Лариса припозднилась с делами в городе, не успела на дневной автобус и позвонила мужу, чтобы он встретил её на остановке.
- Стёпа, я приеду с последним рейсом, постарайся не опоздать к его приходу, потому что позвонить с остановки, скорее всего не смогу, там обычно связь никакая, – предупредила она.
Муж пообещал подъехать за ней на своей старенькой Ниве, на которой дальше посёлка давно уже никуда не выезжал, а использовал свой старенький автомобиль только для перевозки каких-нибудь грузов по хозяйству и другим бытовым надобностям.
Хозяйство у Ларисы и Степана было немалое, картофельное поле, огород возле дома, куры и козы. Правда, детей они не нажили из-за того, что у Степана были какие-то проблемы со здоровьем, Лариса не вникала, нет и нет, будем друг для друга жить.
- Ты прости меня, Ларис, можешь меня бросить, если хочешь, – сказал ей тогда муж.
- Не в детях счастье, – ответила она и не бросила.
Стёпа вроде сперва обрадовался, что Лариса осталась с ним, развёл кипучую деятельность, построил новый, добротный дом, благоустроил двор, соорудил теплицы, завёл нубийских коз. Тогда эта порода была редкостью, так односельчане приходили к ним просто посмотреть на это чудо. Когда закончилась стройка, Стёпа слегка приуныл, а потом и вовсе впал в депрессивную тоску, и произошло это то ли из-за чувства вины и неполноценности, то ли из-за слабохарактерности. Он всё чаще стал прикладываться к бутылке, и жена с ним жила, скорее, по привычке, чем по любви.
Лариса была ещё не старой, крепкой и симпатичной женщиной, могла найти себе и другого мужа, родить от него ребёнка и создать более счастливую семью вторым дублем, но жалела своего Степана (а, может, любила), да и не было особо мужиков в деревне, какие поприличнее – давно женаты, некоторые – в город уехали, а свободными остались только забулдыги, которые ещё хуже, чем Степан. Не с молодыми же ей пацанами сходиться, всё-таки она дама уже взрослая, сороковник на подходе. Работала Лариса фельдшером в посёлке и иногда ездила по работе в город. Всегда успевала удачно обернуться туда и обратно, но сегодня не получилось и пришлось возвращаться домой последним рейсом.
Лариса спрыгнула с подножки рейсового автобуса и огляделась. На дороге кроме неё больше никого не было. «Ах, Стёпа, Стёпа, опять ты подвёл меня, в кого же ты превратился», – с горечью подумала она. Хоть зима уже и передала свои бразды правления недавно наступившей весне, но снега за городом было ещё полно, и во всю трещали морозы, особенно по ночам, правда, таких уж сильных холодов этой зимой вообще не наблюдалось, и Лариса не должна была замёрзнуть, тем более, что одела в поездку новое зимнее пальто, которое специально выбирала для того, чтобы чувствовать себя комфортно даже в суровую погоду.
Кругом стоял лес, и его молчаливость наводила страх. Смеркалось, на небе уже появилась луна и как бы вопросительно посматривала на Ларису своим жёлтым глазом, всё ли у той в порядке. Это было очень красиво, Лариса даже засмотрелась на снег, искрящийся при лунном свете, и это сияние создавало впечатление некой лесной сказки.
- Ничего у меня не всё в порядке, дорогая луна, до дома ещё нужно дойти, а это три с половиной километра через поле, – пробормотала она.
Летом автобус приезжал прямо в деревню, но зимой из-за малолюдности, он останавливался только здесь, как будто дальше никто не жил. Сколько они уже писали, жаловались, а властям – хоть бы хны, говорят, переезжайте ближе к городу, и будет вам счастье. Но некоторые люди прикипели к своим родным местам и бросать нажитое не хотели, поэтому приходилось им зимой добираться до города либо на своём транспорте, либо вот с такими трудностями. По светлому ещё нормально, а вот по темени зимой ходить опасно, волки иногда появлялись у дороги, вот, позавчера деревенские мужики говорили, что видели стаю, когда возвращались домой с вахты. «Есть же в других семьях нормальные мужья, ну почему мне так не повезло со Степаном?» – опять с горечью подумала Лариса.
