из рабочего процесса:
Читаю курс «Технологии психологического воздействия» для студентов психологов. Моей идеей было сделать акцент на лингвистической призме психологических технологий. Это оказалось совсем нетривиальной задачей - объяснить, например, что такое окказиональное словоупотребление, прозрачная внутренняя форма или иллокутивное самоубийство людям, никогда не соприкасавшимся с лингвистикой, ее системами и терминологическим аппаратом.
Приходится придумывать много самодеятельности. Сегодня, например, я показывала маленький фрагмент фильма «Письма к Джульетте». В Вероне есть дом Джульетты, где влюбленные барышни всего читающего Вильяма нашего Шекспира мира, оставляют письма любимой героине - спрашивают совета, хвастаются, делятся горестями... Это письма затем собирает специальная служба «секретарш Джульетты» и отвечает на них.
Героиня фильма находит письмо пятидесятилетней давности, завалившееся за камень и отвечает на него. Письмо, как это бывает в сказках, находит своего адресата спустя полвека. Клэр приезжает в Италию в компании своего внука. Внук находит секретарш и устраивает им разнос за то, что рассылают свои письма совершенно бездумно, не просчитывая возможные психологические эффекты. Эпизод, который смотрели студенты, следовал непосредственно за этим разносом. Героиня фильма побежала за внуком, чтобы объясниться:
- Клэр приехала, она здесь?
- Да...
- О, Боже!.. Клёво! Я хочу с ней встретиться...
- Я не думаю, что бабушка захочет встретиться с человеком, который может сразу после имени Господа сказать «клево»...
Мы разбирали эмоции и мотивы героини, что ею двигало. Эмоции и мотивы внука. И рисовали психологический портрет человека, способного сказать два таких разных слова в одном предложении.
Было много интересных версий. Например, была версия полной уместности высказывания героини, реакция внука объяснялась его душностью. Я попросила раскрыть понятие душности и заметила, что в ситуации такого диалога бывает трудно сохранить объективность и возможность смотреть на происходящее с обеих сторон одинаково беспристрастно. На что мне студенты авторитетно заявили, что вовсе нетрудно, и вообще удивительно, почему я решила, что они не беспристрастны в этом замечании.
- Потому что можно сказать о ком-то в третьем лице «он душный», даже во втором лице оценить кого-то «ты душный» тоже можно. А вот назвать себя нельзя...
- Почему же нельзя? Я так себя называю.
- Как именно Вы называете?
- Я говорю: я буду душнить сейчас, но это надо сделать...
Почувствуйте, что называется, разницу:
Я душный
Я душню (буду сейчас душнить)
Я душнила.
В чем разница этих высказываний?
Я душный - мне присуще неприятное занудство. Говорить так о себя - в значительной степени принижать себя, свою состоятельность как хорошего собеседника и коммуникатора. Такое словоупотребление возможно, но, скажем, в ироничном или даже саркастичном контексте. Я душнила - я настолько пропитался качеством душности (занудства), что оно стало частью моей идентичности. Это и есть то самое пресловутое иллокутивное самоубийство, где я умножаю себя на ноль как собеседника и оратора. Возможен ироничный контекст, но чтобы самооценка выдержала, надо заплатить этому слову слишком большие сверхурочные.
А вот Я сейчас буду душить - означает всего лишь: я сейчас краткий миг буду проявлять качество душности. «Душность» при использовании глагольной формы чрезвычайно локализует проявление этого качества во времени, делает акцент на эпизодичности и преходящести, неприсущести этого качества в целом говорящему субъекту.
Мне очень нравится то, что получается. Слова раскрываются для студентов со своей необычной стороны, ответственность словоупотребления возрастает, я на это очень рассчитываю, во всяком случае.