Первая птица, которую запоминает каждый городской ребёнок, это, конечно же, голубь.
– Гуля, гуля, гуля! – топает малыш навстречу голубиной стайке в скверике с фонтаном. Не очень осторожные птицы лениво взлетают или отходят от опасности на метр и выжидают – у человеческого птенца вполне может оказаться в руке остаток булки или сухарик. Если таковое имеется, малыш довольно быстро станет центром птичьего базара.
Там, где голуби, будут и воробьи. Но они, очевидно, хитрее, осторожнее и скандальнее. Не раз наблюдала, как один-два воробышка умудрялись превращать куст с мирно чирикающими собратьями в настоящий рок-концерт из 90-х: с дракой, сиреной и милицией.
Но степенные голуби – совсем другое дело. Они так научились доверять человеку, что и проезжую часть пересекают пешком, за что иногда и страдают.
Кто не знает этого особенного медитативного занятия, когда ты кидаешь голубям горстку семечек или крошек, а они, подъедая, подходят всё ближе и вполне могут сесть на руки или колени? Интересное ощущение соприкосновения с природой.
Один священник мне говорил, что лучший способ поминать ушедших – кормить птиц, особенно зимой, когда им тяжело и голодно. Птица – символ человеческой души. Это, конечно, касается не только голубя, хотя именно он принёс Ною оливковую ветвь – знак спасения. Любая пташка небесная, кажется, имеет особую связь с небом, с тонким, не доступным нам слоем мира.
В детстве я часто наблюдала старика, который каждое утро выходил из дома, покупал хлеб и садился на скамейку возле нашего дома. Старик всегда был опрятно одет: глаженые рубашка и брюки, на голове – чистый белый картуз. Загорелыми и уже плохо гнущимися пальцами он крошил хлеб на асфальт. Его друзья, голуби и воробьи, обычно ждали заранее. Голуби – сразу у лавки, воробьи – на соседнем дереве. Он их кормил, улыбался и что-то рассказывал. Однажды я услышала, мол, вот все, кого я любил, умерли, остались только вы… Но было не грустно, очень уж он радовался птицам. Мы, дети, тоже стали носить из дома хлеб, и, когда старик перестал приходить, птичья столовая ещё долго оставалась на этом месте. Уже, наверное, в память об этом человеке.
Интересно, что голуби консервативны, не отличаются ни любопытством, ни тягой к перемене мест. Эдакие хорошо устроившиеся мещане. Их дикие предки славно потрудились, чтобы найти этот максимально удобный и не очень энергозатратный способ жизни. Я всегда удивлялась, глядя на голубиные гнёзда. Бросят две-три ветки – «отлично, славный дом для наших малышей»! А всё потому, что они хорошо выбирают место, куда бросать эти ветки, как правило, это что-то уже надёжно и крепко выстроенное человеком.
А вот лесные голуби, вяхири и горлицы, почему-то не захотели так дружить с нами, людьми. Нет у них доверия к индустриальному обществу. Оставшись жить в лесах, они посещают деревни и радуют жителей своими гортанными любовными песнями, но верность этому соседству не хранят. Вяхири Южного Урала улетают на зиму в тёплые края. И гнёзда строят на деревьях надёжные, плотные, не веря ни человеку, ни другим птицам.
Почему птицы в общем-то одного и того же вида однажды сделали свой выбор и пошли разными путями, ответят только орнитологи. Скорее всего, это зависело от их места обитания, возможно, сизый голубь долго искал возможности не улетать на зиму, оставаться оседлым, и жить свою лучшую жизнь. Город дал ему это.
Кажется, как и птицы, люди делятся на перелётных и неперелётных. Кто-то, найдя своё место под солнцем, располагается в понравившемся городе или селе, кто-то изначально и не думает уезжать из родных мест, а кто-то, не обременяясь вещами и связями, вечно ищет себе лучшее место. Правых и неправых тут нет. Просто, как и птицы, мы бываем разного вида. Главное, не забывать о тех, кто нас любит или любил и кормить зимою наших небесных друзей – птиц.
Фото: Валерий Гуньков