Мобильный телефон не ловил сеть, проходных машин здесь отродясь ночью не бывало, значит, ничего не поделаешь, придётся топать самой по лесной тропинке. Лариса вдохнула холодный воздух, выдохнула его с паром и пошла. Она знала, что главное, не позволять разрастаться внутреннему страху, а то волки чуют такой страх на расстоянии по запаху крови. Благополучно преодолев большую часть основного пути, она уже подходила к посёлку, торопливо пробегая самое открытое место, которое шло через поле. Вот уже деревенские дома появились на горизонте, как вдруг Лариса не то что услышала, не то почувствовала, как кто-то бежит за ней. Она оглянулась и заметила, как чёрная тень с острой мордой и четырьмя лапами быстро приближалась к ней. Похоже, что волк. Или всё же собака? Нет, со стороны леса собака зимней ночью не побежит, она вообще никуда не побежит в мороз и темень, а будет сидеть в своей будке и ждать, когда хозяин её накормит. Всё-таки это, скорее всего, волк. Лариса нащупала в снегу палку, крепко сжала её в руке, и это добавило ей смелости. Ещё Лариса знала, что к дикому зверю нельзя поворачиваться спиной, тем более, бежать от него. Можно было забраться на дерево, но его здесь не было. Лариса опять вздохнула, выдохнула и напряглась, вглядываясь в темноту.
- А ну, пошла вон! – заорала она как можно громче и замахнулась на зверя палкой.
Но зверя это не остановило. Перепрыгивая последние сугробы, грозная тень приближалась всё ближе к Ларисе. В тот же самый момент раздался выстрел, тень взвизгнула и упала на снег, тяжело дыша.
- Кто здесь? – прохрипела Лариса пересохшим горлом.
- Да это я, Лар, – послышался знакомый голос Степана, – У меня машина не завелась, я, наверное, час с ней провозился, потом спохватился и тебя побежал встречать, хорошо, что ружьё прихватил на всякий случай.
- Спасибо тебе, Стёпа, а то я уже плохо о тебе подумала, – облегчённо кивнула ему Лариса, пытаясь подняться на ноги.
Степан подал ей руку. Пока она отряхивалась от снега, он подошёл к волку.
- Не трогай его, он может укусить, если ещё жив, – предупредила его заботливая жена.
- Она жива, – сказал Степан.
- Она?! – удивилась Лариса.
- Да, это волчица, – кивнул он, посветив в темноту фонариком.
И тут волчица заскулила. Тогда уже Лариса тоже подошла к ней.
- Господи, да у неё роды начинаются, – прошептала она.
- Не может быть, – сказал Степан.
- Ну, как не может, если я вижу, я всё-таки медик, – заругалась Лариса, – Иди сюда, помоги мне её перевернуть.
- Она укусить может, сама сказала, – недовольно проворчал Стёпа, но подошёл.
- Давай-ка пасть ей завяжем, чтоб не укусила, потом решим, что делать, когда я её осмотрю, – приказным тоном велела мужу Лариса.
Степан уже знал этот тон, теперь жена обязательно доведёт до конца то, что задумала. Откуда-то из недр сумки она извлекла прочную бечёвку и умело накинула петлю на волчью пасть, оставалось только затянуть узел. Ничего удивительного, дед и отец её были охотниками, многому научили. На помощь пришёл Степан и поясом от своей куртки связал волчице лапы, но она почти не сопротивлялась, только порыкивала на них.
- Что ж с ней случилось такое, что она одна осталась без своего друга-волка и рожает не в логове, а посреди поля, – пробормотала Лариса.
- Может, его убили или кто-то напал, мало ли таких историй в лесу, – ответил Степан.
Лариса скинула с себя пальто.
- Давай-ка, положим её на пальто и заберём домой, – сказала она.
- «Давай-ка», «давай-ка», – передразнил её ворчливо муж, но помог перевалить тяжёлую волчью тушу на импровизированные носилки.
- Ты впереди, а я сзади, – сказала Лариса.
- Что ж, потащили? – спросил Стёпа и, не дождавшись ответа жены, двинулся по тропинке к дому.
Лариса шла следом за Стёпой, крепко ухватившись за край пальто, на котором лежала волчица. «Всё-таки он добрый», – подумала она про мужа и начала прикидывать в уме, как они сейчас будут принимать роды у дикого зверя. Но ничего такого страшного не произошло. Волчицу положили в сарай на сено. Степан поставил там ведро с чистой водой, на случай, если она захочет пить.
