Центральный командный пункт ракетных войск стратегического назначения. Не кот начхал.
Лет так 20 назад. Я на боевом дежурстве. Интересно, сколько же у меня на боевом посту телефонов? Никогда не задавался этим вопросом. Надо бы посчитать. Раз, два, три, четыре…… двадцать три! Мама родная! Я и не знал. Привык. Благо, не все звенят одновременно. Но некоторые… Лучше б не звенели. Вот, к примеру, этот. С виду вроде неприметный, серенький, а если звонит, в животе становится холодно, стойка «смирно» принимается сама собой из любого положения. С ума сойдешь выговаривать – «старший офицер-оператор N-го оперативного направления центрального командного пункта ракетных войск стратегического назначения подполковник Головко слушает!» Можно еще добавить «Вас». Только вот убавить нечего. И какой придурок это придумал?
Ба! Звонок! Он!!! Уф… Собрались с духом, выдохнули. «Старший офицер……трам-тарарам-тарарам-там-там…………Слушает!» Уф! (В сторону).
Голос из трубки.
- Это три двадцать пять?
(По властному тону, явно, ооочень большой начальник!)
- Так точно! (Черт его знает, кто это и как к нему обращаться. А может, и министр!)
- Извините, не туда попал. Пи, пи, пи…
_____________________________________________________________________________________
Да, не зря, конечно, про тупых военных начальников анекдотов гораздо больше, чем про учителей, врачей, поваров или адвокатов вместе взятых На самом деле, их не так уж и много, но, видимо, они настолько яркие персонажи, что на их фоне сочинять анекдоты про Доктора Айболита или Макаренко – немыслимая головоломка и пустая трата времени.
Так вот, наш доблестный ракетный полк также удостоился чести иметь своего. Но, как говорится, в семье не без урода. А с уродом и жизнь веселее. И фамилия-то его была характерная – Лопатин. Ну, фамилия, как фамилия, никто, как говорится, не виноват. Герман Александрович, кстати, тоже такую фамилию носил, когда «Капитал» с вражеского на русский переводил. И ничего. Однако, нашего Николая Ивановича фамилия просто дополняла по всем статьям. Особенно, ярко подчеркивала его внешность. А внешность его могла быть совсем уж заурядной, облачи его в гражданские одежды. Прямая противоположность предку-Герману. Как бы его точнее описать? Ну вот, все вы, наверное, помните синьора Помидора из «Чиполлино» Джанни Родари? Так вот, если у синьора и был родной брат, то это мог быть только Николай Иванович. Ни прибавить, ни отнять. Только, Помидор был, как бы это мягко… умнее, что ли, и образованнее. Хотя, надо отдать должное, Николай Иванович со временем приобрел вполне приличное образование – академическое! Несколько бесконечно долгих и муторных лет все офицеры-двухгодичники полка (раньше после окончания института тех, кто откосил от срочной, в итоге, все равно попадал на те же 2 года, но уже в чине офицера в ту же Армию), в поте лица и под отборный мат Ни и угрозы послужить еще пару лет на благо Родине, день и ночь корпели на дежурствах над сдачей его сессий, курсовых и дипломов, поскольку учился он, слава богу, заочно и никто из преподавателей не видел его в глаза. Короче, когда он закончил эту бурсу и получил диплом о высшем военном образовании, гордости его не было предела, и, казалось, сейчас его разорвет на тысячу маленьких помидорчиков-черри. Однажды, в приступе откровенности, когда мне довелось ехать с ним вдвоем в одном УАЗике, он многозначительно задумался, поднял мохнатые брежневские брови на самый верх двухсантиметрового лба и промолвил на выдохе: «Дааааа . И как я это закончил академию? До сих пор понять не могу! Я же такой тупой!»
А занимал он должность весьма почетную - заместителя командира полка. По какой части? Да ни по какой. Просто – за-мес-ти-тель. Типа, мадам КУ-КУ. Просто КУ-КУ. Ни к какому делу душа у него не лежала, окромя как к себе, родному. Уж чего он любил больше всего (чего – это правильно написано), так это себя! Наверное, больше зарплаты и женщин. И ужасно не любил прапорщиков! Мало кто знал, что сам – то он тоже произошел от прапорщиков (а те, в свою очередь, видимо, сразу, без эволюции – от орангутангов). Эта информация была засекречена похлеще Штирлица.Так вот, все ЭТО еще было облачено в форму подполковника, модную по тем временам фуражку с высокой тульей и портупею, с трудом удерживающую огромный живот как продолжение арбузных щек. Про шею промолчу. Ее никто никогда не видел.
