Старики живут прошлым. Так повелось. Но только ли прошлым? Только ли старики? А главное – почему?
На призыв «Давайте вернём СССР!» сразу набегает куча брызгающих ядовитой слюной персоналий, у которых нет и не может быть ничего хуже нашего советского прошлого. Причём на поверку в этом прошлом они, как правило, не жили или жили, но так мало, что всё равно бо́льшая часть их жизни проходила уже в современной России. Тех, кто жил в России ещё ТОЙ, стоял у истоков СССР, уже нет с нами. Есть их память, которую сохранили или не сохранили потомки. И верить пересказам этих воспоминаний противники СССР не хотят.
Но кроме слов есть ещё логика. Отбросим политику. За что человек может ненавидеть (сильно не любить) кого-то или что-то? Если у него был личный негативный опыт общения с этим кем-то или чем-то. Либо ему рассказал кто-то, кому он доверяет, о таком опыте.
Теперь вернёмся к СССР. Кто может его так яро не любить? Тот, кто лично пострадал и чего-то лишился при нём, или тот, кто при нём не жил вообще, но «что-то слышал».
Начнём с первых. Вот прямо пришёл такой большой СССР к нему лично и нагадил в душу. Не спорю, что могло быть и такое. В порядке исключения. Почему исключения? Да потому, что чтобы тебе лично пришёл гадить целый СССР, нужно, как минимум, быть личностью, сопоставимой с ним по масштабам. А много у нас таких личностей было? И были ли они вообще? Вот то-то и оно! На практике этот человек пострадал от какого-то нерадивого чиновника или группы чиновников, проявивших несправедливость лично к нему? Тогда при чём здесь СССР? Разве в самом лучшем и справедливом мире не может появиться нерадивый чиновник? В любом мире может! Только в справедливом мире он долго на своём месте не продержится. А в любом другом может в почёте и славе прожить всю жизнь, пакостя другим, и уйти на покой, полностью обеспечив себя и семнадцать последующих поколений своих потомков. Вот начнёшь проецировать это на реальность, и понимаешь, что речь здесь совсем не про СССР.
Пожаловаться на нищету в СССР не мог никто. Надо было очень постараться, чтобы ничего не иметь. Если ты работаешь – уже не голодаешь. А если не работаешь – можно было угодить и на государственный паёк в места, не столь отдалённые.
В соответствии со статьёй 12 Конституции СССР 1936 года, труд в СССР являлся обязанностью и делом чести каждого способного к труду гражданина по принципу: «кто не работает, тот не ест». Статьи 209 и 209.1 УК РСФСР за уклонение от общественно полезного труда и проживание на нетрудовые доходы более четырёх месяцев подряд или в общей сложности в течение года предусматривала исправительные работы или даже лишение свободы до четырёх лет.
Рабочий человек мог позволить себе максимум того, что вообще можно было позволить тогда, а именно: безо всяких ипотек и кредитов накопить на собственное жильё, машину, дачу, обстановку и т.д. Правда за всем этим надо было постоять в очереди. Зато никто не влезал в кабальные долги. Если кому-то было мало, то… То мало. Но так жило большинство. И на вышеперечисленный «джентльменский набор» рано или поздно могли заработать все. Расстраиваться оттого, что не смог лично прикоснуться к Эйфелевой башне, было как-то не принято. Зато отдых в Крыму и на Кавказе был нормой для очень многих.
Подытожим. Первая категория – это те, кто, так или иначе, имели при СССР проблемы с законом. Справедливо или нет – остаётся за кадром. Но это: во-первых, сугубо индивидуальная ситуация, а во-вторых, тут очевиден намёк на то, что после СССР такой индивид стал уверен в своей безнаказанности, что перевело чашу весов сравнения не в пользу СССР. Но в России всегда говорили: «Не зарекайся». Единственное принципиальное отличие современной уголовной системы от советской – отсутствие «политических» статей. И то это различие начинает стираться. Особенно с момента появления статей за дискредитацию использования Вооружённых Сил Российской Федерации (статья 280.3 УК РФ), оскорбление чувств верующих, а равно унижение человеческого достоинства (статья 282 УК РФ). Формально эти статьи политическими не являются, но защищаемые ими интересы могут носить крайне выраженный индивидуальный характер и зависеть исключительно от позиции эксперта или судьи. Кто-то провалит оборону целой области, но дискредитацией армии это считаться не будет (как и халатностью и вообще каким-либо преступлением, хотя в результате погибнут многие и многие, а ещё больше лишатся нажитого за всю жизнь). А кто-то напишет пост в соцсетях и получит реальный срок. С человеческим достоинством всё ещё более размыто. Очевидно одно: чтобы его унизить, для начала его нужно иметь. А когда его достаточно, унизить его словом уже нельзя. За вредительство и контрреволюционную деятельность в современной России уже не сажают. Но возможность оказаться на нарах за безобидное, на первый взгляд, действие всё же существует.
