Разговор о некоторых аспектах недавно завершившихся выборах в органы местной власти.
Вчера состоялось заседание Общественного совета при Избирательной комиссии Карелии, обсуждались несколько вопросов, среди которых два представляют особый общественный интерес. В Карелии, как и во всей стране, расширяется практика применения дистанционного электронного голосования (ДЭГ), и важно понимать какие процессы происходят в этой сфере. С сообщением на эту тему выступил председатель Избиркома Карелии Алексей Бахилин. И второй вопрос касался темы постепенного угасания института самовыдвижения на муниципальных выборах (ситуацию проанализировал председатель Общественного совета при Избиркоме РК Анатолий Цыганков).
Дистанционное электронное голосование: уровень доверия
В 2024 году состоялись две избирательные кампании, в ходе которых в Карелии применялось дистанционное электронное голосование. В марте проходили президентские выборы, в сентябре в Карелии состоялись муниципальные выборы. Не надо объяснять, что интерес граждан к избирательной кампании федерального уровня, особенно когда выбирается президент страны, много выше, чем к избирательной кампании муниципального уровня. К тому же, надо сразу сказать об этом, в единый день голосования выбирали глав и депутатов поселений не все избиратели республики, а лишь 79 тысяч 240 человек, то есть порядка 16% от общей численности избирателей республики. Потому, когда мы сравниваем показатели по ДЭГу в двух прошедших избирательных кампаниях, данное обстоятельство следует учитывать.
В ходе президентской избирательной кампании численность участников дистанционного электронного голосования составила в Карелии 42 тысячи 596 человек (8,7% от числа избирателей, включённых в списки). На сентябрьских муниципальных выборах число участников ДЭГа в пятнадцати территориальных избирательных округах составило 3 тысячи 999 человек, это значит, что немногим более 5% избирателей (от включённых в списки) участвовали в дистанционном голосовании.
Явка на президентских выборах с применением ДЭГ составила 92,7%, а на муниципальных выборах – 83,1%. Этот показатель, пожалуй, самый важный для понимания значимости дистанционного электронного голосования. Средняя явка на муниципальных выборах в единый день голосования составила примерно 23% (избиратели голосовали непосредственно на участках), а среди тех граждан, которые заявили, что будут голосовать дистанционно (4069 чел.), но по каким-то причинам не сделали этого, не проголосовали всего 70 человек. 3 тысячи 999 избирателей воспользовались дистанционным электронным голосованием, то есть явка на «участке ДЭГ» составила 83%. Из чего можно сделать вывод, что людям так удобнее голосовать и они охотно включаются в процесс дистанционного голосования, пользуясь для этого современными техническими средствами.
А. Бахилин, привёл общую статистику, заметив, что сейчас проводится углублённый анализ и в обозримой перспективе можно будет определить ещё и возрастной состав участников ДЭГ. Думается, что таких избирателей должно быть больше среди молодых людей («интернет-поколение»), хотя не исключено, что это ошибочное представление.
Сейчас лишь можно с уверенностью выделить территории, где был выше или ниже процент участников ДЭГа. К первой группе относятся Беломорский район (явка - 97,4%; в абсолютных цифрах – это 38 человек), г. Костомукша (87,8%, или 43 чел.) и Лахденпохский район (86,3%, или 208 чел.). Если же не в процентах электоральную активность измерять, а смотреть на число голосовавших с применением ДЭГ, то наибольший интерес к дистанционному голосованию проявили жители Сортавальского муниципального округа (1048 чел.) и Петрозаводского округа №8 (781 чел.)
Самое меньшее число избирателей голосовавших дистанционно на муниципальных выборах фиксируется в Кондопожском районе (54,8%, но это всё равно выше средней общей явки по Карелии в 23%), в Пудожском (68,2%) и в Калевальском (70%) районах.
Оценивая в целом практику применения ДЭГ в Карелии – а уже несколько избирательных циклов прошло с использованием дистанционного голосования, Алексей Бахилин подытожил: система работает.
Институт самовыдвижения: есть у него будущее?
Избирательные кампании в России становятся всё более партийными по субъектам выдвижения. Число кандидатов, готовых использовать институт самовыдвижения, постоянно снижается и напротив растёт число партийных кандидатов, баллотирующихся в органы власти. О том как практика самовыдвиженчества работает в Карелии, я рассказывал, использовав для этого электоральную статистику трёх последних избирательных кампаний в органы местной власти.
Но прежде чем собственно к этой теме обращусь, напомню, что в России институт самовыдвижения действует с 1997 года, когда был принят закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации». В избирательных кампаниях до второй половины 2000-х годов этот институт активно применялся, бывали времена, когда на партийных кандидатов приходилось всего лишь по 10 процентов, а остальные кандидаты предпочитали идти на выборы как независимые, предпочитая статус кандидатов-самовыдвиженцев. Причин тому много, только две назову. В те годы неустойчивой была политическая система в России (только шёл процесс формирования многопартийной системы) и напротив велика была политическая активность граждан, желавших лично участвовать в преобразовании страны.
С годами ситуация менялась, институт самовыдвижения становился редкостью для выборов федерального уровня (президента, депутатов Госдумы), точно также всё меньше становилось кандидатов-самовыдвиженцев на региональных выборах (в губернаторы, в депутаты законодательных органов) и сохранялся данный институт преимущественно на уровне муниципальных выборов.
