Никто не хочет обманываться и быть обманутым. Это аксиома — утверждение, не требующее доказательств. И это касается как личных отношений с соседями или торговцами на рынке, так и самого главного — смысловых ориентиров, лежащих в основании устройства общества, так сказать, самой главной правды, вокруг которой вырастает вся жизнь данной общественной формации: народа, нации, цивилизации.
Найденная правда оформлялась в учение, жизнеутверждающий и объясняющий миф или концепцию, позже могла быть записана, оформлялась культом, передавалась учением. Это смысловое ядро становилось фундаментом нового общественного устроения. А подчас даже цивилизации. И эту собственную правду берегли как зеницу ока, убеждая себя и других в том, что «наша правда самая правильная», «наша истина самая истинная».
Конечно, рядовые члены общества, рождавшиеся и воспитывавшиеся в данной традиции, в поле данной правды, воспринимали всё их окружавшее как данность и правило или даже как естественный ход вещей: зимой холодно, летом жарко, у господина есть рабы, женщина должна быть или при родителях, или при муже, святотатство карается смертью и т. д.
И этот уклад жизни, освященный традицией и авторитетом божественного учения (культа, сакрального текста, традиции предков), обычному человеку кажется наиболее правильным и разумным, тогда как уклад соседей может представляться полной дикостью и беззаконием. Конечно, если предположить, что соседи придерживаются иной традиции, иной правды. При этом и они, в свою очередь, могут думать, что именно у них уклад жизни правильный, законны и логичный.
Надо полагать, что во все времена возникали и правдоискатели, не удовольствовавшиеся простыми ответами от хранителей истины. И такие для любой местной элиты всегда смутьяны и угроза. Ибо они могут усомниться в истинности местной истины. Никогда и нигде такое не прощается. Потому изгоняли не в меру ретивых «правдоискателей» из отеческого племени, сажали в тюрьмы за ересь или сжигали на кострах. Позже стали принудительно лечить, объявляя либо врагами народа, либо врагами демократии, в зависимости от идеологической системы.
И тем не менее поиски истинной истины продолжались и всё еще продолжаются. И, возможно, будут продолжаться до конца человеческой истории. Поэтому исчезали учения, им на смену приходили новые. Менялись религии, разрушались цивилизации, возникали новые. Или же недовольные уходили туда, где им виделась истина.
Поиски истинной истины продолжились и в нашу эпоху торжества гуманистического мировоззрения. В ХХ веке началась битва идеологий, стремившихся всё также, как и встарь, доказать всем остальным, а главное, своим, что «истинная истина только у нас». И уже не религиозные, а идеологические войны сотрясли планету. Да так сотрясли, что кровь их жертв поистине могла бы заполнить небольшое море. И это при том, что религии не исчезли, но, как бы сказать, отошли от большой политики, сохраняясь в локальных группах приверженцев, тогда как миры, государства и цивилизации выстраиваются на базе гуманистических смыслообразующих учений. Общественные формации ХХ века многократно перестроены на базе новой правды новых атеистических «религий»: либерализма, коммунизма, нацизма. Эти новые «религии» подарили людям новые смысловые ориентиры. Единственное, что осталось неизменным, — это утверждение того, что «наша истина самая истинная». И в этом смысле ничего не изменилось. Всё так же появляются правдоискатели, и их всё так же местные элиты считают угрозой стабильности. И с ними всё так же борются и изгоняют из своей среды. Изменились лишь методы борьбы и изгнания.
Хранители, оберегая свою самую истинную истину, борются как с врагами внешними, посягающими на устои, так и с правдоискателями внутренними. Поскольку и те, и эти одинаково опасны и могут поколебать сложившиеся устои.
Мы знаем, как боролись с инакомыслием охранители сакральных идей при нацизме и при коммунизме, потому что их хранители и сами были на виду, и не скрывали своих целей и методов. Сформированный же Западом симбиотический либерализм иной. Он лукав и скрытен. Его хранители не желают показываться в свете софитов и своих целей не обнародуют. А потому у людей может складываться обманчивое впечатление, что впервые, может быть, в истории, хранителей у системы попросту нет. Всегда были, а вот в либерализме, победившем в двух идеологических войнах нацизм и коммунизм, никакой структуры, отвечающей за безопасность системы, определяющей цели и охраняющей «сакральные центры», не существует. У нацизма и коммунизма они были, а у победившего их либерализма – их нет. Но это опасное заблуждение, лишенное здравого смысла. Но сама система, как было уже сказано, лукава и хитра. И выстроена прекрасная система защиты и маскировки. А кто начинает рассказывать даже о возможности существования организованной структуры «хранителей», того сразу же объявляют сторонником теории заговора. А потому мыслители тщательно подбирают формулировки, силясь так назвать хранителей либеральной системы, чтобы их не подняли на смех.
А.И. Фурсов говорит: «мировые группы наднационального согласования и управления», Майк Лофгрен, впервые использовавший термин «глубинное государство», определяет его следующим образом: «гибридное слияние государственных чиновников и представителей верхнего уровня финансистов и промышленников, которые эффективно управляют США, не спрашивая об этом избирателей, нарушая суть политического процесса».
Мы же с вами будем использовать термин «хранители». Хранители коварной и лживой системы довели свое коварство до высочайшего уровня. И, как ни прискорбно, именно этой структуре нам предстоит бросить вызов. Если, конечно, мы хотим, чтобы человечество сохранилось и возрастало в любви. Ибо, судя по косвенным признакам, цели хранителей либеральной системы диаметрально противоположны.
Перед вами фрагмент создающейся книги. Отрывки публикуются по мере их написания. Не обязательно они войдут в финальную версию, или войдут именно в таком виде. Дзен выступает скорее как записная книжка, позволяющая не терять написанное. Александр Смирнов