - сто двадцать квадратных метров - пятикомнатная квартира № 122, в которой было два камина, располагалась на пятом этаже. Вообще, идея создания писательского кооператива в этом доме принадлежала самому Зощенко. Ради того, чтобы собрать писателей в одном доме, его даже надстроили на два этажа. Кстати, из-за действующего до сих пор императорского запрета строить жилые дома в центре Петербурга выше Зимнего дворца, потолки в писательских квартирах расположены ниже, чем в квартирах первых трёх этажей.
Возможно, потому, что Зощенко был инициатором, ему и досталась самая большая квартира в доме. Например, у драматурга Евгения Шварца площадь квартиры была чуть больше двух десятков квадратных метров. Всего же в этом доме жили почти сто ленинградских писателей. Ну, а когда Зощенко попал в опалу, то Вера Кетлинская - автор романа "Мужество" и, в то время, секретарь Ленинградского отделения Союза писателей СССР - предложила писателю поменяться квартирами. У писателя уже стали накапливаться долги - ведь он получил фактическим запрет на профессию, а Кетлинская пообещала хорошую доплату. И Зощенко переехал в небольшую - около пятидесяти "квадратов" - трёхкомнатную квартиру Кетлинской. А потом и из "трёшки" ему пришлось съехать в двухкомнатную - № 119. В ней-то сейчас и находится музей писателя - кстати, самый маленький музей Санкт-Петербурга...
У вас какое-то странное отношение к жизни — как к реальности, которая вечна. Заработать! Позаботиться о будущем! Как это смешно и глупо располагаться в жизни, как в своём доме, где вам предстоит вечно жить? Где? На кладбище. Все мы, господа, гости в этой жизни — приходим и уходим.
Михаил Зощенко
Если вам понравился материал - поставьте, пожалуйста, "лайк". Вам это ничего не стоит, а канал вы, тем самым, поддержите. Буду рад, если вы захотите высказать своё мнение о материале, не стесняйтесь - комментируйте, благодарите (если считаете нужным), критикуйте. Возможно, в материале что-то упущено и вы знаете какие-то неизвестные детали - пожалуйста, дополняйте. Каждое ваше слово, каждый отзыв чрезвычайно важен для того, чтобы канал оставался на плаву в наше сложное время.
А лучше всего - подписывайтесь на канал "Вдоль по Питерской". Пишите, о ком вы хотели бы прочитать на этом канале. Буду всем благодарен. И ещё - почему-то на Дзене стала действовать автоматическая ОТПИСКА от каналов. Поэтому проверяйте, пожалуйста, остаётесь ли вы подписаны на канал.
Кстати, так как надо шагать в ногу с прогрессом (и не совсем понятно, что дальше будет с Дзеном), я завёл свой Телеграм-канал. Пока буду в нём дублировать материалы Дзена, но в дальнейшем планирую постепенно переходить на Телеграм. Так что, если не хотите меня потерять, подписывайтесь в Телеграме, пройдя по этой ссылке - Телеграм-канал "Вдоль по Питерской".
Так же хочу попросить своих подписчиков подписаться и на мой канал в Ютубе. Правда, он называется не так, как остальные мои аккаунты в соцсетях - Chester Field. Но всё равно - подписывайтесь. Для этого вам надо всего лишь кликнуть по названию канала, перейти на него и там подписаться. Всё просто.
Если кто-то желает выразить благодарность автору и поддержать канал финансово, то вы можете перевести небольшую сумму на эту карту:
2204 2401 3299 0229, Озон-банк.