— ...Все вы — прóклятые Богом язычники!! И место вам — в аду! В геенне огненной!! — отец Леофвин сплюнул себе под ноги.
Торгейр обвел сумрачным взглядом всех собравшихся — хирдманнов, женщин, рабов и рабынь.
Вообще-то хустинг можно было и не собирать, хватило бы и простого распоряжения: наказать и объявить — за что. Но так уж издавна повелось в Ульвхейме, что все решения принимались сообща.
— Ну? Что скажете?
— Повесить, да и дело с концом, — подал голос Рольв. — А ещё лучше — кишки выпустить.
Среди находившихся в дружинном доме раненых был и Хродрек, Рольвов соплеменник-дан.
Раздалось ещё несколько голосов, требовавших смерти несостоявшегося поджигателя. Говорили воины, но и большинство рабов — это было видно по лицам — неодобрительно отнеслись к поступку своего собрата по несчастью.
— А ты что скажешь, жрец Ульвстейн? — неожиданно обратился хёвдинг к толстяку. — Этот человек одной с тобой веры...
Отец Леофвин задрал, насколько мог, тощий подбородок. Отца Вульфстана даже эти нечестивые твари уважают. И деньги у него есть — хватит на то, чтобы штраф заплатить...
Толстый монах посмотрел на Торгейра, затем — на своего единоверца, которого ещё вчера называл братом.
И опустился на колени, прямо в подмерзшую грязь.
— Прими, Господи, душу раба Твоего и даруй ей прощение...
Сигвальдссон на мгновение прикрыл глаза.
И сделал знак Хельги.
Секира коротко блеснула в лучах неяркого предзимнего солнца.
***
— Ты... ты... Убийца ты!! — выкрикнула Диана, все ещё всхлипывая, хотя слезы уже кончились.
Шервинская смотрела на подругу и не знала, что сказать. Как объяснить, что ей, Майе — Мьёлль! — настоящим домом стало вот это вот средневековое поселение за деревянной оградой? А семьёй — все его обитатели. Ну, почти все...
— Динка, он хотел сжечь беспомощных людей. Раненых. Представь, что ты оказалась бы там, с ними...
Кравченко перестала всхлипывать и уставилась на подругу, хлопая мокрыми от недавних слез ресницами.
— Их бы спасли, — неуверенно проговорила она.
— Не всех, — Шервинская снова поймала себя на том, что бессознательно копирует Торгейрову манеру говорить и тон. — Стены внутри дома были обложены соломой, а кое-где — ещё и просмоленными тряпками. Вспыхнуло бы в момент и горело бы долго и жарко. Половина задохнулась бы в дыму...
Диана отчаянно замотала головой.
— Они же разбойники и бандиты, — робко привела она ещё один аргумент.
Мьёлль сделала глубокий вдох, утихомиривая волну ярости, поднявшуюся в ней при этих словах.
— Разбойники и бандиты были вон там!! — отчеканила она, выбрасывая руку в сторону двери, за которой виднелся частокол. — А они, — другой жест, в противоположную сторону, — а они жизни свои отдавали! За всех нас!! И за тебя в том числе!!!
Может Кравченко и хотела что-то возразить — но благоразумно промолчала.
— Так те хоть честно напали! — продолжала Майя.
— Ага, — все-таки подала голос Диана. — Среди ночи...
— Обычная военная хитрость, — не смутилась Шервинская. — И, кстати, Лейдульв не дурак... был. Знал, что мы стражу выставим. А вот заживо сжигать беспомощных — это подлость распоследняя!!
Кравченко тяжело вздохнула, но опять ничего не сказала.
— И, Динка, — Мьёлль уже начала успокаиваться. — Скажи мне, только честно: ты сама-то веришь, что он бы нас вернул?
Кравченко вскинулась, открыла рот — и, как-то вся разом поникнув, закрыла его. А затем помотала опущенной головой.
— Вот и я не поверила. Сразу. — Майя взяла подругу за руку. — Не помню, кто сказал: «Мы не можем ничего изменить. В наших силах лишь правильно распорядиться отпущенным нам временем».
— И как мы им будем распоряжаться? — уныло поинтересовалась Диана, шмыгая носом.
— Жить, Динка. Просто жить. Здесь.
***
— Мьёлль! Подойди-ка.
Майя послушно двинулась на зов хёвдинга, недоумевая, что ему надо. До сих пор — едва замечал.
— Я думаю, тот жрец белого бога собирался поджечь дом не только для того, чтобы убить моих людей, — неторопливо проговорил Торгейр, не глядя на Шервинскую. — Он, скорее, хотел отвлечь внимание. Чтобы убежать. И вряд ли он собирался это делать один.
