Спина болела от тяжести рюкзака, и я поправила лямку на плече. Почти дома, подумала я, подходя к обочине. Это был отстойный день, состоящий из контрольной по математике, противостояния с сучкой Леной и наказания за пощечину сучке Лене. Это неважно, что костлявая дура начала первая. Нет. Никому не было никакого дело. Ну и ладно. Как только машина проехала, я перешла улицу и зашагала по дорожке к своему двору. Я нахмурилась, увидев, что входная дверь приоткрыта, и тут же услышал спор.
— Мы не переедем, — отрезала мама.
— Тебе здесь не место.
Я знала этот голос. Елизавета Ивановна Баранова. Не самая приятная женщина, по любым меркам и стандартам.
Семья Барановых была богатой и заносчивой. Елизавета Ивановна, «матриарх» семьи, владела несколькими
магазинами и еще каким-то подпольным бизнесом в нашем районе. Она также была моей бабушкой по отцовской линии. Биологически, во всяком случае. А на практике? Не то что бы она испытывала ко мне хоть капельку родственной любви.
— Не понимаю, почему это должно вас беспокоить, — мама стояла на своем. — Мы вообще никаким боком вас не касаемся.
— Да, но вы живете здесь, — в ее тоне слышалось отвращение. — Я предлагаю тебе такие деньги, за которые ты сможешь нормально устроиться где-нибудь подальше отсюда, — добавила Елизавета Ивановна.
— Мне не нужны ваши деныии, и я не хочу быть в другом месте. Это мой дом. Это дом моей дочери.
— Дочери, которая сломала нос моему внуку
— Ну, если бы ваш драгоценный внук не пришел сюда, чтобы поиздеваться над Агатой, этого бы не случилось. Он схватил ее за горло! Вы должны радоваться, что она только ударила его головой.
— Он просто защищал свою девушку.
Нет, не защищал. Лена была первоклассной стервой, способной устроить драму на пустом месте. Одной из причин, по которой она издевалась надо мной, было желание произвести впечатление на моего сводного
брата, Артура.
— Твоя дочь угрожала этой девочке, — сказала Елизавета Ивановна. — Она совершенно дикая. Вечно лезет в драки.
Дикая? Если я не проводила время с Софой или Колей, то читала или писала. И это я дикая? Я не ввязывалась в драки, я давала отпор, когда люди загоняли меня в угол или причиняли боль — тут прослеживается явная разница.
— Я видела, как она одевается, — продолжала Елизавета Ивановна. — Ни одна девушка в здравом уме не будет ходить в таком виде. Она такая же порченная как и урод, за которого ты решила выйти замуж.
Год назад я не то чтобы решила стать готом, но просто решила носить все черное. Людей я пугала своими пирсингами и жуткими линзами со зрачками, как у ящерицы. Но с моей поганой семейной ситуацией, я и без
того была готова к издевательствам. Люди называли меня уродом, и я давал им отпор, отбиваясь от их оскорблений.
— С моей дочерью все в порядке. И у вас хватает наглости называть ее непутевой, когда ваш внук фактически напал на молодую девчонку?