Утро субботы началось для Алены с солнечных бликов, мерцающих сквозь полупрозрачные шторы в спальне. Она медленно потянулась, чувствуя, как уютно её тело утопает в хрустящих простынях, пахнущих свежестью — только вчера поменяла постельное белье. В голове уже вертелись планы: сегодня она устроит генеральную уборку, наконец-то пройдется по магазинам, прикупит новый плед на диван и какой-нибудь симпатичный светильник для спальни. Ну и, конечно, на ужин приготовит любимый Игорёшин куриный жульен с грибами и тёплый салат с рукколой.
Она встала, пройдя босиком по паркету, который тихо скрипнул под ногой. Алена обвела взглядом свою уютную квартиру. Небольшая трёшка, где каждая деталь была выбрана ею лично, начиная от пушистого ковра в гостиной до ярко-алой посуды на кухне, которую она так долго искала. Её квартира... её пространство. Купленная ещё до встречи с Игорем. На собственные деньги, заработанные, помнится, долгими вечерами и выходными, проведенными за отчётами и проектами.
На кухне пахло свежемолотым кофе, который Алена заварила в своём любимом турецком чайнике с тонким узором по краю. Она села за светлый деревянный стол, слегка потёртый по краям — наследие её студенческих времён. Перед ней лежал список дел на день: уборка, перечень магазинов, и, традиционный для выходных звонок маме. Предвкушая приятный день, Алена с довольной улыбкой тянулась к чашке, когда раздался звонок в дверь.
— Кто это ещё? — пробормотала она, бросив взгляд на настенные часы. Да, всё еще раннее утро, гости не ожидаются.
Открыв дверь, Алена обнаружила на пороге Нину Михайловну — свекровь, стройную женщину пятидесяти пяти лет, всегда аккуратно одетую, как на приём. Сегодня она пришла в узком темно-синем пальто, а в руках держала пакет с каким-то, на первый взгляд, тяжёлым содержимым.
— Алена, здравствуй! Не помешала? — спросила она, широко улыбаясь, но что-то в её голосе прозвучало слишком напористо, как всегда, когда Нина Михайловна собиралась что-то «обсудить».
— Здравствуйте, Нина Михайловна... заходите, — неуверенно отступила Алена, освобождая проход, хотя внутри уже накатила волна раздражения. Это был не первый раз, когда свекровь приезжала без предупреждения. Вероятно, Нина Михайловна снова решила что-то важное... в её собственном понимании важности.
Пока Нина Михайловна, стягивая перчатки и осторожно раскладывая их на шкафчике в прихожей, входила в квартиру, Алена невольно задержала взгляд на её сером шёлковом шарфе, который был повязан в замысловатый узел. Всё в свекрови говорило о педантичности и контроле — от тщательно уложенной причёски до слегка надменного взгляда, которым она изучала каждую деталь интерьера.
— Может, чайку? — спросила Алена, пытаясь хоть как-то смягчить своё напряжение и переключить внимание на что-то более обыденное.
— Да, конечно, с удовольствием. Но я, знаешь, не просто так к тебе зашла, — начала Нина Михайловна, оглядываясь вокруг. Её взгляд задержался на большом диване в гостиной, заваленном подушками. — Мы тут с Колей... обсуждали один вопрос.
Алена, чувствуя внутренний холодок, поставила на плиту чайник. Коля... Опять Коля. Её свекровь никогда не упускала случая напомнить, что помимо Игоря у неё есть и младший сын, и если проблема касается его, то её нужно решить немедленно. Алену всегда раздражала эта навязчивая забота о Коле — безработном младшеньком, который вечно жаловался на жизнь, но и в ус не дул, чтобы её улучшить.
— Ты знаешь, Алена, — Нина Михайловна говорила медленно, как будто подбирая каждое слово, — у Коли сейчас... трудные времена. Вот они с невестой у меня живут, а тут такое событие — скоро станут родителями. А у нас, понимаешь, однушка...