Майя судорожно сглотнула. Выходит, Сигвальдссон что-то заподозрил?! Но тогда…
— Любой, кто оказался далеко от родных земель, постарается вернуться домой, — продолжал между тем хёвдинг, по-прежнему не глядя на молодую женщину. — Я, пожалуй, могу понять этого жреца. Как и многих других, — Торгейр проводил глазами нескольких рабынь, шедших через двор с корзинами белья для стирки.
Мьёлль продолжала настороженно молчать.
— Ты ведь и сама из чужой страны, — неожиданно повернулся к ней хёвдинг. — И твоя подруга...
— Ну да, — подтвердила Шервинская, силясь понять, к чему он вообще затеял этот разговор.
— И я не поверю, если ты скажешь, что не хочешь вернуться в свой край.
Майя помолчала. Торгейр ждал ответа, не сводя с неё пронизывающего взгляда.
— Я очень хочу вернуться домой, — заговорила наконец Шервинская. — Но... Это слишком далеко отсюда. Так далеко, что, наверное, только вóроны Одина могут туда добраться.
Пара упомянутых птиц с мелодичным круканьем как раз пролетела над ними.
— Я не думаю, что смогу вернуться, — твердо проговорила Мьёлль.
Сигвальдссон покивал — то ли ей, то ли своим мыслям.
— Постарайся объяснить это Дагню, — неожиданно жёстко сказал он. — Так, чтобы она поняла. Эта затея могла бы плохо кончиться для... всех.
Торгейр развернулся и двинулся прочь, заметно прихрамывая. Майя застыла на месте, как примороженная к земле.
Он знал! Знал всё с самого начала! И, пожалев их с Динкой — двух идиоток!! — не стал подробно допрашивать отца Леофвина!! Ограничился единственным вопросом: «Ты хотел сжечь моих людей?».
— Хёвдинг! — выдохнула Майя, не надеясь, что тот услышит — собственный голос показался ей не громче котеночьего писка.
Услышал. Остановился. Развернулся. Скованно махнул рукой — подойди.
— Почему ты его остановила?
— Потому что я выбрала свой путь, — с каждым словом голос Мьёлль звучал всё тверже. — Я ещё не клялась тебе в верности, хёвдинг, но знай: я не из тех, кто играет двумя щитами.
Взгляд серых глаз заметно потеплел.
— Я уже давно это понял.
***
— ...Убьют девку...
— Чтоб Фенрир отгрыз твой болтливый язык, а Йормунганд пожрал его! Не убьют!
Мьёлль лежала, не шевелясь, старательно прикидываясь спящей, и бессовестно подслушивала маленькую семейную перебранку Харальда и Ингигерд. Речь, между прочим, шла о самой Майе.
— ...в первой битве всего пару царапин и получила...
— Да это разве битва была?! — фыркнула Ингигерд. — Так старухи палками трэля-воришку гоняют! А в настоящей-то схватке её тут же...
— Цыц!! — возвысил голос старый викинг. — Ты что думаешь, присмотреть за ней некому?!
Старуха невнятно пробурчала что-то вроде: «Кто ж за кровиночкой нашей лучше родных присмотрит?».
— А хоть бы и Вигмунд с Асгримом да Хродгейром! Да и остальные не бросят — она ж плечом к плечу с ними сражалась! За одним столом сидела!.. И вообще, ложись-ка ты спать. Всё равно дело уже решённое.
Мьёлль «во сне» натянула на уши волчью шкуру и счастливо улыбнулась.
За всю зиму Сигвальдссон больше с ней не разговаривал. Да, в общем-то, и не о чем было. И некогда: у вождя забот — не счесть. Халльгрим, отправленный в Нидарос, вернулся с тремя десятками воинов, так что гребцов теперь хватало и на «Чёрного змея» и на бывшего Лейдульвова «Вепря». Но ведь нашлось бы место для ещё одного человека, верно?
Нашлось.
Майя перевернулась на другой бок, полежала ещё немного и сама не заметила, как наконец уснула по-настоящему.
***
Сон был дурацкий, как и большинство снов. А ещё, как показалось Шервинской, немного пророческий.
Как будто она вместе с Рагнаром Лодброком и его сыновьями (причем выглядели они все точь-в-точь как персонажи известного сериала) собирается в набег. В Англию. А носки-то у неё дырявые!! Как же в таких грабить?! Это ведь, по меньшей мере, неприлично!
«Угу, — веселилась про себя Майя, проснувшись утром. — Жертвам моего разбойничьего произвола в первую очередь будет дело до дырки на пятке. Которую, если бы она даже и была, всё равно в сапоге не видать!»
Но Ингигерд она свой сон все-таки рассказала. Не называя, правда, имен: просто «какой-то великий конунг с сыновьями».