- Ну, теперь я развяжу ей пасть и задние лапы, и потом мы уйдём, а она перегрызёт верёвку на передних, и пусть рожает себе, как хочет, а потом разберёмся, что с ней делать, – сказал он.
Но Лариса не ушла, тем более, что волчица вроде на неё даже рычать перестала, как будто поняла, что эта женщина ей помогает. Часа через три у них в сарае уже кряхтели два здоровеньких волчонка.
- Какая же ты умница, – похвалила она волчицу, – Может быть дашь посмотреть мне, что с твоей лапой?
Но волчица не дала, зарычала, хотя Лариса видела, что рана от выстрела мужа там несерьёзная, сквозная, и особых проблем с ней быть не должно. Тем временем Степан приготовил для волчицы гречневую кашу с тушёнкой и принёс в сарай. Как только он показался в приоткрытой двери, волчица зарычала.
- Вот, зараза, на Ларку не рычишь, а на меня рычишь, – усмехнулся он, – На, вот, лучше кашу поешь, уж не знаю, как волки относятся к гречневой каше с мясом.
Лариса и Степан решили уйти, а сарай с волками запереть на замок.
- Утро вечера мудренее, а завтра посмотрим, как они там, – сказала Лариса.
Впервые за много лет этим людям было хорошо и весело друг с другом. Степан со смехом показал Ларисе её испорченное пальто, и она, вместо того, чтобы расстроиться, тоже засмеялась.
- Завтра поедем покупать новое, – бодро сказал он.
- Не, в старом пока похожу, что-то я за сегодняшний день уже наездилась, как минимум, на месяц вперёд, – отрицательно покачала головой Лариса.
Степан в этот вечер даже не вспомнил о бутылке, припрятанной в тайном месте подальше от зоркого глаза жены. Спать легли вместе, в обнимку, как в первые годы сразу после свадьбы.
Волчицу решили пока не трогать, а дать ей дожить у них до весны. Степан пристроил к сараю большой вольер, и волчица так и прижилась здесь. Ларису она воспринимала, как члена своей стаи, давала ей себя осматривать, разрешала трогать волчат, а к Стёпе относилась настороженно, видимо, так и не простила того, что он стрелял в неё. Волчата получились симпатичные и забавные, но Степан и Лариса их особо не приручали, чтобы те не привыкали к человеческим рукам. Никто не знал, что произошло с их отцом-волком, но было предельно ясно, что его нет в живых, иначе он давно бы пришёл за своей семьёй. Следуя инстинктам и своей генетике, волчица сохранила и выходила его детей, значит волчьему роду и дальше должно быть и процветать. Видимо, чувствуя, что одной ей не справиться с потомством, волчица оставалась у людей до тех пор, пока ей требовалась их помощь, а летом волки ушли в лес.
Можно было бы поставить в этой истории здесь точку, только по весне вдруг обнаружилось, что Лариса беременна.
- Не может быть, – вытаращил глаза Степан.
- Как это, не может, если ты ко мне так часто прижимался по ночам всё это время, – прыснула со смеху Лариса.
- Но… – хотел возразить Степан.
- Никах «но», буду рожать, – сказала она.
Более внимательного и заботливого мужа, чем был Стёпа, пока Лариса вынашивала его ребёнка, наверное, на всём белом свете бы не нашлось. Каждый её каприз он выполнял с собачьей преданностью в глазах, а как-то раз признался:
- Ларис, я сейчас такой счастливый и так сильно тебя люблю, что не могу выразить всё это в словах, прости меня за прошлое, за то, что мотал тебе нервы и всё такое…
Лариса родила мальчика Ванюшку. Спасённую волчицу больше никто не видел, да и вообще возле их деревни волки с тех пор никогда не появлялись, и даже в самые морозные зимы ни скотину, ни собачек не резали, как будто знали, что там живут их друзья, а, может, даже члены их волчьей стаи. В деревне знали, что Лариса и Степан спасли беременную волчицу и говорили, что Ванюшка им послан судьбой, как божье благословение за добрый поступок.
*****
Подписывайтесь, ставьте лайки, пишите комментарии!
Спасибо, что вы со мной!