Алена сжала зубы, не подавая вида, но уже понимая, к чему ведёт этот разговор. Она почувствовала, как в груди нарастает тяжесть. «Опять...» — подумала она, наливая кипяток в фарфоровую чашку с золотым ободком. Это был подарок на годовщину свадьбы от Игоря. Сама себе мысленно улыбнулась — какая ирония: не думала она, что ранним субботним утром из этих особых чашек станет поить чаем Нину Михайловну и выслушивать о Колиных проблемах.
— Я подумала... может, вы бы могли временно уступить им вашу квартиру? Ну, пока они там устроятся, с работой разберутся. А вы могли бы пожить в нашей однушке, там, правда, тесновато, но раз они будут с ребёнком, им просто некуда больше. Я вам мешать не стану, вместе с Коленькой сюда перееду, чтобы им с ребенком помочь. Аленушка, ну ты же понимаешь? — Нина Михайловна сделала паузу, поднося чай к губам и как бы вскользь добавила: — Всё ради семьи...
Алена, затаив дыхание, замерла на несколько секунд. Вот оно. Каждое слово, каждое предложение свекрови отдавало манипуляцией. "Временно"... "уступить"... "ради семьи". Она почувствовала, как внутри что-то сжалось от возмущения. Это её квартира, её личное пространство, её долгие трудовые годы и тонна недосыпа, вложенные в каждый уголок этой трёшки.
— Ну, это надо обсудить с Игорем, — наконец уклончиво произнесла она, стараясь не выдать эмоций. Но что-то в голосе дрогнуло.
Прошло несколько дней после первого визита Нины Михайловны, но её слова по-прежнему висели в воздухе, как тёмное облако, наводящее на Алену беспокойство. Она не могла выбросить из головы это предложение — с каждым разом мысль о том, что они должны пожертвовать своей квартирой, казалась всё более абсурдной. Алена на автомате выполняла свои повседневные дела: поджаривала тосты на завтрак, работала, убиралась, запускала стирку. Но за этим рутинным ритмом её мысли постоянно возвращались к одному — что она должна сделать в подобной ситуации?
— Ну почему я должна? — вслух пробормотала Алена, стоя у кухонной раковины и машинально натирая стол. Она оглядела кухню — каждая плитка на стене, каждый прибор, светлый дубовый шкафчик с винтажными ручками, вся мебель здесь была выбрана с таким вниманием и любовью. И вот это теперь кому-то отдать? Может всё просто забудется?
Однако разговоры со свекровью не прекратились, хотя Нина Михайловна теперь звонила чаще, чем появлялась в их квартире. Каждый раз, начиная с дежурного "Как дела?", она как каток плавно переходила к тому же вопросу.
— Аленушка, ну ты ведь поговорила с Игорем? — произнесла Нина Михайловна, когда звонок снова застал Алену на кухне. — Вы же понимаете, как это важно для Коли... Ты сама однажды станешь мамой, неужели ты бы не хотела, чтобы твой ребёнок жил в хороших условиях? Вы ведь пока как раз не планируете детей, и можете прекрасно помочь молодой паре!
Алена едва сдержала возмущённый вздох. Она давно перестала отвечать Нине Михайловне что-то конкретное, ограничиваясь вежливыми фразами вроде «Мы подумаем». Но от этих разговоров её злость только усиливалась. Как бы она ни старалась сохранить спокойствие, каждый звонок разъедал её уверенность.
— Игорь, нам надо поговорить, — сказала она вечером, когда муж вернулся с работы и тяжело опустился на диван в гостиной. Алена вовсю хозяйничала, вытащив из духовки приготовленный жульен, заполняющий квартиру теплыми, пряными ароматами грибов и сыра.
— Про маму, да? — устало спросил Игорь, бросив на стол свои ключи. — Она мне сегодня звонила. Коля опять жалуется. Говорит, что беременная Леночка не может спать на диване, мол, спина у неё болит.
