Страшная и трагическая история о смерти солдата-срочника прогремела на всю Бурятию. Следствие пытается представить все как суицид, но родственники уверены, что это убийство. Недавно в деле появились новые подробности. В распоряжении редакции оказались два заключения эксперта. Первое — которое легло в основу дела о самоубийстве. Второе же опровергает первое почти по всем пунктам.
Похороны вместо присяги
Кирилл служил срочную службу в Сосновом Бору. Родным он рассказывал про унижения, пинки, избиения, но, как уверяет мама погибшего Анастасия, бодрости духа он не терял.
Все изменилось 26 июня, когда от солдата пришли странные сообщения и геолокация. Позже его обнаружили на горе, в 11 километрах от части, у дерева. Следствие настаивало на суициде, но родные были уверены, что это не так. На версию об убийстве их натолкнули фотографии с места, где обнаружили тело Кирилла.
— 11 километров сын прошел пешком, а в эту ночь шел дождь до семи утра, ливень прямо лил. Вещи ребенка идеально чистые, берцы начищенные, даже пыли нет. Руки в свободном состоянии, и он стоял на ногах. Под ногами нет ничего, ни одной бороздки. Позже мы заметили, что у сына сломаны зубы. Уже в гробу, когда приоткрылся рот, на нижней губе увидели гематому, верхняя губа разорвана. Мы это все сфотографировали, взяли видео от 25-го числа, где он общался с девушкой, — идеальная улыбка у сына нашего была. Я сообщила следователю, он сказал, что осматривал тело, и зубы были целые, это сделали инструментом в морге. Мы отправили видео в Москву экспертам, и ими сделан вывод, что удары нанесены инородным предметом, его вырубили и удавили. Даже по фотографии все это ясно видно.
После того как родным Кирилла стало очевидно, что версия следствия о самоубийстве не выдерживает никакой критики, началось хождение по инстанциям. Писали и звонили везде, вплоть до главы Следкома России Бастрыкина. Параллельно наняли юриста и начали собирать улики.
Где объективность?
В распоряжении «Номер один» оказались два заключения экспертов. Первое — которое легло в основу уголовного дела. И второе, которое опровергает выводы первого.
Выводы первого заключения просто описывают фотографии с места происшествия. Второе же - более подробное. Анастасия задала эксперту четкие вопросы, которые легли в основу исследования. Главный из них: «верно ли экспертом выбрана и применена методика исследования, в полном ли объеме проведено исследование, обоснованы ли полученные выводы?».
Анализируя исследовательскую часть первого заключения, эксперты сразу же пришли к выводам, что там нет аргументированной оценки исследований. А это нарушает Закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ», в котором сказано, что «эксперт должен проводить исследования объективно, на строго научной и практической основе, в пределах соответствующей специальности, всесторонне и в полном объеме», а также утвержденный порядок проведения госэкспертиз, где говорится, что «в исследовательской части заключения эксперта обязательно указывают содержание и результаты всех этапов экспертных исследований, с указанием примененных медицинских технологий и экспертных методик, технических средств и расходных материалов».
Кроме того, эксперты выяснили, что в первом заключении нет объективного и всестороннего исследования влияния сильнодействующих веществ на поведение Кирилла незадолго до его смерти.
Кроме того, изначально были данные о том, что у Кирилла существовал конфликт с сослуживцами. А это «требовало обязательной экспертной оценки наличия или исключения признаков насильственного удержания третьими лицами».
В первом заключении неполно изложены признаки удушения (механической асфиксии).
«Данное обстоятельство характеризует настоятельную необходимость проведения повторного, более компетентного и тщательного экспертного исследования причин смерти. Указанный в заключении судебно-медицинский диагноз приведен без достаточного обоснования… Указание на наличие признаков механической асфиксии носит выборочный характер и не соотносится с общепринятым в судебной медицине представлением».
«Неоправданная избирательность»
Было еще немало несостыковок в первом заключении. Зато нашли «неоправданную избирательность» при трактовке следов от ремня на шее солдата, что тоже «вызывает сомнения в объективности эксперта».
Что касается раздела «Выводы», то там, по мнению проверяющих, содержатся неаргументированные ответы на поставленные перед экспертом вопросы.
«Выводы изложены языком, допускающим различные толкования, и не во всем понятны лицам, не имеющим специальных знаний».
Что касается причин смерти Кирилла, то независимые эксперты пришли к совершенно иным выводам: «Не исключены признаки сопротивления или бессознательного состояния, что может характеризовать как подвешивание уже мертвого тела, так и удушение с придерживанием за ноги», — говорится во втором заключении.
Не заключение, а фикция
Но перейдем к финалу. Отвечая на вопрос Анастасии «обоснованы ли полученные выводы?», эксперты пишут: «Изложенные суждения в выводах заключения не позволяют считать его экспертной оценкой, которая явилась результатом анализа данных, полученных при исследовании. Отсутствует результат сравнительно-аналитического исследования данных, приведенных в качестве результата исследования. Фактическое отражение хода экспертного анализа в заключении отсутствует. Сведения, изложенные как результат исследования, не верифицированы по происхождению. Нарушения, выявленные при анализе заключения, не позволяют считать указанное заключение объективным, обоснованным и полным, составленным на строго научной и практической основе, с исчерпывающими, достоверными и обоснованными ответами по поставленным вопросам».
В общем, первое заключение больше похоже на филькину грамоту и, как уверяют эксперты, «не может использоваться при принятии юридически значимых решений».
И здесь возникают вопросы: смогут ли следственные органы отказаться от первоначальной позиции, которая, по мнению родных погибшего срочника, притянута за уши. Смогут ли взглянуть на факты, описанные во втором заключении, и оценить их честно и непредвзято? Как это повлияет на ход следствия? И чем закончится уголовное разбирательство, и понесет ли кто-нибудь наказание за смерть солдата-срочника или все будет по армейскому принципу «не выносить сор из избы»?