Наверное, глупо говорить, что все аспекты деятельности, где необходимо было хоть мизерное включение ума, были весьма далеко от него. Но, чем-то ведь заниматься было надо! И показать, кто здесь главный и самый большой начальник? Так вот, единственным его достоинством, с головой перекрывающим все, необходимые в той или иной степени присущими каждому ЧЕЛОВЕКУ, было ОРАНИЕ и РЕВЕНИЕ. (не путайте с рвением). Встречаться с ним человеку, ниже его по должности и званию, просто не рекомендовалось. На несчастного выливался такой поток матерной брани на зашкаливающем децибельно-дебильном уровне, что человечек просто на глазах врастал в землю, становился невидимым и неслышимым. Вот такой был у нас за-мес-ти-тель! Н.И. мог выражать свои мысли не только лаконично, но и, главное, понятно. Для себя. Примеров тому – масса!
Построение полка. Это где-то полторы тыщи человек. За командира полка остался Николай Иваныч. Ну, если командир полка был поскромнее и на небольшую трибуну на плацу практически никогда не взбирался, кроме торжественных случаев, то НИ не мог не воспользоваться таким уникальным случаем. Жаль, что об этом забыли уборщики территории… Так вот, полк стоит, ждет полководца. Тот, медленно и уничтожающе оглядев всю свою многонациональную челядь презрительным взглядом, начал медленно и с достоинством подниматься на трибуну (Видимо, он уже предвкушал, какой эффект вызовет его испепеляющий взгляд с высоты полутора метров). Начищенные до блеска сапоги медленно и с подчеркнутым достоинством отсчитывают пять ступенек и тут вся его величественная и грузная фигура внезапно замирает с поднятой мощной хромовой ногой. Лицо становится багровым, свинячьи глазки налились бычьей кровью…. Щас что-то будет! Весь полк замер и даже без команды принял стойку смирно. Даже очень смирно.
- Швавлев!!!!! (Это командир дивизиона)
- Я, товарищ, подполковник!
- Здесь кто-то насрал кучу говна … как моя голова!
Ну, это только один из эпизодов. А вот если бы походить за ним по пятам хоть один денек! Был у нас один двухгодичник, который при любой возможности записывал все его изречения. У него уже набирался приличный цитатник, который, по его же словам, должен был прокормить его на скучной гражданке. НИ реагировал на это крайне болезненно. Орал, наказывал того почем зря, топал ногами и сверкал глазами! Однако, отобрать заветный блокнот не решался. Черт его знает, что ожидать от этого «пиджака» (так называли двухгодичников). Не дай Бог, пожалуется еще в прокуратуру. Или в политотдел. Самому потом дороже встанет. Так и уехал наш пиджак к себе восвояси. Уж не знаю, принесла ли ему славу писателя -биографа заветная книжка, да больше никто о нем не слышал. Как знать, а может, НИ прихватил его на темной дорожке?
Теперь, наконец, о женщинах. Это дело он любил очень, но все время неуклюже пытался скрыть свою низкую страсть от коллектива. Да разве ж это возможно? А вот и пример. Утром строится управление полка, т. е., это те офицеры штаба, которые пытаются командовать всем и всеми. Я – среди них. Нас не много, человек так тридцать. Выстраиваемся, конечно, по ранжиру. Это не по объему жира и живота, это по должности и росту. Так вот. В этот день самым-самым слева оказался мой друг – майор Андрей Каширкин, москвич-одессит. Ох и не любил же его Лопатин! НИ командует: «Управление, Равняйсь, смирно!» Медленно обходит строй, презрительно смотрит всем в глаза, настроение, чувствуется, ни к черту. На ком бы сорвать зло? Аааа вот и Каширкин! Что бы ему… чем бы…, за что бы…?
-Каширкин!!! Я сколько раз могу повторять, что управление полка начинается с дуба?!!! – ревет НИ.
