«Кто норовит пировать с Сатаной,
Пусть длинную ложку прихватит с собой».
Д. Чосер
Дорогая Клариса,
С прошлых событий, буквально перевернувших Вашу жизнь, прошло долгих 7 лет. Многое ли изменилось в Вас? Многое ли осталось неизменным? Я смотрю на Вас, и по-прежнему вижу сильную и красивую женщину, которая вот-вот достигнет возраста Христа. Когда у Вас день рождения, Клариса? В конце декабря, за два дня до Рождества? Как символично. О, Вам будет преподнесён прекрасный «подарок», оценить который Вы сможете, лишь полностью избавившись от гнетущей Вас травмы. Доктор Лектер поможет Вам в этом, не сомневайтесь. Но будете ли Вы рады этому подарку, и останется ли от Вас хоть что-то – вопрос, подлежащий долгой дискуссии. Но пока не об этом.
Как прошли для Вас эти долгие 7 лет? Вы по-прежнему работает в ФБР – дело Буффало Билла и помощь Лектера послужили ошеломляющим трамплином для Вашей карьеры. Да, и благодарность от сенатора Мартин, дочь которой Вы спасли, – я думаю, была полезна на каком-то этапе Вашей жизни. Жаль, что сейчас сенатор не может помочь Вам – она уже не занимает своего места, а у Вас, Старлинг, к моему великому сожалению, наступает черная (чёрная ли? Или Вам так только кажется) полоса.
Спецоперация, в которой Вы участвовали, закончилась полным провалом. Погиб Ваш хороший друг – Джон Бриггем. Прекрасный оперативник, хороший наставник и отличный друг – ведь его ухаживания Вы в одно время не приняли. Именно он научил Вас, Клариса, так изумительно стрелять и владеть собой в стрессовых ситуациях. Вы оплакивали его, я знаю, искренне. Вашей вины в провале операции я не увидела, как бы там ни старались журналисты, дав Вам новую кличку взамен старой «невесты Франкенштейна» – «ангел смерти». Вы четко выполняли свою работу, Старлинг, просто кто-то не захотел в нужный момент отступить, а ещё Вас подвёл информатор, давший неверные сведения об Эвельде Драмго. Вы предлагали ей сдаться, Клариса – Бог тому свидетель, и Бог свидетель тому, что она открыла огонь первая, и выбирая меж собственной жизнью и её жизнью, Вы разумно и совершенно по-человечески выбрали свою. Кто Вас сможет обвинить в этом? Я не могу. Эвельда шагнула навстречу смерти – а Вам пришлось обмывать её ребёнка, залитого ВИЧ-инфицированной кровью, на рыбном столе рынка. Помните, играла «Макарена»? Конечно, Вы помните. Вы теперь никогда не забудете эту чёртову мелодию. К триггерам, жалящим Ваше сердце и душу, прирос ещё один. Блеющие ягнята, старая лошадь Ханна, полуслепая и ждущая своей смерти, череп с пустыми глазницами, смотрящий на Вас с осуждением с тела бабочки и «Макарена» – не многовато ли? Всё ли уместиться по пути «домой»? Или же что-то может расплескаться, а Вам предстоит нелёгкий путь избавления?
В Бюро Вас недолюбливают, Старлинг. Кажется, что Вас решили сделать козлом отпущения. Но Вы, как и всегда, чётко изложили свою позицию, не изменив ни слова, и остались твердо стоять на своём, гордо подняв голову навстречу поедающим Вас чужим глазам. Вы не любите все эти подковёрные игры, и чёрт побери, не собираетесь в них участвовать. Политика – не Ваш конёк. Изменить ситуацию у Вас не выйдет – плести интриги и договариваться Вы не желаете, а Пол Крендлер, которому Вы когда-то отказали, жаждет Вашей крови. Он даже не скрывает этого, но Вас, Клариса, не проймёшь. Вы можете всё изменить, если Вам дадут работу – настоящую работу, в которой Вы проявите всю себя, не унижаясь до жалких уступок и просьб. Своей отличной работой Вы докажете им всё – Вы всё ещё способны выполнять свои обязанности и Вам рано ещё на обочину жизни.