Вторая категория «союзоненавистников» – это те, кто вообще при нём не жил, но ссылаются на «неопровержимые» доказательства, появление которых обязано «чему-нибудь и как-нибудь». Но для нормального суда такое «доказательство» доказательством не является, если это не личное свидетельство. Эта категория может при желании поискать сходство своего мировоззрения с позицией современного украинского истеблишмента. Они все там уверены (были уверены задолго до спецоперации), что во всех их бедах виноваты русские. Но если начать расспрашивать, что лично им сделали лично все русские или хотя бы один конкретный русский, за что можно ненавидеть весь народ, возникнут проблемы с памятью. Хотя они есть с самого начала, эти проблемы. Украинцы – это русские, точнее – малороссы, но никак не самостоятельная нация. Но помнить это у них политически неудобно.
Поэтому оппоненты СССР – это либо субъективные страдальцы, невинность страдания которых – ещё не аксиома, либо вообще те, кто привык не любить СССР с чьих-то слов, как на Украине привыкли не любить москалей. Насколько объективен контингент таких судей – выводы может сделать каждый.
Но и другой вывод сделать необходимо. СССР в том виде, в котором он существовал, вернуть уже нельзя, как нельзя дважды войти в одну воду. С одной стороны, будут сильно мешать две вышеперечисленные категории (а они весьма многочисленны), а с другой, – и у сторонников СССР не ко всему его наследию возникает ностальгия.
Больше всего людей раздражают дефицит и очереди. Многие молодые люди даже не представляют, что это такое. Хотя… В ЗАГС на регистрацию брака очереди до сих пор никуда не делись. И никого это не раздражает. И, вполне вероятно, что есть те и такие, кто, как и в СССР, за определённое вознаграждение может такую очередь для себя лично отменить. И в МФЦ тоже. Причём так – уже официально. И в салоны Apple при выходе нового продукта. Не напрягает? А как насчёт очереди в поликлинику? Несмотря на все записи через Госуслуги, современный пациент может потратить недели не просто, чтобы попасть к конкретному специалисту, а даже для того, чтобы элементарно сдать анализы, актуальность которых за эти недели будет уже никакая. В СССР такого не было. Всё решалось одним днём. И специалист в поликлинике тебя реально обследовал столько, сколько требовалось. А если не мог справиться сам – отправлял в стационар, госпитализации в который тоже не надо было ждать до второго пришествия. Тут уже разница налицо.
И на бюджетные факультеты очередей и квот не было (не путать с конкурсом!). Потому что всё образование было бюджетным. И чтобы поступить, надо было иметь желание и мозги, а не, как сейчас, деньги и результаты ЕГЭ. Причём следует отметить, что ни деньги, ни результаты ЕГЭ не гарантируют наличия ни знаний, ни навыков. А вот желание и мозги – это уже гарантия, что кое-чем ты в жизни на данный момент обзавёлся.
А дефицит. Это вообще из области фольклора. И даже без монолога, написанного Жванецким. Что такое дефицит? Это когда чего-то всем не хватает. И обладание им, как писал Жванецкий, сразу становится показателем статуса. Только при СССР дефицит купить мог каждый. В смысле – деньги были, доступ был не у всех. А сейчас доступ есть, денег не хватает. Иное «яблочное» изделие подвигает его поклонников идти на жертвы вплоть до продажи органов. Пустые полки в магазинах были только под конец СССР и то, в основном, в глубинке. Москва пустых полок не видела. В Москву вся страна ездила за продуктами. Скататься без излишеств в Москву, скажем, из Курска стоило порядка пятнадцати рублей туда и обратно. В результате даже при пустых полках холодильники у людей никогда не пустовали. Но главное было даже не в этом. Если это были хлеб, молоко, яйца, которые никогда не были в дефиците, то это были хлеб, молоко и яйца, а не «изделия» из муки, жиров и белков. Они пахли жизнью. Молоко скисало уже к вечеру. Яичница пахла на весь дом. Колбаса тоже пахла мясом, а не «техусловиями». Отравиться официально купленными продуктами было крайне сложно. Да, клубники круглый год не было. Но когда она была, это был праздник запаха и вкуса. И вереница бесчисленных банок, которые закручивались до следующего праздника. А яблоки в яблочные районы ехали из соседнего совхоза, а не из Турции.