Это он про дуб, растущий прямо у здания штаба.
Андрюха беспомощно хлопает глазами, пытаясь осознать смысл сказанного.
- С дуба…это с… ?- он недоуменно тычет пальцем в Колю.
Тот наливается томатным багровым томатом, но сдерживается, понимая, что спорол херню, и движется вдоль строя в обратном направлении.
- Да и вот еще! Тут какая-то падла нагло лжет, что я е…у официанток! Так вот, с полной ответственностью заявляю, что я никого не е…у! А если какая-нибудь сволочь еще будут разносить эти слухи… ! Короче, я с ним разберусь!
Кстати, снова о прапорщиках. Наверное, Гитлер точно так же ненавидел евреев, будучи им сам, как Н.И. люто и при каждом удобном случае драл прапоров. При этом очевидно, получал от этого практически физическое удовлетворение. Короче, как «товарищ» Гитлер. Так вот, однажды, буквально за несколько минут до начала строевого смотра Н.И. тяжелой, исполненной гордостью и самолюбованием медленной поступью вышагивал к плацу в предвкушении одного из самых любимых занятий, не отягощающего его крошечный мозг. Это были самые яркие моменты, когда можно сколь угодно долго измываться и унижать ВСЕХ. Да, ВСЕХ!!! От офицера до солдата. Это просто бальзам на сердце и душу. Жаль, что не каждый день! И тут вдруг, как черная кошка пробежала мимо! Ба! Прапор! Опаздывает, сука, на строевой смотр!
- Стоять!!!!!!! Весь личный состав полка замер. Как будто это рычание касалось каждого из присутствующих. Холодок пробежал по шерстке…
- Стоять, прапор!!! Куда ты, падла пи-пи –пи –пи… Почему ты не пи-пи-пи-пи-пи… И так минут пять. Казалось, бедный прапор сейчас станет маленькой кучкой пепла под высверливающим душу взглядом двух багровых ракетных сопел. Долго весь полк с плохо сдерживаемым смехом еще наблюдал за истязанием гориллы над ручным хомячком, но всему есть предел. Устал от визга и Н.И. А закончить разгром вражины хотелось бы на какой-нибудь эффектной ноте. Что же еще у этого гада не так? Вроде все перебрал – и прическу, и сапоги, и форму, и рожу мерзкую прапориную… Ага! Документы!
- Где твое удостоверение, прапор? – прорычал Н.И., и всем своим видом стал похож на огромного тигра, заканчивающего предварительную игру с хорьком перед его медленным поглощением.
- Аааааа… нету, товарищ полковник! Вот военный билет… (Это Н.И. любил - про полковника).
- На балет, бл…дь!!!!!!!!
Ну, что началось после этого, нет смысла и сил описывать. У Н.И. внезапно открылось второе дыхание, точнее, оглушительный сверхзвуковой рев реактивного агрегата! Как он орал! Ай, яй, яй, как орал! Пронзительно и оглушительно, топая ногами, синея, краснея и бледнея одновременно. Никто, наверное, не смог бы сказать, сколь долго это длилось. И продолжалось бы еще дольше, если бы на ту пору мимо не проходил зам. ком. полка по вооружению подполковник Сафин Ильдус Исхакович. Мужик умный, грамотный и любитель приколов. Ну кого же оставит равнодушным такая умилительная сцена?
Сафин подходит ближе:
- Коля, что случилось?
- Да ты представляешь, Ильдус! Это прапориная рожа идет на строевой смотр, а удостоверения личности у него НЕТ! Тычет мне какой-то военный билет! Потерял, скотина, по пьяне! Ну, я тебя, сволочь посажу на губу, ты у меня попляшешь, свинячья морда!
- Коля, – на ухо, как больному, тихо и проговорил Сафин, - ты извини, но прапорщикам удостоверение личности офицера иметь не положено – они же не офицеры, а прапорщики. У них, Коля, причем у всех-всех(!) – военные билеты, - почти шепотом закончил Ильдус….