О, посмотрите! Доктор Лектер передаёт Вам привет. Кажется, его след, запылившийся после стольких лет отсутствия, проявился. У кое-кого есть рентгеновский снимок руки Ганнибала – он особенный, и Вы никогда и ни с кем его не спутаете, нужно только убедиться, что это принадлежит Ганнибалу. Но чтобы получить заветную зацепку Вам придётся спуститься по нескольких ступенькам зверств Лектера, а именно – познакомиться с одной из его выживших жертв – Мэйсоном Верже.
Храбрая Клариса, Вас ждёт ужасающее зрелище. Оставьте свой «рычащий» Мустанг на подъездной дорожке и смело шагните в особняк, где вас ждёт тлеющий ужас. Мэйсон Верже, лежащий в кровати, больше похож на иссохшую мумию, чем на живого человека, который может ещё жаждать чего-то. Когда-то давно Мэйсон промышлял тем, что «игрался» с детьми, если Вы понимаете о чём я. Мне совершенно не хотелось бы излагать весь перечень преступлений, совершенных им. Но Мэйсон «искупил» свою вину – по крайней мере он сам так искренне считает. Сам Иисус даровал ему прощение – Мэйсон среза.л и скормил своё собственное лицо собакам, находясь под воздействием некоторых препаратов. Свой нос, к слову, он съел сам – Вы об этом не узнаете, потому как такими точными сведениями мог обладать лишь тот, кто был непосредственным свидетелем сего действа – доктор Лектер. Именно он наблюдал за тем, как Мэйсон избавляется он плоти на лице и с радостью бросает ошмётки собакам, а затем хрустит хрящом собственного носа, активно работая челюстями. Теперь от Мэйсона остался почти бестелесный призрак – он прикован к кровати, на его лице отсутствуют губы и нос, а единственный уцелевший глаз без века смотрит прямо и с презрением. Тонкая тень, накрытая тонким одеялом – тем нелепее смотрится длинная чёрная с проседью коса, лежащая тугой змеёй на груди получеловека-полу.трупа. Но у Мэйсона куча денег – вот, что всё ещё держит его на плаву. Огромное наследство, оставленное его отцом – «великим свиноводом», который сделал целое состояние на том, что кормил своих свиней перемолотой щетиной, куриными перьями и сточными водами. Оптимизация и экономия. Верже баснословно богаты. И пусть Мэйсон теперь всего лишь жалкий калека – у него есть инструменты для того, чтобы хоть немного продлить агонию разрывающих его желаний. Он пьёт мартини с кристально чистыми детскими слезами. Только представьте, Клариса. В особняке человека, который обвинялся в преступлениях против детей снуют туда и сюда обездоленные сиротки. Иногда Верже вызывает одного из них и доводит своими грязными словами до слёз, а затем Корделл, вечно преданный цепной пёс и по совместительству врач Верже, промакивает детские щеки стерильными ватными тампонами, чтобы затем выжать их в виски для господина Верже. Вот такие погремушки, Старлинг. Не кажется ли Вам, что Вы слишком критичны к себе?..
У Верже свой личный интерес к Ганнибалу – Вы это прекрасно понимаете, Клариса. Верже мечтает об отмщении – и обычного уби.йства Лектера ему будет недостаточно. Он хочет организовать целое шоу – специально вскормленные и натренированные на Сардинии свиньи, натасканные поедать человека под его протяжные крики, будут поедать сначала ноги Ганнибала, пока Мэйсон будет наблюдать за агонией доктора, точно так же, как сам Лектер наблюдал за тем, как Мэйсон среза.ет собственное лицо и бросает куски мяса собакам. Но пьеса никогда не состоит из одного акта, Клариса. Мэйсон намерен продлить муки Лектера как можно дольше. Прижжённые куль.ти и пара баллонов физраствора удержат сознание и жизнь Ганнибала непозволительно дольше, чем положено, чтобы доктор Лектер смог досмотреть второй акт пьесы, посвященной только ему одному.
Мэйсон затеял сложную многоходовую игру, и Вам, Клариса, предстоит стать невольной частью этого «свиного» фарса.
Но я знаю, Клариса, как Вы не любите все эти подковёрные игры, совершаемые «усталыми стариками». Крепитесь, Старлинг – Ваш день рождения совсем скоро, а в подарок Вас ждёт нечто особенное.
