Кандидат химических наук, старший преподаватель кафедры промышленной экологии ИГХТУ, старший научный сотрудник о науке, истории и спорте в жизни молодого ученого.
СЛОН: Григорий Игоревич, когда Вы поняли, что хотите заниматься наукой?
ГРИГОРИЙ ГУСЕВ: В науку я с самого раннего детства, поскольку мама работала в Центре дополнительного образования на ул. Ленинградской (бывший дом юннатов). С 11 лет я уже был завязан на научных исследованиях и был полноправным участником экспедиций в Клязьминский заказник.
СЛОН: А что было самое сложное на пути, учитывая, что Вы в науке с раннего детства?
ГРИГОРИЙ ГУСЕВ: Я в детстве больше любил гуманитарные предметы: это история, литература, а из естественнонаучных дисциплин любил биологию. Физика с химией не были основными предметами, но, поступив в ВУЗ, меня очень затянула именно химия и физика. Когда я увидел приборно-аппаратную базу, то, наверное, тогда я и полюбил химию и физику, когда это оказалось не просто наукой на бумаге, а когда ты сам задействован: химичишь, получаешь результаты в лаборатории. Самое сложное, наверное, перенаправление моей деятельности из биологии в химию. Большое влияние оказала и кафедра - мой научный руководитель - Гущин Андрей Андреевич, а также Владимир Иванович Гриневич и коллектив кафедры и ВУЗа, с которым я связан уже почти половину жизни.
СЛОН: Самое сложное, наверное, было перенаправление из истории в химию.
Почему Вы решили рассказать об исторических фактах, а не о своем основном исследовании на СЛОНе в первый раз?
ГРИГОРИЙ ГУСЕВ: Мне нравится формат с историческими отсылками. Например, мы изучаем закон Ньютона, и мне сразу интересна жизнь Ньютона и его конфликт с его наставником Робертом Гуком. Истории и биографии самих ученых мне всегда очень интересны, поскольку историей всегда можно вдохновить, захватить внимание и увлечь. Если ее немного вкраплять в основные идеи, например, с точки зрения экологии всегда интересно, откуда взялась, например, та же бочка Либиха. Кем был сам Либих, который больше имел отношение все-таки к агрохимии, чем к экологии.
СЛОН: Давайте перенесёмся на сто лет вперёд, когда будут изучать биографию Григория Гусева. Как Вы считаете, что самое интересное и захватывающее выделили бы исследователи, студенты, которые будут рассказывать о Вас на СЛОНе через сто лет?
ГРИГОРИЙ ГУСЕВ: Мне сложно хвалить себя, тем более на 100 лет вперед.
СЛОН: Вы, ученый, который ставит перед собой цели не только в науке?
ГРИГОРИЙ ГУСЕВ: Да, я всегда хотел развиваться во многих направлениях. Помимо научной деятельности, естественно, много чем увлекаюсь: начиная от рисования, дизайна и заканчивая спортом. Моя спортивная карьера не особо удачно сложилась, но она была.
СЛОН: У вас так много увлечений, Григорий Игоревич. Остается ли свободное время на что-то кроме науки?
ГРИГОРИЙ ГУСЕВ: Да, я по-прежнему занимаюсь спортом, но уже для себя и не так активно. Раньше занимался борьбой самбо, но из-за травм пришлось оставить спорт. Сейчас предпочтение отдаю физкультуре и чтению.
СЛОН: Наука - это у вас семейное?
ГРИГОРИЙ ГУСЕВ: Формирование общего развития происходит же с самого детства. В нашей семье 4 поколения преподавателей. Бабушка - учительница английского, немецкого, мама – кандидат биологических наук и педагог, мой прадед был директором школы.
СЛОН: Получается, что это у вас еще и генетическое? Заниматься наукой и еще от этого удовольствие получать?
ГРИГОРИЙ ГУСЕВ: Я, кстати, не верю в генетическую предрасположенность, но верю в авторитет той или иной профессии. Когда у тебя мама учитель, бабушка учитель, то ты наблюдаешь и тоже хочешь заниматься наукой и педагогической деятельностью. Преемственность поколений – она есть. Многие дети идут по стопам своих родителей.
СЛОН: Перейдем к вашему основному исследованию. Над чем Вы сейчас работаете?