Странно было бы, если б НИ с его-то внешностью не страдал нежной привязанностью к свинарникам. А свинарники, как известно, располагались подальше от жилой зоны, дабы люди свиньям не мешали. Так вот, при очередном обходе «заказарменной» зоны, куда и солдаты-то заходили редко, да и то, по крайней нужде, по-хозяйски прохаживался НИ в сопровождении командира дивизиона, семенящего позади. НИ останавливается и внимательно смотрит себе под ноги. Командир дивизиона предусмотрительно старается разглядеть предмет интереса из-под плеча полководца.
- Гулак! (это ком. дивизиона). Чем ты своих солдат кормишь? Ты смотри, как они у тебя срут! Все какими-то калачиками, да колечками…
Полк готовится к проверке Главнокомандующего. Серьезная штука. Боеготовность – по фигу! Сейчас главное – порядок. Везде! Даже несмотря на то, что располагались мы в лесу. Да, в обычном лесу с мачтовыми стометровыми елями. Надо ли говорить о том, что шишка на дороге, кривой куст, неровная обочина, нечищеная от травы канава – бардак и грубейшее нарушение дисциплины размещения личного состава? Правда, только во время проверки. Так вот, весь полк на ушах, режет кусты, красит бетонку, выравнивает канавы и грибы. К КПП подъезжает Лопатин. Выскакивает дежурный (естественно, прапор), докладывает о том, что в Багдаде все в порядке. НИ, презрительно глядя на него сквозь припущенное стекло УАЗИКа, свозь зубы:
- Прапор, там, на дороге – труба и х/б. Убрать!
Коротко и ясно. Выполнять приказы НИ прапора привыкли мухой. Поэтому, дежурный орет солдату:
- Слышал? Пойди убери!
Через 20 минут возвращается солдат. В руках какая-то грязная тряпка.
- Товарищ прапорщик! Х\б я нашел, а вот трубу – нет.
- Ну что тебе можно доверять? Ну, солдат! Все за тебя делать приходится! Больше тебя с собой на дежурство не возьму.
Пошел сам. И, надо сказать, правду, все-таки про прапорщиков молвят – ну, нестандартные они, что ли… Тупые, в общем. Так вот, идет наш прапорец, идет, где же эта труба? Нету вроде. Ну не мог же Лопатин ошибиться! Не тот человек. А ну как спросит: прапор, ты убрал трубу? Что я ему скажу? Не нашел? Так тут же на губу! И это, как минимум. А! Так вот она! Из земли за обочиной еле выглядывает часть какой-то трубы. Здоровая… В диаметре где-то метр будет. Ну не беда, справимся!
Повезло ему, в полукилометре как раз находилось такое удачное подразделение, как группа регламента (ГР). Они-то точно разберутся. И тут повезло: в ГР дежурил тоже «толковый» мужик – майор Калинин. Услышав слова: «Лопатин… труба… убрать», рассуждать не стал – связываться с Колей не хотел никто. Взял майор кран, пару солдат с лопатами и поехал трубу откапывать.
Да…. хорошо, что все-таки есть в полку такой человек, как Сафин. И как же всем нам повезло, что периодически господь бог закидывал его именно в «горящие» точки в нужное время!
Обед. Офицеры управления, набив животы несъедобным и неперевариваемым обедом, с помощью сигарет пытаются заглушить мерзкую отрыжку. Коля в отличном настроении, в народе. Энергичной деловой походкой подходит Сафин. Глаза его в гневе. Чувствуется, вот еще чуть-чуть и закипит татарская кровь.
- Коля, это ты команду дал трубу выкопать?
- ??? Какую трубу?
- Такую! За КПП!...
- А! Ну да, там кусок тряпки валялся и шланг резиновый. Так я сказал прапору, чтоб убрал.
- ГЛАЗА САФИНА!!!!! Блин, Коля! Тут я проезжаю и вижу, как придурок Калинин подкопал трубу, обвязал ее тросом и вот-вот выдернет из земли краном! Хорошо я вовремя подоспел! Труба-то ГАЗОВАЯ! Мало того, что полк остался бы без газа, так и полка бы уже не было! На воздух бы все взлетели, твою мать!!!