Так что и дефицит, и очереди – это, безусловно, не заслуги строя, но и не фатальные недостатки. Просто образ жизни, который сильно никому не мешал. Воспринимался, как данность.
А вот что в СССР было из того, чему в современной России не быть никогда, это социальная справедливость. Нет, кто-то жил лучше и богаче, но всё же не на другом полюсе. У партаппаратчиков были привилегии, свои магазины, но в целом – почти те же зарплаты, что и у остальных. Во всяком случае, – сопоставимые. Директор завода получал, конечно, больше, чем рабочий, но не как весь остальной завод. И завод работал. И продукция его продавалась даже за границу. И колхозы работали. И зерно продавали за границу. И это были основные источники дохода по валюте, воспроизводимые по мере необходимости, а не недра, на восполнение которых нужны тысячелетия. Так что при СССР устраивались реально «кто на что учился», а не кто кого куда устроил. Блат погоды не делал, хотя и был, конечно. Потому что если и директор завода, и председатель колхоза, и главный инженер, и главный агроном – все по блату, то очень скоро ни зерна не будет на продажу, ни за станки с машинами никто платить валютой не захочет. «Тёплые» места, конечно, были, но реально на благо страны трудилось большинство. Сейчас все трудятся исключительно на своё благо, и чтобы отдать долги как по кредитам, так и тем, кто помог им на их «тёплые» места устроиться. О стране вспоминать начинают, когда – бах! – и не хватает снарядов. Или даже тогда не вспоминают. Ведь те же «виртуальные» укрепления в Курской области, на которые были выделены огромные средства, и которые реально помогли хохлам войти на наши земли, как к себе домой, кто-то принимал и подпись за их соответствие заказу ставил! И до сих пор продолжают сидеть на своих местах или даже идут на повышение, чтобы ставить аналогичные подписи в ещё бо́льших масштабах. То есть стране всё равно – всё так и должно быть! А при СССР такого быть не могло! Как и всей этой СВО!
Так что же в СССР было из того, что нам нужно вернуть?
Была идеология. И вовсе необязательно возвращать именно её. Надо просто вернуть государственную идеологию, запрещённую свёрстанной для нас американцами конституцией. Не надо никаких светлых будущих! Надо светлое настоящее! А для этого государство должно быть официально заинтересовано в том, чтобы его народ был счастлив, то есть каждый отдельный человек должен стать здоровой, образованной и гармонично развитой личностью.
А для этого нынешние системы образования и здравоохранения не пригодны. Нужны советские – без ЕГЭ и стандартов. Личность уникальна. Это скажет любой специалист. И её нельзя запихивать в рамки, как образовательные, так и лечебные. Здоровый человек – счастливый человек. Умный человек – это тот, кто помогает другим стать счастливыми. А не тот, кто, как сейчас, устраивает своё личное счастье за счёт других.
Для защиты государственной идеологии обязательно должна существовать государственная цензура. Частный автор может «частно» выступать в узком кругу на интересующую его тему интересующими его выражениями. Но если это выражения «для взрослых», доступ к таким выступлениям должен быть ограничен.
А когда информация подаётся в интересах самого государства и по государственным каналам, должен соблюдаться ряд условий. Во-первых, лица, которые создают информационную повестку, которые её доносят до зрителей или слушателей, должны иметь серьёзное профильное образование, быть знакомы с культурой речи, основами ораторского мастерства, риторикой. Всего знать не может никто. Но информация перед эфиром должна перепроверяться. Вербальная информация должна быть грамотной с точки зрения русского языка и местных его особенностей. То, что изначально эта информация должна соответствовать единой концепции, предполагается само собой.
Развлекательная информация должна преследовать конкретную цель. Если кому-то нужен животный смех, – достаточно пощекотать пятки. Смех человеческий должен исходить из сфер, которые его развивают, а не опускают ниже канализационной ватерлинии и уровня резинки от трусов. Пошлость не запрещается, но дозируется и подаётся по отдельному запросу, без всеохватывающей огласки – как костыли в медтехнике или наручники в секс-шопе.
