Новый рассказ нашего постоянного автора Евгения «Гайдука» Николаева о чувстве мести на войне и размытости границ справедливости.
Старшим ребенком моего прадеда, был Вячеслав. «Дядя Вяча», как называли его у нас в семье. Я его немного помню. Это был сухощавый двухметровый дядька с ладонями широкими, как совковая лопата и огромными кулачищами, когда он эти руки сжимал.
При всем при этом руки у него были золотые. Все мое детство меня сопровождали вещи сделанные дядей Вячей: финские ножи в ножнах и с кровостоком, шкатулки под бумаги, обложки для документов, портсигары и прочее. Он жил с женой во Львове почти в самом центре у старого замка, в доме с палисадником. Работал токарем.
Остальные токари его не любили – во первых пришлый, а во вторых он был новатор. Работу свою он любил и старался ее усовершенствовать. У него было много патентов на изобретения. Большие такие крупноволоконные листы бумаги. Эти патенты подымали норму другим токарям. Токари пробовали набить ему морду. Но дядя Вяча в молодости был чемпионом Карелии по боксу, и набить морду ему получалось крайне редко. Несмотря на то, что у него не было ноги, и ходил он с костылем.
Он часто напевал «Хорошо тому живется у кого одна нога, и ботинок не сотрется и штанина лишь одна». Его мучили фантомные боли, казалось, что чешется пятка ампутированной ноги, и почесать ее не было никакой возможности. В эти моменты он ругал комбата, нехорошими словами а потом когда отходил говорил: «Нет нормальный мужик, не гадина…»
Как он потерял ногу? Сейчас расскажу…
Дядя Вяча служил в разведке морской пехоты (его пояс с «крабом» - якорем и звездой наша семейная реликвия). Под Ленинградом было дело. Дали ему задание перейти линию фронта и добыть языка. Он и еще двое сбегали к немцам и к утру вернулись в компании пленного. Дядя Вяча нес трофейный автомат, светило солнце, они остались живы – хорошо…
Немец шел послушно и не рыпался, и дяде Вяче приказали отвести языка к командиру самостоятельно, не передавая охранной команде. На подходе к штабному блиндажу, дядю Вячу окликнул почтальон и вручил письмо от матери. Ну что за чудесный день, еще и письмо пришло…
В письме было написано примерно следующее: «Дорогой сыночек, твоего дедушку сожгли в паровозной печи, твой отец пропал без вести, твой дядя Миша ранен и может лишиться зрения, твоя сестра Ксеня и я с маленьким Валеркой в Вятке в эвакуации голодаем и живём на угольном складе. У меня пропало молоко и Валерку кормит Ксеня, разжевывая черный хлеб и заворачивая его в тряпицу делая соску. У Ксени в 14 лет появилась седая прядь волос, она работает в госпитале санитаркой, носит раненых и умерших на носилках. Я тебя очень люблю. Бей немчуру».
Дядя Вяча скинул с плеча трофейный автомат и разворотил живот немецкого пленного короткой очередью.
Разгневанный комбат выбежал из блиндажа и попытался его разоружить. Получив короткий хук в челюсть, комбат успокоился и, полежав немного объявил о трибунале.
Нападение на командира в боевых условиях, неподчинение приказу, расстрел пленного – это серьезно. Вячеслава Викторовича должны были расстрелять перед строем.
Комбат прочитал письмо, которое получил дядя Вяча и поэтому младший лейтенант Вячеслав Викторович Николаев был судим за ненадлежащее исполнение приказа и негуманное отношение к пленному. Он был разжалован и отправлен в штрафбат. Под артиллерийским огнем противника он форсировал Неву и десантировался на Невский Пятачок, где кусок качественной немецкой стали лишил его ноги.
Преступник ли мой двоюродный дед – дядя Вяча? Ведь он расстрелял пленного. Комбат – сволочь? Ведь он отправил молодого пацана в штрафбат. Следует ли мне харкнуть в морду продюсеру фильма «Штрафбат»?
Вопросов много.