_____________________________________________________________________________________
Военное училище. Первый курс. Урок английского языка. Надо сказать честно, что 99 процентов всех курсантов имели о нем весьма призрачное представление. Догадывалась об этом и наш преподаватель, Валентина Ивановна. Мудрая была женщина, с изрядной доли юмора и сарказма. Полная, с умными смеющимися глазами. Но, ближе к делу. Так вот, задача на урок была такая. Сложная. Перевести текст с незнакомого для большинства английского языка на родной, Русский. Для этого Валентина Ивановна разделила наш взвод на 3 группы приблизительно по 10 человек, благосклонно разрешив возглавить их самым сведущим толмачам. Текст был, на удивление, прозаичным. Вот практически его дословный перевод:
"Наши войска вели ожесточенные бои вблизи деревни Кусково. Силы противника значительно превосходили наши. В самый разгар боя на горизонте показались фашистские танки. (Далее - внимательно!) Матрос Цыбулька вытащил гранату и смело кинулся навстречу танку. Граната попала в цель. Танк остановился. Матроса Цыбулько ранило. К нему подбежал его товарищ. Цыбулько, ты ранен? Да, я ранен, произнёс Цыбулько. -Но сейчас не время говорить об этом. Бой ещё не закончен".
Там было, конечно, ещё что-то, но это уже несущественно.
Итак, текст был роздан трём группам и тут...началось! Соревнование. Кто быстрее и грамотнее переведёт. Разумеется, каждая группа надеялась на своего лидера и доверяла ему практически полностью, хотя, каждый и пытался внести свою лепту в общее дело, давая тем самым понять, что и он не лыком шит. Кому же не хочется перехватить восхищенные взгляды своих товарищей, завидующих твоему полиглотству! Время у нас было предостаточно. Практически весь урок. Так и ещё бы! Текст-то попался серьезный и сложный! Посему, наш преподаватель, предвкушая, что будет твориться в аудитории, предусмотрительно её покинула до конца означенного времени. Никто не хотел уступать, крик стоял жуткий, обстановка была накалена до предела. Каждая группа яростно охраняла свой перевод, чтобы, не дай Бог, враг не содрал их эксклюзив. Но, время наконец, закончилось и в класс вплыла Валентина Ивановна с хитрой ухмылкой на лице.
- Сдаём работы! - скомандовала она и представители трёх коалиций гордо поднесли ей свои творения.
- Так, так, так... Сейчас посмотрим, что вы наваяли. Валентина Ивановна надела очки и погрузилась в чтение. Все тридцать человек замерли, как бандерлоги перед удавом. Собственно, тишина эта продолжалась не долго, так как по прошествии 10 минут лицо нашей "англичанки" начало меняться и приобретать загадочно-изумленный вид. И тут Валентина не выдержала, и начала читать вслух. Но, прежде, помахав листком, поинтересовалась, чьё это творение. Встал курсант Попов Андрей по кличке "чёрная моль". Прозвище это оно получил за излишнюю стеснительность и умение оставаться в тени даже, будучи пойманным за руку в самоволке, несмотря на свой изрядный рост.
- Я, - медленно отрываясь от парты, промолвила "моль", все ещё надеясь, что и в этот раз пронесёт.
- Ага, значит, курсант Попов? - уточнила Валентина, впившись в Андрюху взглядом поверх очков. И, надо сказать, взгляд это точно не предвещал хвалебных од.
- Садись, - как-то недобро крякнув, - сказала Валентина. - Ну..., - и она набрала побольше воздуха, - читаю! Все затихли.
- Буду читать не с начала, - Валентина многозначительно хмыкнула. Итак:
" Увидев вражеский танк, матрос ДЗЫБАЙЛО (??????) бросился с винтовкой под танк.... Танк остановился... К ДЗЫБАЙЛО подбежал друг и спросил: ДЗЫБАЙЛО, вы играете?!!!
Да, я музыкант, но сейчас не время говорить о музыке........"
С последними словами тело Валентины Ивановны начало медленно сползать под стол, чресла её начали непроизвольно агонизировать и, наконец, где-то из-под стола мы услышали её истерический смех. Хотя, вру, не услышали. Все мы уже лежали там же, дергаясь в конвульсиях, не в силах сдержать животный истерический смех.
С тех пор наша "чёрная моль" получила пожизненный и почетный статус -"ДЗЫБАЙЛО ", украшающем его и по сей день.