С первого века до новой эры до конца третьего в Ирландии очень плохой климат — многоснежные зимы, дождливое лето. Зерна мало, народ спасается молочными продуктами и мясом. Процветает скотокрадство (читаем «Похищение быка из Куальнге»).
Некоторые племена впадали в такое ничтожество, что их короли вынуждены были занимать скот у соседей, лично сами (те, кто читал Вальтера Скотта или хотя бы кино смотрел «Роб Рой» - тема именно эта). Что такое этот заём скота и чем чреват, на моём канале статья тут: https://dzen.ru/a/Zp5KcM4mqCL24SfE?feed_exp=ordinary_feed&from=channel&integration=site_desktop&place=more&secdata=CNbck9ONMiABUA9qAQGQAQA%3D&rid=4001320876.1283.1727002779910.96306&referrer_clid=1400&
Занимает король от себя лично, но по факту от имени племени, потому что платить его долги будут всем миром — он же не для себя коров выпросил. Народ становился коллективным должником. Скот раздавали нуждающимся, и нуждающиеся этих коров зимой благополучно съедали. Нужно ли объяснять, что в их экономической ситуации печатный станок не запустишь, к тому же, корову напечатать не получится, это так не работает. Такие безнадёжные племена-должники назывались Déisi (дейша) — неполноправные. Обратите внимание на то, что речь идёт не о конкретном субъекте, а о целом народе, который обрастал совершенно неподъёмными обязательствами — нужно было чем-то возмещать убытки, которые понесли заёмщики. В нарезку идёт общественная земля (заимодавцы её отнимают в счёт погашения просроченного долга), повинности какие-то незаконные начинают изобретать. