От ранней сознательной лирики Сергей Есенин вскоре перешел к бунтарской, трагической. Из лаптей и рубахи эпохи новокрестьянской поэзии по переезде в Петербург он облачился в пиджак и галстук, стал вести буржуазный, декадентский образ жизни. Рассказываем, к чему все это привело и какие напитки он предпочитал.
Родившийся в 1895 году в семье зажиточных крестьян в селе Константиново Рязанской губернии, Сергей Есенин написал первые стихи в девять лет. В детстве в его сознании плотно отпечатался образ лесной среднерусской рязанской природы – эти детские воспоминания он сохранил на всю жизнь, часто возвращаясь к ним в своем творчестве.
По окончании церковно-приходской школы Есенин отправился строить карьеру в литературе в Москве. Он решил не продолжать обучение и пойти работать – успел потрудиться в мясной лавке, перед тем как устроиться в книжное издательство. Юный поэт быстро нашел свое место в поэтических кругах, попал в суриковское объединение – уже в 1914-м впервые были опубликованы его стихотворения.
«Вокруг него постоянно галдела ватага людей, среди которой он был самым шумным, самым галдящим. И не то, чтобы он шумом своим заполонял всю квартиру, – он квартиру и ее обитателей приводил в движение, заставлял их вести общую с ним жизнь. Там, где он бывал, все жило им», – вспоминала прозаик Софья Виноградская.
Московская жизнь тяготила, Есенин был убежден, что вся литературная суть все же в Петербурге. По переезде в столицу он сошелся с Александром Блоком, стал публиковаться в престижных изданиях. Здесь же, по наблюдениям современников, он начал намеренно строить образ поэта-бунтаря, гуляки из простонародья – запои, пьяные дебоши и скандалы стали неотъемлемой частью его жизни. Тем не менее в нетрезвом состоянии он никогда не писал, утверждают его друзья.
Благодаря протекции императрицы Александры Федоровны (да, в императорской семье ценили творчество Есенина) поэт избежал фронтовых окопов, его оформили в Царскосельский военно-санитарный поезд. По окончании войны он сошелся с поэтами-имажинистами, однако вскоре решил, что никакая литературная школа ему не близка, что надо быть вольным поэтом. С Октябрьском революцией Есенин увлекся коммунистическими идеями – объездил страну, в том числе побывал на Кавказе, трудился над новыми произведениями.
Его друзья и знакомые отмечали, что в то время пил Есенин умеренно, в основном вино. «Помнится, под праздник или после получения гонорара Сергей приносил иногда бутылку-другую вина, которое нетрудно было добыть из-под полы. Но от пьянства он был совершенно далек и выпивал только "ради случая"», – писал поэт Владимир Чернявский.
Злоупотреблять алкоголем поэт начал со знакомством с американской танцовщицей Айседорой Дункан, приехавшей осенью 1921 года в Россию на гастроли. Уже весной 1922 года Есенин женился на ней. Богатая балерина делала все для того, чтобы ее любимый был счастлив и ни в чем не нуждался. Кутежи, дорогое шампанское, подарки – она оплачивала все. В «Романе без вранья» друг поэта Анатолий Мариенгоф описывает вечер в особняке Дункан, дающий представление о новой рутине Есенина:
«Скинув лаковые башмаки, босыми ногами на пушистых французских коврах Есенин "выделывает кренделя". Дункан смотрит на него влюбленными синими фаянсовыми блюдцами.
– C'est la Russie... a c'est la Russie...
Ходуном ходят на столе стаканы, расплескивая теплое шампанское. Вертуном крутятся есенинские желтые пятки.
– Mitschateino!
Есенин останавливается. На побледневшем лбу крупные, холодные капли. Глаза тоже как холодные, крупные, почти бесцветные злые капли.
– Изадора, сигарет!
Дункан подает Есенину папиросу.
– Шампань! И она идет за шампанским.
Есенин выпивает залпом стакан и тут же наливает до краев второй. Дункан завязывает вокруг его шеи свои нежные слишком мягкие руки. На синие фаянсовые блюдца будто проливается чай, разбавленный молоком.