М-м, а ведь завербованные Халльгримом новички рассказывали про какого-то Рагнара Волосатые Штаны, сына Сигурда Кольцо, дана с острова Сёлунд. Тот, про которого брат ей когда-то все уши прожужжал? Или не тот? А то в хирде Торгейра, вон, тоже Рагнар имеется.
«Эх, Артур, как мне тебя не хватает!»
Жена Харальда между тем растолковала Мьёлль смысл ночного видения.
— Ты будешь ходить в походы и обретёшь славу. Но когда ты вернешься домой, ты обнаружишь, что потеряла кого-то из близких.
По спине Майи пробежал холодок.
— Мой дом слишком далеко, чтобы я смогла туда вернуться, — преувеличенно бодро откликнулась она. — А вот слава — это хорошо...
— Слова истинного воина! — заявил Харальд, как раз в этот момент вошедший в дом. Ингигерд гневно фыркнула и поджала губы, но старый наставник, не обращая на жену внимания, обратился к Мьёлль: — Готовься. Ты идешь в этот поход.
Майя расплылась в счастливой улыбке. Хотя больше всего хотелось с громким визгом повиснуть на Харальдовой шее.
Но викинги не визжат. Даже от радости.
***
Во дворе Торгейр с Халльгримом опять гоняли хирдманнов, своих и «чужих». Собственно, целью тренировки и было: сплотить, насколько возможно, новичков и «стариков». Чтобы притёрлись и в сражении действовали как единое целое. Ну, и чтобы свар не было, ни в дороге, ни — тем более — в Англии.
Мьёлль бегом кинулась к половине хирда под командованием хёвдинга. Построившись клином, на острие которого стояли сам Торгейр (где ж ему ещё быть-то?) и Хельги Скьёльд, викинги атаковали другую команду, под предводительством Халльгрима, вставшую «стеной».
ХР-РЯСЬ!!!
На самом деле, звук был намного громче. Какая-то особо впечатлительная рабыня даже ведро с помоями уронила, за что тут же получила выволочку от Альдис Торгейрсдоттир.
Однако Майю вовсе не интересовала криворукая малохольная тир.
Одним мощным ударом секиры Хельги лишил противника трети щита. Условно, разумеется — для тренировок всё оружие тщательно заматывали тряпками и шкурами. Замахнулся второй раз — и лезвие соскользнуло с умело подставленного щита Ульвара-словенина. Которого судьба в очередной раз поставила плечом к плечу с даном — Хродреком Лысым из дружины Горма Кровавого.
***
Этого Ульвара-Млада Торгейр одиннадцать зим назад купил на торгу в Альдейгьюборге за мелкую серебряную монетку. Купец ещё попытался отговорить хёвдинга: мол, зря деньги потратишь, господин. Я тебе лучше одну рабыню покажу — уж такая искусница в... В чем та девушка (красивая, а, главное — послушная!) была искусницей Торгейр дослушивать не пожелал. Ещё раз глянул на тощего мальчишку вряд ли старше восьми зим, волчонком зыркавшего на них из своего угла, и повторил с нажимом:
— Продай мне этого.
Торговец потоптался на месте, горестно вздохнул, пробормотал что-то вроде: «Я вас предупреждал, господин...» и, отстегнув цепь, протянул её викингу.
В первую же ночь мальчишка, отмытый, накормленный и одетый в чью-то поношенную, но все-таки теплую, рубаху попытался зарезать Торгейра. Ничего у него, конечно не вышло: куда восьмилетнему шкету против матерого викинга четырнадцать зим из двадцати семи проведшего в походах и даже на собственном корабле спящего вполглаза! Сигвальдссон одной рукой скрутил парнишку, другой — отобрал у него нож (а рукоятка-то приметная, Торсонова! Взгрею утром за то, что этакому воробью себя ограбить позволил!) и допросил с пристрастием. Нет-нет, без членовредительства. Даже не ударил ни разу. Всего лишь посмотрел в глаза — пристально так — и шёпотом (люди же кругом спят!) велел:
— Рассказывай!
Стояло на пригорке село. Жили в нем, в числе прочих, и Млад со своими родителями, с дедом с бабкой, да со старшей сестрой-красавицей. Жили — не тужили, пока в один чёрный день не нагрянули вооруженные люди. Точь-в-точь — дружинники Торгейровы. И говорили на этом же языке. Тех, кто пытался защищаться, убивали сразу. Тех, кто не пытался — тоже.
— ...сестру потащил... — мальчишка явственно сглотнул подступившие к горлу слезы. — Я — вступиться... Я же мужчина... Он меня ударил. И темно стало...
Хёвдинг чуть слышно хмыкнул.
Очнулся Млад уже на корабле — «...такой же, как твой... ну, почти такой же, тот — покороче и пошире. И парус чёрный...».