Алена почувствовала, как внутри снова закипает возмущение. Спина у неё болит? А я-то тут причём? Но вслух она ответила спокойно:
— Да, про это. Игорь, ну это же просто... — Она замолчала, подбирая слова. — Это абсурдно. Я купила эту квартиру, я её обустроила. Почему я должна отдать её Коле? Почему мы должны менять свою жизнь из-за их проблем?
Игорь вздохнул, потёр переносицу, будто избегая прямого взгляда на жену.
— Я понимаю, Алён. Но ты же знаешь маму. Она не успокоится, пока не решит этот вопрос. А Коля... — Игорь слегка пожал плечами, — ну, ему ведь реально тяжело. Лена беременна, в их квартире мало места...
— А нам что, места слишком много? — Алена нахмурилась, чувствуя, как слова мужа подливают масло в огонь её негодования. — У нас тоже не дворец, Игорь. Я на эту квартиру столько лет пахала, и не хочу попросту пожертвовать теперь ей. Понимаешь, я не хочу выглядеть эгоисткой, но всё же...
— Я не говорю, что ты должна. Просто... — Он замялся, зная, что каждый его шаг был на грани. — Мама с Колей давят, и я не знаю, как им отказать в такой ситуации. Не хочу ссориться, тем более племянник скоро родится, первый внук у мамы...
Алена уставилась в стол, её руки сжимались в кулаки. Не хочет ссориться? А кто вообще тогда должен с этим разобраться? Каждый раз Игорь увиливал от чёткого ответа, пытаясь «угодить всем», но от этого напряжение только росло. Алена чувствовала себя одинокой, как будто её поставили в угол с требованием выбора: быть хорошей женой или конченной эгоисткой.
А давление усилилось ещё больше, когда Коля сам позвонил вечером следующего дня. На экране её телефона высветилось его имя, и Алена, закусив губу, взяла трубку.
— Привет, Алена, это я, Коля. — Его голос был полон фальшивой радости, будто они с Аленой были лучшими друзьями, хотя на самом деле общались редко. — Я тут с Леной думал... Может, нам действительно квартирами поменяться? Мама же здорово придумала, а? Лене будет удобнее с малышом, да и вам с Игорем будет спокойнее в нашей однушке — меньше хлопот!
Алена молчала, стиснув зубы, как будто её окунули в ледяную воду. Её сердце колотилось от возмущения. Ага, Нина Михайловна похоже и Коленьку решила в свою игру вовлечь. А Коля-то и рад, еще бы - тут ведь пахать не надо, только языком чесать.
— Коля, — наконец выдавила она сквозь сжатые зубы, — мы ещё не приняли решения. Я поговорю с Игорем.
— Ну ты только не затягивай, ладно? — услышала она в ответ. — Время-то идёт, Ленка вот-вот родит!
Как только разговор закончился, Алена бросила телефон на стол. Всё внутри неё кипело от гнева. Почему они не могут понять? Почему все думают, что их проблемы — это её ответственность?
Она оглянулась на Игоря, который молча сидел в кресле, уткнувшись в планшет. Обидно стало до жyти.
— Игорь! Мы будем что-то делать? Или ты продолжишь молчать и увиливать от проблемы? — спросила она, не скрывая разочарования.
Игорь оторвался от экрана и взглянул на неё усталыми глазами.
— Ален, давай не сейчас... Я просто хочу немного отдохнуть, ладно?
— Отдохнуть?! А как же я? Меня уже задoлбaли твои родственники, и я одна должна отбиваться? — её голос задрожал.
***
Воскресенье начиналось тихо, безмятежно. Алена проснулась от первого луча солнца, пробившегося через бежевые шторы спальни. Она медленно потянулась, наслаждаясь утренней тишиной. В квартире, как всегда, царил порядок: кремовые стены, аккуратные книжные полки с разложенными по цветам томами, мягкий ковёр с узором в геометрическом стиле. Её маленький уютный мир, где каждая деталь была продумана до мелочей — начиная с бронзовых ручек на шкафчиках и заканчивая выбранными ею светильниками для каждого угла квартиры.