Ганнибал уже совсем близко. Он видел Вас на пробежке в лесу – Ваши туго собранные в высокий конский хвост волосы, подпрыгивающие на каждый шаг ритмичный шаг и пробежавшие мимо олени… Поверьте, во Дворце памяти Ганнибала Лектера эта картина займёт особое место – Вы, белое подхвостье, Ваш запах, и сияние вокруг Вас. Ганнибал наблюдает за Вами и готовится к встрече.
Знаете, этой встречи могло и не быть спустя эти долгие семь лет. Ганнибал Лектер вполне хорошо обосновался во Флоренции, что в Италии. Прекрасный вкус и утончённость манер, а также изысканность и элегантность доктора Лектера сами тяготели к этому месту, и он там оказался, как рыба в воде. Все эти статуи, дворцы, картины, пьесы, оперетты и читальные залы – согласитесь, Клариса, Ганнибал с аккуратно приглаженными волосами в шикарном костюме, сшитом на заказ, весь такой лощённый и гибкий – будто бы сам часть этого старого города. Я верю, что Вы бы не отказались посмотреть на то, с каким блеском он проводил лекции на итальянском языке и с какой лёгкостью занял должность, которая ему, как иностранцу была, в общем-то, и не положена. После стольких лет прозябания по утилитарным учреждениям, лёжа на узких кроватях и глядя на обшарпанные кирпичные стены (Вы или Лектер?) неизменно захотели бы окунуться в атмосферу возвышенного аристократизма и абсолютного вкуса. А у Вас, Старлинг, определённо есть вкус – именно он Вам мешал находиться во всех этих унифицированных сообществах и зданиях. Признайтесь, Клариса, вы читаете журналы мод в тайне, «будто бы это какая-то пор..нография» – родители не одобрили бы подобное чтиво для девушки Вашего воспитания. Но как же приятно следить за миром красоты – подглядывать в эту маленькую щёлку, боясь быть застуканной, верно, Клариса?
Но ничто не вечно под луной – и Ганнибалу Лектору пришлось бежать из Флоренции, оставив, всё то, чего он так страстно желал. На него покушались, Клариса, по приказу Верже, так что ещё оставалось, как не казнить комендаторе Пацци именно тем способом, каким был казнён его предок? У Ганнибала не было другого выхода. Но сбежав из Флоренции, он устремился туда, где Вы, Старлинг, ведь он знал, что Вас оклеветали и предали анафеме просто за то, что Вы делали свою работу. Лектер взял на заметку имя самого главного Вашего врага – имейте ввиду, совсем скоро Вы будете совсем не против того, чтобы отведать чужих мозгов…
«Собираясь на трапезу к дьяволу, берите длинную ложку» – что в этом для Вас, Клариса? Вы хотели бы иметь возможность припасти эту самую длинную ложку, если бы знали, что случится? Или же бы Вы хотели пренебречь этим советом совершенно осознанно? В любом случае, она бы Вам не пригодилась.
«Клариса Старлинг следовала за доктором Лектером коридорами его вкусов и предпочтений, с ничем не оправданной уверенностью в том, что под ногами у неё твёрдая почва».
Помните, что Вы почувствовали, когда несколько мужчин, стоящих у власти, поверили клевете о Вас и заставили Вас сдать оружие и значок? Помните, с какой лёгкостью они доверились Крендлеру и его липовым доказательствам Вашей вины? А Ваше тело, молодое и жаждущее, помнит ли оно, как хотело бы отреагировать на столь пренебрежительное неуважение к Вам? Сколько ярости в Вашей голове и теле, Клариса?
«Подходя к столу, Старлинг на миг увидела этих мужчин так, будто они – всего лишь кегли, мишени на стрелковых соревнованиях. Она могла бы застрелить всех четверых прежде, чем они успеют схватиться за пистолеты. Но мгновенное наваждение миновало».
Итак, Старлинг, Вы долго шли «коридорами вкусов» Ганнибала и Вы, наконец, нашли его, и он – в беде. Приготовленный к ужасающей трапезе, в которой впервые не он сам будет наслаждаться изысканным «сладким мясом», запивая его прекраснейшим вином.
Он – главное блюдо.
Мэйсон наблюдает с трепетом. Он, наконец, будет отомщён. Не столь изыскано, как мог бы, но всё же.
Ваш выход, Старлинг.