ГРИГОРИЙ ГУСЕВ: Сложно подать этот материал, чтобы был вау-эффект. Но можно попробовать. Я всегда задаю вопрос про состояние вещества. У нас есть жидкое, твердое, газовое и плазменное состояние вещества. Так, например, многие отвечают, что планета твердая, однако наша вселенная из 99 % состоит из плазмы, так как каждая звезда – это плазма. Но плазма эта высокотемпературная. Низкотемпературную плазму можно реализовать в лаборатории. Если мы говорим о природной плазме, то это удар молнии. И ионизация воздуха, который находится в моменте этого удара. Мы создаем молнии, но создаем мы их с помощью высоковольтного трансформатора, который нам позволяет достигать тех частот, тех мощностей, которые позволяют нам ионизировать соответствующий газ. Если мы говорим простым языком, то плазма – это ионизированный газ.
СЛОН: А зачем Вы это делаете?
ГРИГОРИЙ ГУСЕВ: При ионизации кислорода у нас происходит образование большого количества активных окислительных агентов. Это и кислород синглетный, триплетный кислород, кислород в атомарном состоянии, гидроксильные радикалы и, конечно же, озон. Почему мы после грозы чувствуем запах озона? Это связано с ионизацией воздуха при ударе молнии, потому что 21% воздуха состоит из кислорода. Ну и, соответственно, положительные отрицательные заряженные частицы в виде ионов и электронов. Все эти компоненты могут являться очень мощными окислителями. И они нами используются для того, чтобы органические поллютанты окислять и разрушать. Тем самым мы можем воду очищать, очищать поверхности тех или иных материалов. С точки зрения экономики это очень привлекательно.
И предвкушаю вопрос о последних исследованиях. Я о нем как раз думал. И последнее, что я читал, и чем в будущем мы займемся, это снижение концентрации диоксида углерода с помощью плазмы.
В мае 2024 года я прочитал статью, где ученые использовали коаксиальный цилиндрический реактор, через него прогоняется диоксид углерода, подается плазма, и в итоге диоксид углерода они переводят в более ценные продукты. Очень интересное направление, которым мы сейчас тоже планируем заниматься. Сейчас также занимаемся комбинированием различных систем очистки, например, плазменно-адсорбционные, по которым я защитил кандидатскую, а также большая работа по плазменно-каталитическим процессам.
СЛОН: Можно ли сказать, что Вы молниями очищаете окружающий мир. Или это будет совсем уж примитивно?
ГРИГОРИЙ ГУСЕВ: Наверное, можно в каком-то смысле.
СЛОН: Григорий Игоревич, после такого глубокого научного разговора, назревает вопрос. Как детей в это все затягивать?
ГРИГОРИЙ ГУСЕВ: Очень хороший вопрос, ведь и я, и преподаватели кафедры ИГХТУ активно занимаемся и со школьниками в том числе.
На кафедре это:
- подготовка школьников и их научных проектов;
- помощь в проведении различных сессионных школ;
- проведение профессионалов по компетенции лабораторно-химический анализ;
Мы активно работаем в этом направлении, очень всех рады видеть. Когда приходят школьники, которые интересуются наукой, у них всегда горят глаза, и когда ты видишь их энтузиазм, это тебе тоже даёт профессиональный толчок в работе. Всегда открыты и для прочтения лекций в школах, и на сцене СЛОНа, это отличная площадка для зарождения искры. Первый этап — это зарождение искры у школьников. Видно, что из лекции в лекцию есть активисты СЛОНа, которые часто попадают в кадр фотографа, они встречаются в комментариях. Им все интересно. С одной стороны, кажется, что они распыляются, участвуя во всех направлениях, а с другой стороны, если человеку все интересно, он должен все постигать все попробовать. И таких школьников мы всегда рады видеть. Занимаемся с ними, доводим до побед во всероссийских конкурсах практически всегда. У нас есть победители.
СЛОН: Подытоживая, надо школьникам показывать, что существует наука и исследования, и что-то его обязательно зацепит, если он хочет быть ученым.
ГРИГОРИЙ ГУСЕВ: Да, нужно пропагандировать, что ученым быть модно. Научпоп развивается, и прогресс в этом направлении очевиден.