Игорь ещё спал, накрывшись одеялом до самого носа, его ритмичное дыхание заполнило пространство спальни. Алена тихо спустила ноги на мягкий паркет и нащупала свои мягкие, пушистые тапочки цвета молочного шоколада. Её планы на выходной были просты: немного расслабиться, полежать в ванне, приготовить вкусный обед, может, погулять в парке.
Но тишина её уюта была нарушена звуком дверного звонка. Алена, нахмурившись, глянула на часы: 10:15. Гостей не ждали. Кого принесла нелегкая? Она накинула халат из светло-голубого шёлка и направилась к двери, не забыв украдкой взглянуть в зеркало в прихожей — быстрый штрих рукой по волосам, и девушка открыла дверь.
Перед ней стояла Нина Михайловна с фирменной улыбкой и двумя большими сумками, которые держал следом за ней входящий Коля. Его округлившаяся невеста Лена не отставала, осторожно держа рукой живот и оглядывая квартиру, как будто уже была хозяйкой.
— Ой, Аленушка, ну вот мы и приехали! — радостно объявила Нина Михайловна, проходя мимо обескураженной Алены, будто была у себя дома. — Мы тут на пару деньков, ты же не против? Коля и Лена решили посмотреть, как им будет здесь с малышом, ну, вдруг понадобится… временно пожить.
Алена застыла, её лицо побелело от неожиданности. Руки от бешенства начали слегка дрожать. Без приглашения? С чемоданами? "Посмотреть"?! Она взглянула на Игоря, который тем временем подошёл из спальни, зевая и явно не ожидая столь внезапного вторжения.
— Привет, — пробормотал он, ещё не до конца понимая, что происходит, и потирая глаза.
Нина Михайловна тем временем уже расхаживала по квартире, словно проводя экскурсию для гостей. Лена, оперевшись на спинку дивана в гостиной, обыскивала взглядом интерьер, словно оценивала и прикидывала что-то в уме.
— Ой, как тут просторно! — протянула она, скользнув рукой по мягкому светло-серому дивану, ради которого Алена обошла десяток мебельных салонов.
— Здесь, наверное, детская будет? — добавила она, указывая на кабинет Алены, где стоял её рабочий стол с аккуратно разложенными блокнотами и дизайнерскими альбомами.
Алена чуть не задохнулась от нахлынувшего гнева. Детская? У них? В её квартире?
— Подождите, — холодно начала Алена, её голос предательски дрожал. — А как это вы так решили приехать... без предупреждения?
— Ну, Аленушка, мы же все свои! — невозмутимо ответила Нина Михайловна, не замечая или игнорируя её возмущение. — Решили, что это будет хорошая возможность показать Коле и Лене, как здесь можно жить. Они ведь с малышом... Им нужна просторная квартира, а у вас как раз такая!
Коля подошёл к окну и оценил вид, звучно присвистнув.
— Да, тут явно места побольше, чем у нас, — заметил он, небрежно протирая стекло. — Лене здесь точно будет комфортнее с ребёнком. И потом, ты же сама не против, правда?
— Конечно же! — тут же подхватила Лена, поправляя свои длинные светлые локоны, которые аккуратно спадали ей на плечи. Её розовая кофточка плотно облегала живот, подчёркивая положение. — Мы бы просто пожили тут недельку-две, посмотрели, как и что.
Алена почувствовала, как ноги становятся ватными, а гнев поднимается всё выше, грозя вырваться наружу. Неделю-две? Они уже всё решили? Она оглядела кухню, гостиную, кабинет. Всё, что было создано её руками, теперь обсуждалось таким тоном, словно это уже и не её дом.
