Часть 2, Глава 19. Роботы исполняют свои обязанности
Все, что рассказал Карим, оказалось чистой правдой. Папа нашел на компьютере подробную информацию о том, как делегация прилетела, что делала и даже фотографию того, как делегация выглядела. Нашел статьи и выступления лидеров стран по поводу предложения делегации и ему стала понятна реакция пришельцев. Нам, конечно, было стыдно за поведение землян, но по-другому и быть не могло.
Мы с папой оказались сейчас вдали от родной планеты, в вымирающей колонии, тоже из-за такой вот дикости решений, принимаемых правительством.
Поужинав вкусной едой, приготовленной роботами, мы пошли спать. Я долго не мог заснуть. Перед глазами стояли картины уничтожения всего живого, атаки пришельцев, смерть и хаос. Неужели это все произошло в параллельной с нами реальности? Неужели нельзя было это предотвратить? С этими тяжелыми мыслями я кое-как заснул.
Утром, проснувшись, как и раньше, под удивительные трели поющих птичек и запах мяты, я чувствовал себя лучше. Мне казалось, что сегодня мы сможем узнать, что же произошло на самом деле. Наскоро позавтракав, мы пошли уже знакомой дорогой по нашему рукаву туннеля в направлении центра колонии. Стараясь не смотреть на двор, где жил Карим, мы шли по противоположной стороне туннеля, как вдруг услышали уже знакомое нам жужжание коляски. Как и вчера, Карим ехал по направлению к нам и, по всей видимости, чувствовал себя немного лучше. Голова его тряслась не так сильно, как вчера. Мы остолбенели от удивления и не могли ни двигаться, ни говорить. Возникало ощущение, что мы встретили привидение. Подъехав прямо вплотную к нам, Карим произнес:
— Я знал! Я знал, что мы здесь не одни. Я знал, что они нам все врут. Солнце свободно!
Мы переглянулись, все еще не придя в себя, а Карим, видя нашу реакцию, продолжал: — Вы не из нашей колонии. Я знаю всех, потому что живу здесь давно, очень давно, а вас раньше никогда не видел. Я живу здесь очень давно.
— Дорогой Карим, мы с вами вчера уже познакомились. Вы нам любезно рассказали историю вашей колонии, — терпеливо ответил папа.
— Вы знаете мое имя! — вскричал старик, испугавшись. — Вы читаете мои мысли! Вы пришельцы, научившиеся превращаться в людей. Или вы только в моем мозгу заставляете меня видеть вас в образе людей! — он развернул коляску и поехал прочь от нас, продолжая разговаривать с нами: — Я ничего вам не скажу. Распылите меня, лучше, сразу. Хотя зачем вам моя информация, если вы и так читаете мои мысли. Хорошо, что все остальные уже умерли. Это, наверное, вы их убили. Но зачем? Столько трупов. Распылить было бы проще…
С этими словами он въехал в свою ячейку и мы перестали его слышать.
Мы никак не могли объяснить себе его реакцию. Единственное, что приходило в голову, что у него деменция и помешательство. Но ею уже давно никто не страдает. Тогда что же это было?
— Давай дадим ему прийти в себя, — сказал папа, — а на обратном пути я к нему загляну.
И мы направились дальше к центру, как вдруг услышали детский крик, плач и голоса ребят постарше. Мы почти побежали в их сторону, но отец придержал меня, предупредив, что я должен вести себя очень осторожно.
Шум доносился из дальнего двора, и, пробежав стометровку, мы увидели, как маленькие мальчик и девочка пытаются дотянуться до мертвой женщины, лежащей на земле лицом вниз. Роботы-уборщики отгоняют этих детей, чтобы убрать тело женщины в мешок. Два мальчика лет десяти, вырвав швабры из рук роботов, отталкивают их от тела матери, крича, чтобы роботы дали детям хотя бы проститься с ней. Роботы отвечали, что это может быть опасно и дети тоже могут заболеть.
Вдруг мы услышали шум то ли пропеллера, то ли вентилятора, и ко двору подъехал странный транспорт. Он выглядел как открытая телега, которая как бы висела над полом. На ней стояло четыре робота. Двое из них держали в руках бластеры и были окрашены в синие полоски вдоль груди, плеч и рук. Другая же пара роботов была окрашена в яркие радужные цвета. На них были надеты фартуки и чепчики, а на лицах были нарисованы улыбки. Что два первых робота являются охранниками, не было и сомнения, а о назначении двух других стало понятно, когда они заговорили. Глубокий женский голос произнес:
— Дети, дети! Перестаньте мешать домашним роботам делать свою работу. Им нужно убрать грязь.
Тем временем роботы-охранники оттеснили детей от тела.
— Но это не грязь! Это их мама! Она умерла, и дети хотят ее обнять! — сказал один из старших мальчиков.
— Это уже не их мама, — ответила другая робот-воспитательница. — Это грязь на улице, которую нужно убрать.
— Мы отведем малышей в детский сад и позаботимся о них, а вы идите по домам, — вторила ей первая воспитательница.
Они обе подошли к маленьким детям и взяли их за руки. Дети сопротивлялись, пытаясь вырвать руки, но роботы не отпускали. Хватка роботов становилась все болезненнее.
— Отпустите детей! Изверги! — кричал старший мальчик и пытался толкнуть воспитательницу.
В этот момент роботы-охранники с двух сторон набросили сетку на этого мальчика и притянули его к себе. Мальчик больше не сопротивлялся. Было видно, что он знает, как вести себя в подобных обстоятельствах. Он положил руки за голову и сказал:
— Я больше не буду. Пожалуйста, отпустите, я иду домой.
Но охранники не сдвинулись места и продолжали держать мальчика, пока роботы-воспитательницы не увели младших детей, которые больше не упирались.
Только потом роботы сняли с мальчика сеть и он со своим товарищем вошел в дверь одной из ячеек. Роботы-охранники сели на свою парящую телегу и под жужжание вентилятора уехали.
Мы с папой наблюдали за этой сценой из-за угла противоположного двора и просто не знали, как на это реагировать. С одной стороны, все было сделано очень четко и гуманно без вреда людям или роботам, а с другой — это было так бессердечно, при полном отсутствии человеческого тепла и сочувствия к детям, потерявшим свою мать. По дороге назад я высказал папе эти мысли. Но он ответил, что не нам судить о порядках чужого общества. Я не должен его осуждать или принимать — я должен только наблюдать и учиться существующим здесь порядкам. Я принял к сведению его объяснение, но отнюдь с ним не согласился и больше на эту тему не заговаривал.
Отца занимало совсем другое: ведь вчера вся колонии была мертва, кроме Карима, не было слышно детей и не видно роботов. А сегодня и Карим лучше себя чувствует, и дети живы. Эта загадка беспокоила его больше всего.
— У меня есть одна идея, — сказал он. — По всей колонии ведь развешаны камеры наблюдения, верно? А что, если нам попытаться получить доступ ко всем этим камерам? Тогда мы будем знать, что там происходит, и при этом находиться в относительной безопасности.
Я посчитал эту идею великолепной, и мы поспешили к компьютеру в нашей ячейке.