Спасите Ганнибала, а затем… арестуйте. Ведь за этим Вы пробрались сюда – совсем одна, покинутая Бюро и отстранённая от дел. Что Вы хотели сделать? Искупить свою вину перед Бюро и доказать, что Вы всё же стоите своего места? Что Вы не белое отребье с Юга, а Ваш отец не ночной сторож с табельными часами?
Осторожно, Клариса. Ситуация обернулась против Вас. Или нет?..
О, дорогая. Вы теперь в руках Лектера, а он искренне считает, что Вы занимаете место его съеденной сестры Мики. Он думает, что сможет вернуть её, если место, занятое Вами, будет свободно. Энтропия, Хокинг, математика, разбитая чашка.
«Уже многие годы Лектер размышлял над этой проблемой: …чтобы расширение Вселенной прекратилось, чтобы вспять образовалась энтропия, и чтобы съеденная Мика снова стала целой и невредимой».
Но прежде чем Лектер решиться на что-то, он попробует Вас излечить – не думали же Вы, что всё то, что было между Вами, не имеет значения? Вы, часы-распятие с Вашей милой головкой, ваш вкус и дешёвые туфли – Вам сегодня 33, Старлинг. Нет лучшего момента для того, чтобы осмыслить всё, что не имеет на самом деле никакого значения. Самостоятельно Вы с этим не справились, и подойдя к возрасту Христа, всё ещё вязнете в обидах и чувстве вины и стыда. Но Ганнибал отличный психиатр – Вы знаете об этом не хуже меня, и пусть его методы не всегда гуманны и этически разрешимы, – он вылечит Вас, поверьте.
«Трудно сказать, что именно вспоминает Старлинг из своей прошлой жизни, что она ещё хранит в памяти. Лекарства, что поддерживали её в первые дни, не оказали никакого влияния на продолжительную последующую жизнь с доктором Лектером. И продолжительные беседы при единственном источнике света в комнате – тоже».
В долгих беседах с доктором Лектером Вы открываетесь – сбрасываете наносную шелуху, выпутываетесь из тугих узлов бессознательного. Бывает, что Вы ведёте себя, как маленькая девочка, когда сидя на стуле, пытаетесь болтать слишком длинными ногами, точно ребёнок. Доктор Лектер терпеливо подводит Вас к сути: и вот Вы уже не стесняетесь и называете отца «туп.арь». Ну разве можно назвать его по-другому? Разве?! Как он мог променять свою семью, свою маленькую дочку, на какую-то никому ненужную службу, которая сначала отнимала его у семьи только в рабочие часы, а затем умыкнула его полностью и без остатка? Вы же не повторите его судьбу, Клариса? Лектер подарил Вам озарение, и Вы теперь никогда-никогда больше не вернётесь в это змеиное гнездо под названием ФБР. Они не ценили Вас, но это только полбеды. Вы не ценили себя – вот, что самое страшное. Но теперь всё это позади. Вернитесь к отцу на мгновение, съешьте с ним несколько апельсинов и пачку снеков, а затем возвращайтесь навсегда.
Несколько уколов, сеансы гипноза, психоанализ. Смотрите, здесь вырытые кости Вашего отца, лежащие на кровати, –давайте, побеседуйте с отцом, Клариса, в последний раз. Попрощайтесь и возьмите себе сувенир, если захотите.
Вы ничего не взяли? Ни одной белой, тщательно очищенной косточки?
Браво, Клариса. Кажется, Вы идёте на поправку.
Вы больше не холодны, «как рыба», и в Вашем сердце разгорается страсть. Шоры сброшены, Старлинг.
Отужинайте с Ганнибалом, съев мозги своего главного врага – Пола Крендлера. Вы выиграли (или…), дорогая Клариса. Наберитесь сил, чтобы идти дальше. Разбитая чашка не склеится, и Мика не вернётся.
Вы останетесь здесь. С тем, кто оказался Вам ближе, чем кто-либо иной. Откройте же себя для наслаждений и изысканных блюд, одно из которых Вы сами – облачённая в изысканное платье, с переливающимися изумрудами в ушах. Больше никакого «избытка целеустремлённости и рвения» – время чувственности и жара пришло к Вам. Вкусите вино и отпустите.
