(повесть)
Третье воспоминание из моей жизни.
Гуси! Гуси! Га-га-га!
Прогулка по болоту.
Сегодня отец промывал бензином карбюратор. Сначала я смотрел, потом мне надоело. Я незаметно ушёл за сарай. За ним начиналось не проходимое болото.
Год был сухой. Вода, между кочками высохла, оставив после себя ржавые пятна. Я шел по ним, почва была мягкой, слегка прогибалась. Попадались островки, поросшие кустарниками лозы, ивы, маленькими берёзками. Почва здесь под ногами не прогибалась. Встречались деревья и крупнее: ольха, берёза, ель, но деревья, почему - то засохли. Островки были покрыты сплошным ковром старого зеленого мха. В сарае отец снял с меня новые ботинки, взамен надел резиновые сапоги. Поэтому я уверенно двигался, не боясь ужей и прочих гадов.
Начали попадаться редкие кустики спелой голубики. Я её съедал. Но что это? Грибы! Наверно волчьи. Они были молоденькие. Весь длинный корешок был спрятан во мху, только бледная шляпка, такого же цвета как корешок торчала на поверхности. Я легко сорвал гриб с корнем, ножа у меня не было, да и корень, совсем чистенький, без земли. Он был очень похож на подберёзовик, только какой - то бледный.
Принюхался. Запах подберёзовика. Люди говорили, что год сухой, а тут столько грибов. Я снял с себя футболку, завязал рукавами нижнюю дырку и начал собирать грибы. Вдруг начали попадаться подосиновики да такие молоденькие, что душа радовалась.
Грибок за грибком и я не заметил, как далеко ушел вглубь зарослей болота. Спохватился я, когда у меня некуда было класть грибы. Полная футболка и из карманов куртки уже торчали длинные ножки грибов. Сапоги по щиколотку в воде. Где сарай, в какую сторону идти?! На островках был слабо виден примятый мох, а дальше вода между кочками. На каком островке я до этого был и откуда я на него пришёл?? Не знаю почему, но я решил идти в одну из четырех сторон и не ошибся. Плутая, по островкам через некоторое время я вышел к приметному островку. Вот торчит сломанный ствол сухой берёзы, вот куст голубики, съеденный мною, когда я ещё не начал собирать грибы.
Прошедший мимо поезд подтвердил, что я на верном пути. Вода давно кончилась, но я сейчас, почему - то продолжал проваливаться по щиколотку. Футболка с грибами утяжелила меня, догадался я. Проверил. Оставил грибы, сделал несколько шагов, земля снова колебалась подо мной, но не проваливалась. Забрав грибы, довольный собой, я побрёл к выходу. Перед самым выходом я наткнулся на чьи-то глубоко провалившиеся следы. Я свернул в сторону и вышел на твердую почву. Вот я и в сарае. В нём молодой парень, монтер с папиной работы, дядя Юзик и мой отец сидели на табуретках, и что- то мастерили. Сидели они к входу спиной, глазами к мощному светильнику и о чём- то разговаривали. Дверь была открыта. Я тихонько вошёл, поставил, грибы сел, на маленькую скамейку и прислушался к их разговору. Оказывается, дядя Юзик пришёл в сарай час назад, тут то и обнаружилась моя пропажа. Окончив промывку карбюратора, отец собрал мотор, и позвал меня, прокатится:
- Сынок, пойдём испытаем машину!
Он ещё сильнее позвал меня. Вместо меня, пришёл дядя Юзик. Он шёл в сарай и услышал голос отца. Они минут десять искали меня по всем сараям, но, никто меня не видел.
- Не должен же он уйти домой?! Подожди меня здесь, я сейчас, - сказал отец.
Он завёл технику и съездил домой. Дверь была закрыта, ключ лежал под ковриком, в том углу, где он его и положил. На маму с сестрёнкой отец посмотрел со стороны, не сказав, им ни слова, боясь тех расстроить. Он вернулся к сараю. Дядя Юзик за это время обследовал за сараями и обнаружил примятую траву. Она вела в болото. Дойдя до края болота, они увидели, что я ушёл именно туда. Дядя Юзик сказал:
- Петрович, дай я попробую, я легче.
Они надели резиновые сапоги, взяли в сарае верёвку, обвязали Юзика, и пошли по моему следу. Первым шёл Юзик, за ним отец. С первого шага отец уже понемногу начал проваливаться. Под Юзиком колебалась земля, он если иногда и проваливался, то по щиколотку. Так они прошли метров тридцать. И вдруг неожиданно Юзик провалился, да так что лишь с помощью отца, шедшего в семи метрах от него, и верёвки смог выбраться, чуть не оставил сапоги в болоте. Вот оказывается, чьи следы я обнаружил при выходе. Выйдя из болота, они долго кричали, звали меня, но бесполезно. Ветер дул с болота и до меня их крики не доходили. Тут отцу пришла идея, и они сейчас в сарае делали лёгкоступы, такое приспособление, надеваемое на сапоги, которые уменьшат давление на грунт. Я понял, отец знает, что я ушёл на болото. Сидеть и наблюдать, как они, волнуясь, наспех делают ненужные теперь никому лёгкоступы, слушать их разговоры, у меня не было, ни сил, ни терпения. Наказания все ровно не миновать, так лучше сейчас, при дяде Юзике, может меньше достанется. Я поднялся, взял футболку с грибами в руки и громко, как гром среди ясного неба, произнёс:
- Папа, я грибы принёс!
Юзик и отец молча, как по команде прекратили свою работу, повернулись ко мне. Казалось после их беседы, наступила зловещая тишина, и все слышат, как предательски сильно стучит в моей груди сердце.
- Какие к чёрту, грибы! - прервал, наконец, молчание отец.
- Мы с дядей Юзиком здесь сума сходим, думаем, что ты провалился в болоте. А он грибы собирает.
Отец вдруг замолчал, взялся рукой за левую сторону. Продолжил дядя Юзик:
- Мы думали, ты в болоте застрял и ждёшь нашей помощи. Вот чуни готовим, Петрович придумал.
Он нагнулся, и как бы в оправдание, поднял с земли неоконченное изделие.
- Папа, посмотри это съедобные грибы, может зря собирал, какие-то они странные. - начал я издалека, напрашиваться на похвалу.
Отец пренебрежительно взял футболку, высыпал грибы в вновь сплетённую, корзину, висевшую на стене. Грибы заполнили всю ёмкость. Я полез в карманы куртки и начал выкладывать оставшиеся грибы наверх корзины.
- Молодец! Грибы настоящие, само, что не есть болотные подберёзовики и подосиновики. Чуешь, какой аромат? Они бледные, потому что им света не хватает. - похвалил меня дядя Юзик.
Отец насупился:
- Хватит мне его тут расхваливать. Будет наказан. Никакой рыбалки больше в этом году.
Такого сурового наказания я, конечно, не ожидал. И уже без сил тихо обижено произнёс:
-За что, папа?
-За всё хорошее, сынок! - ответил отец. Надел на меня футболку и увёз с корзиной домой.