Нина Михайловна села за кухонный стул, положив сумки на пол.
— Ой, Аленушка, сделай нам чаю, а то дорога была длинная! И может, что-то перекусить найдётся?
Алена с трудом удерживалась от того, чтобы не закричать. Она тихо направилась к плите, включив чайник и автоматически поставив чашки на стол. Внутри всё трясло. Это моя квартира. Моя жизнь. И они что, всерьёз решили, что могут прийти и захватить всё это?
Лена, всё ещё улыбающаяся, игриво провела рукой по своему животу, поглядывая на Игоря. Коля тем временем вытащил из кармана телефон и, не отрываясь от экрана, пробормотал:
— Тут интернет отличный, даже мобильный ловит лучше, чем у нас. Да и диван мягкий. Алена, Игорь, хорошо тут живется, да?
— А где тут детскую делать? — продолжила Лена, глядя на стены. — Думаю, вот этот кабинетик как раз подойдёт. Ещё и стульчик детский поставим сюда.
— Мы можем и комнату покрасить в другой цвет, если надо, — вставил Коля, явно не стесняясь. — Лена хочет нежно-зелёный для малыша. Тут как раз стены светлые, перекрасим — и всё будет чики-пуки.
Алена замерла, держа в руках чашку, но не ощущая её веса. Она уже не слышала ни звуков воды, ни шума чайника. Перекрасят стены? Покрасят в зелёный? Перевезут детские вещи? Каждое слово гостей казалось ей ударом молотка по железу, от которого внутри вспыхивала искра за искрой.
— Нет, — вдруг сказала она, даже не осознавая, что голос звучал громко и чётко.
Лена удивлённо подняла брови, остановив свои размышления.
— Что?
Алена поставила чашку на стол, её руки уже больше не дрожали. Она посмотрела на всех в комнате — на Нину Михайловну, Колю, Лену и даже Игоря, который всё ещё пытался понять, как вести себя.
— Нет, — повторила она, чувствуя, как внутри нарастает уверенность. — Никакой обмен не состоится. Это моя квартира. И здесь будете жить не вы.
Тишина в комнате была оглушительной.
— Любопытно, — тихо, но твёрдо начала она, постепенно разгоняясь, — с чего вдруг я должна отдать квартиру, которую купила на свои деньги еще до свадьбы?
Нина Михайловна моментально замерла, словно слова невестки превратились в ледяной ветер, ударивший по лицу. Лена, испуганно моргнув, замолкла, будто не ожидала такой жесткости от Алены. Даже Коля отвлёкся от своего телефона, растерянно посмотрев на мать, пытаясь понять, что происходит.
— Алена, ну как так можно говорить? — встрепенулась Нина Михайловна, тут же сменив интонацию на жалобную, как будто на грани слёз. — Это же семья! Ты должна понимать: у Коли сложная ситуация, ребёнок на подходе. Ну что тебе стоит помочь? Тебе что, жалко?
Алена, стиснув зубы, откинула волосы назад, сделала шаг вперёд и уже не пыталась сдерживать злость. Её слова были пропитаны сарказмом и отчаянием, которые слишком долго копились внутри.
— Жалко? — её голос прозвучал едва ли не с издёвкой. — А что, мне разве не должно быть жалко отдавать собственную квартиру? И почему вдруг? Потому что кто-то не может сам заработать себе на нормальную жизнь?
Коля, чувствуя неловкость, попытался вставить слово, но его голос звучал неуверенно.
— Ну, Алена... Мы же это временно...
— Временно? — её глаза сверкнули, и она сделала ещё шаг вперёд, буквально нависая над Колей и Леной. — Временно, говорите? И что дальше? Я должна смотреть, как вы разваливаетесь на моём диване, обсуждаете, как перекрасите мой кабинет в "нежно-зелёный"? Как вы ставите свои кроватки и стульчики для малыша в мою квартиру?
