(по следам недавнего путешествия).
Горная дорога петляла, то появляясь, то вновь исчезая во тьме. Натужно пыхтя, автобус с туристами взобрался на очередной заросший густым хвойным лесом холм. Затем замерев на миг, словно отдышавшись после трудного подъёма, наш транспорт плавно начал спуск. И восхищённым взорам путешественников открылась изумительной красоты бухта, освещаемая огоньками раскинувшейся невдалеке рыбацкой деревушки. Автобус сделал поворот, и я увидела новое чудо: прямо над нами в густой ночной дымке, подсвеченной янтарным сиянием южной луны, предстала величественная вершина. Гора была сплошь усыпана огоньками «сбегающих» к бухте домов, и это выглядело настолько неожиданно и красиво… словно попала я за тридевять земель в тридесятое царство. Вершина представилась мне шапкой кавказского хана, расшитой по всей поверхности бриллиантами и обрамлённая пушистым собольим мехом.
«Вот так и рождаются легенды» - невольно подумалось. И я начала вспоминать…
Давно-давно далеко-далеко в горах жило гордое горное племя адыгов. Старожили сказывали, что их род тут поселился так давно, когда ещё других селений поблизости и в помине не было. А отдельные группы людей бродили вокруг совсем ещё дикие... Вот таким горделивым был этот малочисленный народ. Славились адыги и своими обычаями, заповедовавшим уважать стариков, не обижать слабых и, что не часто встретишь у горцев, почитать женщин и особо не перегружать работой. Не оттого ли так пышно и гордо цвели в высокогорьях аула прекраснейшие розы Кавказа.
Гордились местные не только древними корнями и старинными обычаями – далеко вокруг разносилась молва о красе местных девушех, чей стан изящней изгибов полноводной реки Пшада, а очи синей и ярче звёзд, что отражаются в самую тёмную ночь в водах местных арыков. Считалось: только единый раз увидев красавицу-адыгейку – женатый мужчина навсегда терял покой и охладевал к собственной супруге, а уж если холостой парень встретится вглядом с юной селянкой – считай, и вовсе голову потерять мог… и не только в переносном смысле.
Сколько тут правды было, а сколько вымысла – история умалчивает. Только много-много юношей пытали удачу на диких горных тропах, окружающих то селение, в тщетной надежде породниться с горцами, взяв в жёны местную красавицу, однако… все возвращались ни с чем (если вообще возвращались). Не желали ни с кем горцы родниться и выдавали дочерей замуж исключительно за своих. А несогласных да особо настойчивых женихов вызывали на кулачные бои… да вот только из боёв тех не вернулся ни один претендент на руку селянки-чаровницы, даже и в виде побеждённого. И лишь громошумящие водопады Пшады ведали о том, куда те пропадали.
Конечно, подобные слухи нисколько не убавляли желания окрестных молодых джигитов хотя бы одним глазком увидеть, что же это за пери такие, так надёжно скрываемые отцами и братьями от взоров любых чужаков мужского рода; а напротив, возбуждали жгучий интерес новых соискателей. Случилось так, что слава о волооких гордых черкешенках – так называли в обиде на адыгов соседние племена, их недоступных чужим взглядам девушек – дошла до крымского хана. Имевший уже двух жен и нескольких наложниц любвеобильный владыка Крыма загорелся желанием получить в свой гарем черкешенку. Но как это сделать? Хан есть хан: не самому же отправляться в дальний путь, хоть и по пущей охоте... По всей округе шла молва о несгибаемой решимости адыгов не допустить никого из чужаков до своих дочерей.
И решил отправить тогда крымский владыка послов с дарами: караван десятков верблюдов с сундуками, полными бухарских ковров, золоторунных тончайших шерстяных тканей да самоцветных каменьев с предложением адыгам дружбы и взаимопомощи. И для скрепления нового союза прислал с караваном собственную племянницу (точнее, второй супруги) в качестве невесты одному из почётных местных жителей по выбору горцев. А также грамоту с просьбой показать ханскому послу и местных девушек на выданье, чтобы для хана избранницу по вкусу взять...
Не описать словами насколько горцы вознегодовали от такого – непристойного на их взгляд – предложения: три дня воды Пшады полнинись алым цветом, три ночи несли они к морю обрывки материи и тканей и блистали разноцветными самоцветами. Сказывают, что с той поры в устье Пшады и появились богатые залежи цветных руд, а на морском побережье там по сию пору находят старинные украшения…
Разгневался в свою очередь и крымский владыка, узнав о подобном оскорблении. Ещё бы! Какая-то горстка высокомерных горцев посмела побрезговать его милостивым и крайне выгодным для них предложением. Да ещё и в расход пустить имущество и людей самого хана. И поклялся Крымчанин отомстить населению аула.
Продолжение здесь:
#авторская_проза
#легенды