Она шепчет:
– Essenin krepkii!... oschegne krepkii.
Таких ночей стало семь в неделю и тридцать в месяц».
Вместе пара вскоре отправилась за границу. Поэт сопровождал супругу на гастролях по Западной Европе и США. Все турне Есенин пьет – в Америке из-за сухого закона перебивается суррогатами, в Берлине держит под кроватью ведро с пивом. За рубежом из великого поэта Есенин превратился в мужа Дункан. От этого он уходил в запои, нередко бил жену. Та не выдержала, по возвращении в Москву в августе 1923 года они расстались.
«Нет, адьо безвозвратно... безвозвратно... я русский... а она... но... могу... знаешь, когда границу переехал – плакал... землю целовал... как рязанская баба... стихи прочесть?..» – говорил поэт по приезде своему другу Анатолию Мариенгофу.
Депрессия Есенина усиливается. В следующем году он публикует цикл стихотворений «Москва кабацкая», посвященный теме духовного кризиса, одиночества и стремления к свободе на фоне напряженной жизни столицы. Лирический герой изучает внутренние противоречия, отчаянно пытается найти утешение в буйных кабацких ночах.
И я сам, опустясь головою,
Заливаю глаза вином,
Чтоб не видеть в лицо роковое,
Чтоб подумать хоть миг об ином.
В прессе появляются статьи, критикующие асоциальное поведение Есенина: тот пьянствует, участвует в дебошах, драках, на него было заведено несколько уголовных дел по обвинению в хулиганстве. В 1925 году поэт женится на Софье Толстой, однако этот союз не гармонизирует его – душевный кризис, физические недомогания усиливаются.
«Хотелось верить и не верилось, что с женитьбой Сергей вступает в новую полосу жизни, уйдет из чадного омута Москвы кабацкой, меньше станет пить – помимо того, что вино мешало ему работать, оно являлось источником безденежья (Сергей, несмотря на большие для поэта заработки, часто ходил без гроша) и самое худшее – скандалов, от которых его не только не сумели оберечь случайные собутыльники, но иногда даже и провоцировали…» – вспоминал писатель Сергей Борисов.
«Незадолго до смерти наследственный алкоголизм, грызущий Есенина, принял патологический характер. Есенин заметно увядал физически... Он стал производить впечатление человека, опаленного каким-то губительным внутренним огнем», – отмечал поэт Владимир Кириллов.
«Сергей Александрович очень страдал от своей бездеятельности. Нечем стало жить. Много, очень много уходило и ушло в стихи, но он сам говорил, что нельзя ему жить только стихами, надо отдыхать от них. Отдыхать было не на чем. Оставались женщины и вино. Женщины скоро надоели. Следовательно – только вино, от которого он тоже очень хотел бы избавиться, но не было сил, вернее, нечем было заменить, нечем было заполнить промежутки между стихами», – писала журналистка Галина Бениславская.
К концу 1925 года состояние поэта ухудшилось, он провел несколько недель в московской психиатрической больнице, откуда сбежал в Ленинград. 24 декабря к нему в гости в отель «Англетер» пришла подруга Елизавета Устинова. В своих мемуарах она описала их разговор:
– Сережа, почему ты пьешь? Ведь раньше меньше пил? – спрашивала я.
– Ах, тетя, если бы ты знала, как я прожил эти годы! Мне теперь так скучно!
– Ну, а твое творчество?
– Скучное творчество! – Он остановился, улыбаясь смущенно, почти виновато. – Никого и ничего мне не надо – не хочу! Шампанское, вот веселит, бодрит. Всех тогда люблю и... себя! Жизнь штука дешевая, но необходимая. Я ведь «божья дудка».
Я попросила объяснить, что значит «божья дудка».
Есенин сказал:
– Это когда человек тратит из своей сокровищницы и не пополняет. Пополнять ему нечем и неинтересно. И я такой же.
Он смеялся с горькой складочкой около губ.
Усмирить внутренний бунт не удалось. Спустя четыре дня тело Есенина нашли в номере «Англетера», поэт совершил суицид.