— Аленушка, ну не надо так горячиться! — Нина Михайловна поднялась со стула и подошла ближе, пытаясь взять её за руку, но Алена быстро отстранилась. — Это же ради семьи, ради ребёнка! Ты же понимаешь, что у них сейчас тяжёлое положение! Нужно быть добрее...
— Добрее? — в голосе Алены послышался злобный смех. — Я всё это время стараюсь быть доброй, терплю ваши поучения, ваши внезапные визиты! Но пожалуй хватит! Если вы намёков не понимаете, я прямо скажу: собирайтесь-ка домой, пока я не потеряла терпение окончательно.
Комната погрузилась в напряжённую тишину. Даже Коля перестал бормотать, осознав, что ситуация вышла из-под контроля. Лена молчала, уткнувшись в живот, боясь вмешаться. Нина Михайловна попыталась снова давить на жалость:
— Алена, дорогая, ну как ты можешь так говорить? Это ведь Коля — брат твоего любимого мужа! И его сыночек маленький. Они же твоя семья...
Но Алена уже не слышала её. Вся её боль, разочарование и усталость выплеснулись наружу.
— Если бы эта "семья" хоть раз подумала обо мне, — продолжила она, её голос звенел от эмоций, — если бы вы хоть раз спросили, что мне нужно, что я хочу! Но нет! Всё, что вы умеете — это требовать и использовать! Моя квартира — это моя крепость, мой дом, и вы не имеете никакого права вторгаться сюда и что-то решать за меня!
Игорь, который до этого молча наблюдал за происходящим, наконец решил вмешаться. Он шагнул к Алене, пытаясь взять её за плечо, но она увернулась.
— Аленка, давай спокойно поговорим, — пробормотал он, его голос был растерянным. — Они же не навсегда...
— Ты тоже? — её голос сорвался, и она посмотрела на него с разочарованием. — Ты не видишь, что происходит? Я должна уступить, чтобы всем было удобно? Где ты был, когда твоя мать постоянно звонила и давила на меня? Где ты был, когда они сюда ворвались без спроса? Или мои чувства вообще для тебя ничего не значат?
Игорь не знал, что ответить, и только неуверенно пожал плечами. Его лицо выражало смущение и беспомощность.
— Хватит, Игорь, — устало произнесла она, глядя на него с болью в глазах. — Если ты не можешь поддержать меня, то видимо мать с братом тебе дороже. Вот и уходите все вместе.
Игорь открыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Взглянув на свою мать и Колю, он понял, что ситуация зашла слишком далеко. Он рассерженно махнул рукой, медленно развернулся и, бросив на пол короткий взгляд, направился к двери.
Но тут не выдержала Нина Михайловна и, словно сорвавшись с цепи, яростно выдала:
— Да как можно такой бездушной быть! — голос её звенел, на щеках горели пятна ярости. Она нервно поправила свои браслеты, громко звякающие на тонком запястье. — Семья для тебя ничего не значит, да? Мы же тебя приняли всей душой! А ты вообще не думаешь о других, только о себе. Сколько раз я тебе говорила: жить нужно в любви, заботе о ближнем! А ты что? Ты всё время гонишься за деньгами, за карьерой, эгоистка, жадина чёрствая - вот ты кто! Где твоё сердце, Алена? Разве на такой женщине мой Игорёша женился?
Её визгливый голос зазвенел в пространстве квартиры, словно резкий звук керамической посуды, бьющейся о пол. Алена холодно смотрела на неё, не двигаясь ни на сантиметр.
Коля, который до этого сидел молча, не выдержал. Неуверенность сменилась нахальным тоном. Он посмотрел на Алену и с ехидной усмешкой добавил:
— Ой, да ты себя кем возомнила, невестушка? Думаешь, раз хату купила, то теперь можешь на всех наплевать? Хочешь одна в своих хоромах жить и деликатесами обжираться что ли, пока другие голодают? А как семье помочь, так в кусты, да? Да как тебе не стыдно в глаза-то себе смотреть?! Мы же в одном городе живём! А ты от родни как от чумных шарахаешься, мажорка доморощенная! — Он обвёл комнату взглядом, задержавшись на мягком диване и демонстративно пнул его.
