— Лена, пожалуйста, давай поговорим спокойно, — тихий голос Ольги разрезал напряжение, словно нож через натянутую струну. Она стояла в коридоре, не решаясь сделать шаг вперёд, чувствуя, что каждая её попытка приблизиться только усиливает отчуждение.
Лена замерла на кухне, её спина была напряжена, пальцы мертво сжимали чашку. Свет от старой лампы бросал тени на её лицо, делая его жёстче, чем оно было на самом деле.
— Спокойно? — повторила она, будто удивившись. — Спустя двадцать лет ты хочешь поговорить спокойно? — в её голосе звучали не только горечь, но и боль, которая никогда не уходила.
Ольга закрыла за собой дверь, хотя квартира и без того казалась глухим мешком. Тишина была давящей, как будто всё вокруг замерло, ожидая разрешения этого застарелого конфликта. Она подошла к столу, но не села, чувствуя, что ей здесь больше нет места. Раньше этот дом был её убежищем, а теперь она была в нём гостьей.
— Лена, я понимаю, как это выглядит. Но мне правда нужно было уехать. Я тогда не могла остаться, — её голос был тихим, но в нём чувствовалась искренняя мольба.
Лена развернулась, её глаза наполнились слезами, которые она не смогла сдержать.
— Ты просто исчезла. Сказала, что скоро вернёшься, и пропала. На двадцать лет, мама! Двадцать лет!
Ольга понимала, что те слова, которые она сказала тогда, больше не имеют смысла. Они не могут оправдать её поступок или загладить ту пропасть, которая возникла между ними. Когда-то, давным-давно, она действительно планировала вернуться. Но жизнь повернулась иначе.
— Я думала, что смогу всё исправить, заработать денег и вернуться. Но одна ошибка за другой… — её голос дрогнул. Ольга знала, что не имеет права просить прощения. Не после того, как оставила Лену одну.
Лена опустила голову, её руки тряслись. Она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь унять гнев, который кипел внутри неё.
— Ты даже не пыталась связаться со мной, — тихо сказала она, но её голос был наполнен надломом. — Ни одного звонка. Ни одного письма. Ты просто исчезла. Как будто нас и не было.
— Это не так, Лена. — Ольга сделала шаг к дочери, но остановилась, чувствуя её напряжение. — Я думала о тебе каждый день. Я знала, что совершила ошибку, но боялась, что не смогу исправить её. Чем больше проходило времени, тем страшнее становилось вернуться.
Лена закрыла глаза. Её всю жизнь терзало это предательство. Пятилетней девочкой она стояла у окна, ожидая мать, которая обещала скоро вернуться. Но дни проходили, за ними месяцы, годы, а мать не возвращалась.
— И что теперь? — голос Лены был глухим. — Ты пришла, чтобы что? Забрать меня снова? Исправить всё, что разрушено?
Ольга не знала, что ответить. Преодолев страх и сомнения, она надеялась хотя бы на малейший шанс на прощение. Но, стоя перед взрослой дочерью, поняла: никаких правильных слов просто не существует.
— Я не могу исправить то, что было, — тихо сказала она. — Но я хочу попробовать. Прошу дать мне шанс быть рядом сейчас.
Лена рассмеялась — горький, пустой смех.
— Сейчас? А где ты была, когда я тебя ждала больше всего? Когда осталась одна с отцом, который не мог жить без водки? Ты бросила меня, мама. Это нельзя забыть.
Ольга опустила взгляд. Она знала, что её уход разрушил жизнь дочери. Но изменить прошлое невозможно. Оставалось только попытаться выстроить новое будущее.
— Я не прошу прощения прямо сейчас, — тихо произнесла Ольга. — Но прошу дать шанс хотя бы на разговор. На возможность объяснить…
Ольга понимала: для прощения потребуется время. Возможно, годы. Но она была готова ждать.
— Я буду рядом, Лена. Когда ты будешь готова — просто скажи.
Лена не ответила. Она стояла у окна, глядя вдаль. В её голове гудели голоса прошлого, напоминающие о боли, разочаровании и предательстве. Но, может быть, однажды она сможет отпустить эту боль.
— Уходи, мама, — тихо сказала Лена. — Я не готова.
Ольга медленно развернулась и вышла. Она понимала, что это не конец, а начало. Начало долгого пути к прощению, которого она, возможно, так и не дождётся. Но хотя бы теперь у неё была надежда.
Когда дверь закрылась, Лена долго стояла у окна. Слёзы текли по её лицу, но она не пыталась их сдерживать. Может быть, это был первый шаг — не к прощению, но к освобождению от той боли, что тяготила её всё это время.
Ольга вышла на улицу, вдохнув холодный осенний воздух. Москва гудела вокруг, но этот день стал особенным. Пусть дочь не простила её сейчас, но теперь у неё был шанс. Шанс на искупление ошибок прошлого.
Лена осталась одна в квартире, зная, что однажды сможет простить мать. Может, не скоро, но хотя бы теперь она почувствовала, что не одна.