А вот это уже что-то. Чёрные паруса, конечно, не редкость, но и на каждом шагу не встречаются. А носовую фигуру ты случайно не рассмотрел?
— На птичью голову похожа, — неуверенно пробормотал мальчик после длинной паузы. — Круглая такая, с разинутым клювом... или пастью...
— Угу, ясно, — покивал Торгейр, уже не сомневавшийся, что причину Младовых несчастий зовут Горм Кровавый.
Через много дней (сколько именно — парнишка не запомнил) — его продали человеку в странной одежде: вроде бы платье — а спереди распахивается. И на голове — будто три рушника сразу намотано. Но долго Млад у него не пробыл «благодаря» своему строптивому характеру.
Затем его покупали и продавали бессчетное множество раз. При этом каждый новый хозяин полагал, что уж он-то непременно выбьет из маленького раба дурь. Но мальчишка оказался живучим. Не иначе — боги его хранили.
— Я поклялся отомстить за родных, — парнишка уже не сдерживал слез, текущих по щекам и падавших на линялую красную вышивку рубахи. — Поклялся убивать тех, кто говорит на твоем языке...
Плакал он не от боли, а от обиды — что не удалось отомстить.
— Хорошая клятва, — одобрил хёвдинг. — Но чтобы её сдержать, ты должен научиться сражаться. И бесшумно подкрадываться к врагу. И ещё много чему.
Млад посопел, шмыгнул носом, утерся рукавом и неохотно согласился.
— Раз уж ты оказался у меня, — продолжил Торгейр, — я тебя учить и буду. И не только я.
Парнишка снова кивнул. С прежней неохотой.
— Вот и ладно. А теперь иди, спи.
О ночном происшествии хёвдинг никому не сказал. Просто утром озадачил Херрёда-Ратмира приглядывать за мальцом, которого окрестил Волчонком. А потом отозвал в сторону Торсона и о чем-то недолго с ним поговорил. Хольд после этого разговора полдня ходил красный, как собственная рубаха, и всё проверял нож на поясе — на месте ли?
Пять зим спустя Волчонок отправился в свой первый набег. За это время он заметно переориентировал свою месть, направляя её теперь исключительно на Горма Кровавого и его хирд. К прочим же скандинавам парень относился достаточно мирно, а за своего хёвдинга готов был любому глотку перегрызть. А две зимы назад судьба свела Млада с врагом — драккар Горма вошел в ту же бухту, где уже стоял «Чёрный Змей».
После ожесточенной и кровопролитной схватки поле боя — точнее, берег — осталось за хирдманнами Сигвальдссона. Ох, и ругался же отец Вульфстан, зашивая длинный глубокий порез через полспины Херрёда, без оглядки кинувшегося на помощь своему воспитаннику, почти младшему брату. А Волчонка с тех пор стали звать Волком-Воином, Ульваром И то — не всякий в семнадцать зим способен одолеть викинга больше чем вдвое старше себя!
Отрубленную голову Кровавого Ульвар насадил на Гормово же копьё и оставил на том берегу. В назидание всем прочим... Кому? А Один знает! Из людей Горма в живых осталось шестеро, и только двое из них не имели никакого отношения к безобразиям десятилетней давности. Торгейр, коего эта история никак не касалась, по своему обычаю предложил им перейти к нему. Даны подумали — и согласились. Те самые четверо. Впрочем, Ульварова жажда мести успела перегореть окончательно. Настолько, что в последующих битвах они с теми данами не раз друг другу спины прикрывали. Случалось — так и собственным телом.
А теперь в словенско-данскую компанию влился и Хамар-Вышеслав. Который, к слову сказать, не только с луком умел обращаться, но и мечом орудовал... Эх, куда ему против самого Торгейра!..
Примечания:
Хустинг — «общедомовое» собрание, на котором присутствуют все члены семьи (и иногда даже рабы).
«…Но выбирать не дано. Мы можем только решить, как распорядиться своим временем…» — цитата из «Властелин колец. т1» Д.Р.Р. Толкина, перевод А.В. Немировой
Играть двумя щитами — вести двойную игру, «и нашим, и вашим».
Рагнар Волосатые Штаны … с острова Сёлунд — тот самый полулегендарный Лодброк.
Торгейрсдоттир — дочь Торгейра.
8 зим = 8 лет. Скандинавы измеряли возраст не в летах, а в зимах.
Рушник — полотенце.
Хольд — десятник.
Внимание! Все текстовые материалы канала «Helgi Skjöld и его истории» являются объектом авторского права. Копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем ЗАПРЕЩЕНО. Коммерческое использование запрещено.
Не забывайте поставить лайк! Ну, и подписаться неплохо бы.
Желающие поддержать вдохновение автора могут закинуть, сколько не жалко, вот сюда:
2202 2009 9214 6116 (Сбер).