Поэзия, драматургия, музыка – это продукт индивидуальный. Таким он и должен оставаться. Патриотические произведения должны особо отвечать требованиям достоверности и художественного качества. Остальное – как и с юмором. Если без «душка» никак – то у тех, кто его не хочет, должна быть возможность его «не нюхать». Как у курящих и не курящих.
Деньги – это коррупция. Неслучайно большевики хотели в конце концов отказаться от них. Совсем это вряд ли получится. Но вот убрать «живые» деньги оттуда, где можно обойтись без них – насущная необходимость. Государство просто должно взять на себя функции единого заказчика – в образовании, медицине, ЖКХ, машиностроении, сельском хозяйстве, ресурсодобывающей промышленности. Но делать это с умом. Особенно в образовании и медицине. Тут заказываются не услуги. Вообще образовательные и медицинские услуги – это то же, что и услуги ритуальные. Но для всего государства. Образование и здоровье нации – это главная часть государственной политики нормального государства. Государство, которое превращает их в услуги, опускает себя до уровня ресторана или даже придорожной забегаловки – зависит исключительно от качества «услуг». Заказываться должны специалисты, оборудование, учебники, практические программы, здания, их ремонт и содержание. Бюджетные зарплаты вообще могут и должны выплачиваться централизованно без «карманных» бухгалтерий в каждой организации. Тем более, что сейчас всё идёт на карты. Учителя будут учить, врачи лечить, а директора и главврачи лишатся возможности наживаться на этом. Полного социального равенства не будет (и не должно быть), но разрывы начнут сокращаться. ФОМС тоже никому не нужен. При системе госзаказа – это структура просто лишняя. Как и депутатский корпус с многочисленными министерскими чиновниками и чиновниками на местах. Практика давно показала, что все серьёзные решения принимаются единолично и на самом верху, что делает все промежуточные звенья избыточными.
Все политические партии в современной России отпочковались от генеральной идеи – чтобы не было, как при КПСС. Зачем – не важно, главное – чтобы не как при КПСС. В этом смысле политические партии тоже избыточны. Когда главная государственная задача – счастливый народ, тут хоть «зелёный», хоть «красный», не поспорит никто. Только либералы могут всё испортить, потому что у них счастье давно измеряется деньгами.
Если человек снимет на секунду либеральные «очки», он поймёт, что, если продать можно всё, то есть кое-что, чего купить нельзя в принципе. А если купишь, то это уже будет не оригинал, а подделка. Это:
Любовь.
Совесть.
Порядочность.
Интеллигентность.
Здоровье.
Образование.
Вера.
Верность.
Доброта.
Счастье.
Самоотверженность.
Героизм.
Отзывчивость.
Чувственность.
Святость.
Изобретательность.
Чувство юмора.
Память.
Талант.
Слава.
Правда.
Жизнь.
Если человек опять напялит эти очки, начнёт вспоминать про «свободу», «демократию», «патриотизм». Но это всё суррогаты, придуманные либералами. Здоровье можно ощутить физически, а демократию нет. Если счастлив – значит, свободен, то почему свободен – не значит, счастлив? Если «патриота» можно напугать, то самоотверженность впитывается с молоком матери. Звучат эти слова красиво, а для конкретного живого человека не стоят ничего, как и толерантность. Даже у либералов. Потому что всё это у них имеет денежный эквивалент. Потому что всё это – ложь!
А нам нужно вернуть правду! И не в смысле сводок Совинформбюро. Хотя они однозначно недосягаемы для нынешних сми.
Правда – это уверенность. Уверенность в том, что идёшь в нужном направлении, и главное – дойдёшь, куда тебе надо. Это результат той самой «пассивной» пропаганды, которая не планируется на съездах и пленумах, а которая рождается из нашей обыденности и повседневности. Если мы видим, что власть ошиблась, мы пытаемся ей об этом сказать. Прямо ли, иносказательно, но пытаемся. И власть нас слышит или не слышит, прямо или иносказательно посылая нас туда, где мы, по её мнению, должны находиться. Нормальной власти даже подсказок не надо. Она сама видит, что что-то пошло не так, и начинает исправлять ошибки. А вот когда власть ошибок не исправляет и народ не слушает, то сама такая власть является ошибкой. Но только исправить её законным способом в современной России невозможно.
А в СССР такая возможность была. Вот эту возможность нам и надо вернуть в первую очередь!