Его тон становился всё более ехидным, и глаза сверкали какой-то мелочной обидой. Казалось, он выговаривает не только за квартиру, но за все свои жизненные неудачи, которые ему никак не удавалось прикрыть. Лена, его беременная невеста, всё это время молчала, но теперь решила поддержать его. Её голос был тихим, но явно обиженным:
— Да, Коля прав. Ален, ты всегда такая недоступная, словно у тебя всё всегда лучше, чем у нас. Ну ладно я, но как же твой племянник? Неужели тебе малыша родного не жалко? — она нервно поправила блестящий обруч на руке, качая головой, как бы подтверждая свои слова. — Ты ведь однажды тоже мамой захочешь стать. Мы бы тебе тоже обязательно помогли, и советом, и делом. А ты вот так запросто от семьи отмахиваешься?
Игорь, который до этого стоял молча, не выдержал. Он раздражённо пробормотал, начиная сдаваться под давлением:
— Ален, ну может ты действительно перегибаешь? Это ведь моя мать и мой брат. Ты их должна хоть чуть-чуть уважать! Как мы теперь жить-то будем, если ты со всеми ругаешься? Ты вечно всё перекручиваешь! Никто же тебе зла не желает...
Он не успел закончить свою мысль, как Алёна встретила его взглядом:
— Уважать? — её голос звучал тихо, но внутри чувствовалось, что она вот-вот взорвётся. — Ты хочешь, чтобы я уважала? А кто уважает меня, Игорь? Где ты был, когда они давили на меня? Где ты был, когда твоя мать звонила по двадцать раз в день, уговаривая меня отдать квартиру? Где ты был, когда должен был меня защитить и поддержать, а ты вместо этого, выходит, тоже решил по мне проехаться?
Алена смотрела на мужа в упор, и в ответ он так ничего и не смог выговорить, только со вздохом отвёл взгляд.
— Ясно, — холодно констатировала женщина. — Значит, так, дорогие. Вы сейчас одеваетесь, берёте свои баулы и все вместе дружно уматываете из моей квартиры. Тебя, Игорёк, это тоже касается.
Алена ожидала споров и сопротивления со стороны мужа, но он продолжал скукоженно молчать, пряча глаза.
Нина Михайловна в этот момент шипя резко направилась к выходу, волоча за собой Колю и Лену, которые поспешили подняться с дивана. Её лицо выражало всё: смесь обиды, ярости и бессилия перед тем, что она больше не контролировала ситуацию. Коля выплевывал что-то себе под нос, а Лена только нервно хмурилась, поглаживая живот, словно защищая себя от стресса. Игорь беспомощно поплёлся за ними.
— Непутёвая! — рявкнула Нина Михайловна, бросив последний взгляд на Алену, — Ещё пожалеешь, что так поступила!
Тишина наполнила квартиру. Дверь захлопнулась, и Алена осталась одна. Она стояла в гостиной, чувствуя, как тяжесть напряжения уходит из её тела, оставляя только пустоту и усталость.
Всё, что ей хотелось сейчас, — это сесть на диван, обнять подушку и закрыть глаза. Наконец-то тишина. Наконец-то её дом снова принадлежал только ей.
Было гадко от того, что Игорь так жалко себя вёл. А ведь как ухаживал за ней всего пару лет назад, какие слова проникновенные говорил... Почему же тогда в присутствии матери он стал похож на бесхребетную амёбу?
Впрочем, хорошо, что это случилось так быстро, уж лучше остаться одной, чем с таким муженьком и его семейкой. Да и разведут нас быстро, ни детей, ни имущества нажить не успели.