«Глядя неотрывно прямо ему в глаза, она поднесла указательный палец, тот самый палец, которым нажимала на спуск пистолета, к губам, уронила на него каплю согретого во рту «Шато д`Икема» и перенесла её на г.рудь. И капля густого сладкого вина повисла на сос.ке, как золотистый кабошон, чуть подрагивая в такт её дыханию.
Он стремительно поднялся из своего кресла и подошёл к ней, опустился на колено возле её кресла и склонил свою тёмную, гладко причёсанную голову над её грудью, отсвечивающей коралловым и сливочно-бледным в отблесках пламени камина».
3 года спустя.
p.s. В Буэнос-Айрес, Аргентина.
Клариса, если в Вас осталась хоть капля той, кем Вы были раньше, и Ваш интерес распространяется дальше, чем изысканные оперы и с.екс с Ганнибалом, осмелюсь сообщить Вам, что Джек Кроффорд мёртв. Его сердце – необъятное и живое – остановило свой неукротимый бег, и Джек отправился вслед за своей любимой Бэлой. Может быть, оно и к лучшему, Вы так не считаете? Что осталось от Кроффорда после смерти жены, а затем и Вашего стремительного «падения»? От Кроффорда осталась лишь жалкая тень старого усталого мужчины, обтянутая старомодным свитером, связанным Бэлой. Каждому своё, Старлинг.
И Мэйсон тоже мёртв. Не думаю, что Вам интересны обстоятельства его смерти – ведь наверняка, предыдущая жизнь, та, что была до Вашего «излечения», кажется Вам теперь нереальной и пустой, но я всё же осмелюсь поделиться с Вами некоторыми фактами. Мэйсона убила его сестра – Марго Верже. Вы встречались с ней, когда приезжали к Мэйсону с тем, чтобы получить от него некоторые сведения, касающиеся Ганнибала Лектера. Вспомните – крепкого телосложения, коротки стриженная светловолосая женщина, которую Вы приняли за мужчину. Помните, как шуршали её бриджи, когда она вела Вас к Мэйсону? «Женщина-бык», – подумали Вы, оценив её развитую по мужскому типу мускулатуру. Ганнибал Лектер знал Марго – когда-то давно она была его пациенткой, и проблема, с которой она обратилась к нашему уважаемому доктору, была банальна для той, кто по злой иронии судьбы оказался наиближайшей родственницей нездорового Мэйсона Верже. Помните обвинения, выдвинутые против Мэйсона? Он был «неравнодушен» к детям, Клариса, но также «неравнодушен» он был и к своей сестре. Она была его жертвой – первой или одной из многих – сказать сложно. Но одно известно точно, когда ещё малышка Марго оказалась в кабинете Лектера, он не предложил ей сесть. Вы не глупы, Старлинг, и легко поймёте, почему Лектер предпочёл продолжить беседу стоя. Марго запомнила этот благородный жест доктора – а он запомнил её. Тогда давно он начал её лечение, а в тот злополучный вечер, когда Лектеру грозила опасность быть съеденным свиньями, он закончил лечение. Именно Лектер предложил Марго у.бить брата и взять от него то заветное, что нужно было униженной сестре, чтобы получить всё наследство брата – его семя. Я подскажу, Клариса, – электрощуп, резинка и тёплое место под гру.дью. Марго закрыла свой гештальт, как это модно сейчас говорить – уничтожила того, кто причинил ей страдания, и раздобыла то, что, по её мнению, заслуживала. Ганнибал подкинул ей ещё одну гениальную мысль, выказав ей своё уважение и «доброту» – клок волос со своей головы, который Марго затем осторожно вложила к руку, умер.шего брата. Ах да, и телефонный звонок, в котором Ганнибал в красках и с величайшим упоением рассказал, как приятно ему было уб.ивать Мэйсона. Как Вы расцениваете столь «великодушный» поступок со стороны Ганнибала, Клариса? Есть ли у вас теперь другое мнение по поводу методов и «особой» морали доктора Лектера?
Не отвечайте.
«Она казалась очень оживлённой, её коралловые губы непрестанно двигались. Вот она наклонилась к своему спутнику и что-то ему сказал – оба засмеялись. Потом она положила ладонь на его руку, взяв его за большой палец».
Ответ очевиден.
Помните, Ганнибал любил собирать рухнувшие церкви? Вы одна из них, Клариса, или?..