(Продолжение)
В деревню, где мне предстояло жить четыре дня, мы приехали в одиннадцатом часу ночи, голодные и возбуждённо-уставшие.
У ворот нас встретила плохо различимая в темноте женщина.
- Познакомься. Это Мери.
И я неожиданно для себя с разбега бросаюсь к ней в объятия и мы сердечно расцеловываемся.
Так же меня бросает знакомиться и с хозяйкой дома, хотя минуту назад я даже не подозревала о существовании этих женщин.
Возможно, это от чувств-с. -С.
Странно. Как всё странно и непредсказуемо в этой Болгарии!
Нас уже ожидает ужин: картошечка со свежими белыми грибочками, огромные сахарно-сладкие розовые помидоры, маринованный чеснок, грибы, грибы, грибы солёные-маринованные-печёные и ещё много всякого, чему я даже пока названия ещё не знаю.
- Ужинать будем с ракией?- спрашивает Оля.
- А как же! - отвечает принимающая сторона.
Я, недослышав, ликую про себя: "Боже, для меня даже раков достали! Восторг!"
Раками оказалась ракИя - по вкусу точь-в-точь мальвазия моего батеньки.
Так в нашей семье обзывался самогон из плодов дачного труда, облагороженный дубовой стружкой.
И мне похорошело...
Трапезничали мы далеко за полночь и выпало мне счастье попробовать ракию и Тодорки, и Живко, и Пламена, и Здравки, и ещё и ещё кого-то.
Но я не запомнила, настолько мне похорошело. После ужина, чуть не перетёкшего в ранний завтрак, я топаю по сельской улочке в свои апартаменты...
"Ща, спою!" Но не пою. Спят же все вокруг всё-таки.
А как петь хочется... В голову назойливо лезет "Стеееепь да стеееееепь кругом, путь дааааалёк лежит...."
Не к месту, понимаю, 100%-е НЕпопадание и топаю дальше.
Следую данной мне на посошок инструкции:
"Так. Прямо наверх по дорожке из гравия. Иду. Следующий дом. Железная калитка открыта. По лестнице, освещаемой единственно Луной, на второй этаж... (Вправо от дороги не ходи: свалишься в овраг, там внизу речка, не достанем.) Так... Дальше не помню... А потом там моя комната и кровать. "Стеееееепь...."
Бабочки уже давно спят от темноты.
Патрик валяется пьяный и бесчувственный, храпя от возлияний.
И только Третий Глаз по-вселенски мудро сопровождает меня.
Вот она, моя кровать-кроватушка. Ты ждёшь меня, не дождёшься.
Но, оказываясь перед процессом стягивания с себя джинсов, я понимаю, что совсем не хочу спать.
Выхожу в коридор. Шуршу руками по стенам в поисках включателя, ничего не нахожу, иду в темноте и упираюсь лбом в дверь.
Какая я молодец! Открываю дверь. А там маленький балкончик.
Выхожу на него и внизу подо мной полдеревни видно.
Тишина. Изредка взлаивают собаки. Чуть лопочут на деревьях листья. И больше ничего. Даже кажется, что стук моего сердца и дыхание слышно.
Звёзды, если встать на цыпочки, рукой достать могу. Только не сейчас. Сейчас пусть светят.
Слева на пригорке чернеет полоса леса. Перед лесом поле. Вооон там, вдалеке, свет в окошке зажёгся, посветил немного и погас. Спит деревня.
Где-то тихо заплакал ребёнок. Потом громче, громче и уже сильный истеричный плач.
Что такое?! Звук идёт со стороны поля, что у леса.
Ребёнок просто орьмя вопит. Боже, там в поле кто-то избивает и мучает дитя!
А-а, у-у! Бежать, поднимать деревню, спасать!!!
И тут понимаю: это мои стародавние знакомцы, шакалы, поющие свои песни перед выходом на промысел.
Эти песни я слышала и на Сыр-Дарье, и в Зоопарке на дежурствах.
Давным-давно. И вот вам, теперь шакалы, возможно, станут моими каждовечерними соседями.
Дух Эрнеста Сетона-Томпсона восстаёт рядом со мной на балкончике и, улыбаясь, изрёкает:
-Ты же ЭТО искала? Разве нет?
(Продолжение следует)