То, что мне никогда не быть обладателем богатого наследства, я понял ещё в детстве. Среди моих родственников не просматривалось желающих завещать мне миллионы, по причине отсутствия этих самых миллионов. Увы, никто из них не входил в первую десятку списка «Форбс». В последнюю тоже.
Позже до меня дошло, что не только миллионы, но вообще заполучить хоть какое-то наследство мне тоже не грозит. Не то, чтобы я расстроился этому обстоятельству, нет, я его принял, как должное, и не заморачивался.
Впрочем, был в моей жизни случай, когда в глубине души стало тоскливо и муторно от того, что нет у меня достояния предков. А и нужно-то в тот момент ни ахти какое состояние - всего рубль. Да-да, один единственный рубль. Для полного счастья его хватило бы с лихвой.
Тоска меня одолела в аккурат за час до начала игры любимой команды с одним из грантов советского футбола. Только что мы с друзьями, студентами третьего курса, употребили по две кружки пива, на чем наши финансовые возможности и закончились! Но душа требовала ещё хотя бы по одному бокалу. Из моих приятелей тоже никто к ближайшим родственникам Ротшильдов и Рокфеллеров не принадлежал. Наши шансы на получение в ближайшие 30 минут каких-либо грантов равнялись нулю.
Кружка пива тогда стоила 24 копейки, нас было четверо - итого 96 копеек. То есть, одного рубля хватило бы с излишком.
В общей массе футбольных болельщиков мы не спеша двигались к стадиону. У меня в голове крутились фантастические мысли: ну раз преемство, даже в виде рубля, мне не светит, вот бы прямо сейчас, в этот самый момент, деньги… свалились с неба!
Дальше было, как в замедленном кино. Я даже не поверил в реальность происходящего. Как будто по щучьему велению заветная рублёвка плавно, как сухой лист, колыхаясь из стороны в сторону на лёгком весеннем ветерке, медленно опускалась к моим ногам. Мы приближались друг к другу. В ту самую долю секунды, когда рубль лёг на асфальт, подошва моего ботинка придавила его сверху. Затаив дыхание, я замер на месте. За всем этим следили еще четыре пары глаз, принадлежащих незнакомцам, по виду - нашим ровесникам, шедшим впереди. Один из них подошел ко мне и потребовал, чтобы я отошёл в сторону.
- С чего это?! - Возмутился я в ответ на его требование. - Где хочу, там и стою.
Парень заявил, что этот рубль выпал у него из кармана. На тот момент мне трудно было представить, что у кого-то вот так запросто из кармана может вывалиться свободный рубль.
«Он претендует на дар, только что посланный мне небесами», - мелькнуло у меня в голове. Я не совсем литературно посоветовал парню идти куда подальше. Тот, пытаясь сдвинуть с места, толкнул меня в грудь. В ответ он получил такой же толчок. Дальше я увидел, как мне в лицо летит кулак. Навыки уличного воспитания ещё не были мною забыты: я ловко увернулся от удара, продолжая твёрдо стоять одной ногой на земле.
Товарищи, увлечённые своей беседой, не заметили презент, посланный нам свыше, и не поняли, что произошло. Один из них стоял рядом и, добродушно улыбаясь, щурился на мартовское солнце. И вдруг кулак, от которого я увернулся, сбил его с ног! В следующее мгновение, исключительно в целях самообороны, я двинул нападающего под подбородок. Тот, описав своими подошвами дугу, грохнулся на тротуар. Меховая шапка, слетевшая с его головы, упала в руки лежащего рядом моего друга.
«Наших бьют!» - в те времена эти слова ещё не были пустым звуком. Началась потасовка, в ходе которой, отбиваясь как мог, я не отрывал одну ногу от земли, при этом, шестеро махали кулаками, а двое лежали на асфальте…
Впрочем, возня продолжалась недолго. Послышался звук милицейского свистка, наши оппоненты подхватили своего лежащего приятеля под руки и, крутя пальцем у виска, растворились в толпе. Мы подняли своего товарища. Тот, ничего не соображая, приходил в себя после нокдауна. Он широко раскрытыми глазами смотрел на неизвестно как попавшую к нему в руки шапку.
После выпитого ещё по пол-литра пива, купленного на трофейный рубль, посланный мне «сверху», мы «болели» за любимую команду весело и азартно, с чувством удовлетворённости.
Наши выиграли. Победу мы праздновали в ближайшем пивбаре, где променяли меховую шапку на восемь бокалов «жигулёвсого»!