Я тут давно хотела открыть рубрику ответов на вопросы о рабочих процессах. И вот внезапно сегодня вопрос нашёл меня до открытия рубрики.
Почему бесплатная помощь бывает не для всех и ограничивается обычно пятью или десятью встречами?
Знаете, в чём суть именно терапии? Не кризисного или иного консультирования, а именно терапии. Суть её в том, что человек принимает тот факт, что всё имеет свою цену. Вообще, всё. Всегда. И цена всегда существенна.
Можно ли уйти из таких себе отношений? Не вопрос! Но уходя, ты что-то потеряешь. Что-то существенное, что тебя в этих отношениях держало. Если бы ничего не держало, то и не стоял бы вопрос о том, как и возможно ли уйти, уход бы просто состоялся. Держать могло разное, начиная от финансовой зависимости, заканчивая тем, что только такие отношения на данный момент для тебя и возможны, лучших прямо сейчасне будет, а близости хочется.
Можно ли не уходить из таких себе отношений и как-то смириться с тем, что остаёшься? Можно. Почему нет? Но оставаясь, ты чем-то заплатишь. Например, тем, что никогда не узнаешь настоящего принятия, уважения со стороны партнёра, необходимостью подстраиваться там, где это очень сложно, иногда отсутствием любых других, даже дружеских отношений, возможно, тем, что лет через двадцать уйдут уже от тебя... Если бы плата за то, чтобы остаться, была несущественной, вопрос бы не поднимался.
Можно ли как-то научиться перестать всем угождать и подо всех подстраиваться? Можно, конечно. Но тогда придётся периодически встречаться с агрессией в свой адрес, со своим страхом, стыдом, с отвержением других, с риском, что какие-то отношения при таком раскладе скоро завершатся, с невозможностью чувствовать себя хорошим, с потерей существенной части контроля над другими людьми и отношениями с ними. Если бы встреча с этим не была бы существенной ценой за возможность чаще выбирать себя, вопрос бы не поднимался.
Можно ли стать более заботливым, эмпатичным, смириться с необходимостью периодическиидти на компромисс? Да. Но чтобы стать реально заботливым, а не контролирующим и продавливающим чужие границы, нужно научиться видеть других людей. Не свои фантазии о других, а реальных других людей, с их реальными, а не придуманными тобой, потребностями и ограничениями. И тогда мало того, что может выясниться, что другим от тебя нужно то, чего у тебя нет, так ещё и себя тоже придётся увидеть. Не свою фантазию о себе, а реального себя, у которого тоже и потребности, и ограничения, и страдания. Невозможно быть чувствительным к другим, оставаясь бесчувственным к себе. Но чувствительность к себе предполагает заботу о себе, а также горевание о том, где позаботиться невозможно, предполагает отказ от отношения к себе, как к функциональной машине. Живым быть бывает невыносимо больно. Протянешь?
Можно ли перестать есть по две плитки шоколада в день? Конечно. Можно даже навсегда отказаться и от шоколада, и от переедания. Но отказавшись, чем ты будешь затыкать себя, которому больно, грустно, горько, одиноко, отвратительно, возможно, даже радостно или интересно, просто настолько интенсивно, что невозможно выдерживатьэту интенсивность? А может, дело не в интенсивности переживаний, а в неспособности или неготовности иметь дело с чувствами, вообще. Чувства же, они являются тем, что побуждает к разного рода действиям и решениям, чтобы сделать себе лучшие, а это уже очень даже существенная цена вопроса. И это всего один из вариантов.
Можно ли перестать считать калории и начать уже жить, не видят еде врага? Можно. Но что, если отказ от борьбы с врагом, над которым реально одержать победу, заставит обнаружить множество «врагов» в ближнем окружении, которых не победить или возможно победить лишь за счёт гораздо больший усилий, чем требует победа над едой? Что если отношенияс едой — это единственное, что даёт ощущение контроля над своей жизнью? Что, если только неподходящую еду возможно отвергать, а вот неподходящие установки и требования ближних — невозможно? Как видится такая цена вопроса?
Можно ли проработать все свои травмы? Технически — да. Только травма — это то, что тебя едва не убило. И встреча с этим чем-то может-таки добить, если у тебя, как и тогда, недостаточно внешней поддержки и внутренних опор. А ещё это страшно, больно, стыдно, это про переживания высокой интенсивности, про необходимость сейчас в настоящем позаботиться о себе, дав себе всё то, что не смогла дать там и тогда среда. В том числе дать руками других людей, которые так-то тоже захотят чего-то взамен.
А можно ли игнорировать свои травмированные части? Можно. Только тогда придётся смириться с зажимами в теле, с аффектами, с токсичным стыдом, который ни шагу не даёт ступить, с тем, что часть энергии всегда будет уходить на обслуживание внутренних конфликтов, закрученных именно вокруг травмы, с нечувствительностью в ряде ситуаций, с постоянным воспроизведением в жизни одних и тех же сценариев в попытках переиграть случившееся там и тогда. Если есть согласие с этой ценой, то можно. Почему нет?
Можно всё. Вообще, всё. Вопрос в цене.
В некотором смысле терапия, она про то, чтобы научиться ясно и в полном объёме видеть и цену любого выбора, и то, что получишь, её заплатив, и в этой ясности честно отвечать себе на вопрос: «А готов ли я платить?» Всё, как в магазине. Если готов, то платишь. Если не готов, то смиряешься с тем, что не будет чего-то, потому что не по карману. Ну, как смиряешься? Злишься, конечно, завидуешь тем, кому оно по карману, страдаешь, печалишься сначала.
И тогда оплата сессии, она является напоминанием о том, что за всё приходится платить. Существенную цену. Существенную, но не истощающую.
Если помнить о цене, не возникает вопросов о том, чтобы быть удобным для терапевта, приносить интересные запросы, пытаться удовлетворить в терапии то, что можно удовлетворитьв других отношениях, говорить о погоде и других людях, а не о себе, опаздывать или не опаздывать, говорить о том, что предлагает терапевт, и идти за ним, когда хочется другого, забывать о домашних заданиях и необходимости пробовать новые способы поведения за пределами кабинета. Можно всё. В том числе молчать или говорить о погоде. Можно даже забыть и не прийти. Просто за это придётся платить.
А ещё, если помнить о цене, будет понимание, что тот час, за который ты заплатил, он твой. Только твой. И только ты решаешь, как и на что этот час потратить. Как, впрочем, и любой другой час своей жизни, потому что всё время твоей жизни, оно твоё, и если на что-то желаемое времени не хватает, это история о том, что ты не готов платить за это желаемое отказом от многого другого, тоже желанного, но и признать отказ платить тоже не готов.