Для анализа функционирования института самовыдвижения я рассмотрел три последних избирательных цикла. В 2022 году в Карелии проходили 56 муниципальных кампании, распределялись 1547 мандатов депутатов органов местной власти. Заявились на эти выборы 49 кандидатов-самовыдвиженцев, из которых процедуру регистрации прошли лишь 24, а избраны в местные советы депутатов оказались всего девять самовыдвиженцев, или 0,6% от общего числа распределяемых мандатов. Похожая картина наблюдалась и в 2023 году, когда в республике состоялось 60 избирательных кампаний в органы местного самоуправления, распределялись 1835 депутатских мандатов. 33 кандидата-самовыдвиженца пошли на выборы, только 19 из них сумели пройти регистрацию, а депутатами поселений избраны были 11 кандидатов-самовыдвиженцев (те же 0,6%). В нынешнем году распределялись 113 депутатских мандатов. В качестве кандидатов-самовыдвиженцев шли 11 человек, из которых четверо были зарегистрированы, а из них избраны депутатами только двое (1,8%).
В избирательных кампаниях на должности глав поселений кандидатов-самовыдвиженцев много больше, что и понятно, это реальная власть, распоряжающаяся местными бюджетами. В 2022 г. в 27 избирательных кампаниях на должности глав поселений участвовали 25 кандидатов-самовыдвиженцев, 13 из них были зарегистрированы, только один победил на выборах (3,7%).
В 2023 году так же 27 избирательных кампаний, 15 кандидатов-самовыдвиженцев, 8 из них участвовали в выборах, одна победа (3,7%). И в сентябре 2024 года - 9 избирательных кампаний, 7 кандидатов-самовыдвиженцев выдвинуты, трое зарегистрированы, ни одной победы (0%).
Почему сокращается число кандидатов, готовых баллотироваться в органы МСУ вне партийного выдвижения?
1. Политическая система стала устойчивее. Сокращение числа кандидатов-самовыдвиженцев можно воспринимать как показатель политической стабильности в стране.
2. Снижение уровня политической активности жителей муниципалитетов. Социальное уныние и безразличие овладевает людьми.
3. Снижение уровня доверия к органам местной власти. На уровне поселений вопросы жизнедеятельности не решаются (нет денег в местной казне), тогда какой смысл биться за власть, если, попав в неё, нет возможности решать местные задачи.
4. Сложность со сбором документов для регистрации, в том числе и подписей. Для регистрации кандидатов в депутаты представительного органа муниципального образования, выдвинутых в порядке самовыдвижения, необходимо собрать подписи избирателей в количестве 0,5 процента от числа избирателей, зарегистрированных на территории соответствующего избирательного округа, но не менее 10 подписей.
У кандидатов-самовыдвиженцев самый низкий процент регистрации кандидатов, выдвинувшихся в депутаты (36,4%) и главы поселений – 42,9% (данные 2024 года).
5.Люди, желающие избраться в органы местной власти, предпочитают баллотироваться от партий, рассчитывая на их юридическую, организационную и финансовую поддержку. Надо заметить, что уменьшение числа кандидатов-самовыдвиженцев стало особенно заметным после того, как были приняты законодательные нормы, упростившие процедуру регистрации политических партий. В процессе политической реформы в 2012 г. кардинально изменились требования при регистрации новых партий. Если до того минимальная численность в партии должна была быть не менее ста тысяч членов (иначе Минфин РФ её не регистрировал), то данную норму сократили до 500 человек. Уменьшили в 80 раз! Отменялось требование к минимальной численности членов партии в её региональных отделениях, сама партия эту норму определяла для себя. Скажем, в данный момент в Карелии из восемнадцати региональных отделений в двенадцати численность членов партии менее 15 человек. В каких-то партиях численность членов регионального отделения - по четыре человека (на всю Карелию).
В результате либерализации с 2012 г. по 2014 г. количество партий в России увеличилось с 7 до 75. Соответственно, у людей желавших баллотироваться в органы местной власти возник большой выбор от какой им партии идти во власть. По состоянию на сентябрь 2024 года в России официально зарегистрировано 25 политических партий, 24 из которых имеют право участвовать в выборах. Партии гоняются за кандидатами, особенно на муниципальных выборах, конкурируя между собой за активных местных жителей.
О плюсах института самовыдвижения
Такая форма выдвижения создаёт условия для прямого участия граждан в выборах в качестве кандидатов на должности в органы публичной власти, что является ценностью правовой демократии.
У самовыдвиженцев больше манёвра при работе с избирателями, нет ответственности перед партиями, кандидат может критиковать любые партии.
Власть получает возможность неформально выдвигать кандидатов в тех округах, где её рейтинг низок или велик риск протестного голосования. Точно также и представители оппозиции могут, пользуясь институтом самовыдвижения, избираться во власть, в качестве «независимых кандидатов», таким образом защищая своих кандидатов от возможных к ним претензий со стороны действующей власти.
Однако, подводя итог, нужно сказать, что институт самовыдвижения становится всё менее востребованным у активных граждан, желающих баллотироваться в органы местной и региональной власти.
О правовой грамотности членов избиркомов
Третьим вопросом на заседании рассматривали предложение члена Общественного совета при Избиркоме РК Андрея Дёмина, который посчитал правильным внести редакцию в республиканский закона «О системе избирательных комиссий в Республике Карелия», включив в него положение о том, что членами избирательных комиссий Карелии с правом решающего голоса не могут быть лица, не прошедшие обучение по программе повышения квалификации в области избирательного права.
Мнения на сей счёт у членов Общественного совета разделились, хотя никто, естественно, не возражал против обучения членов избиркомов. А. Бахилин согласился с прозвучавшим предложением обсудить данную инициативу на заседании Избирательной комиссии Карелии с участием руководителей территориальных избиркомов.
Анатолий Цыганков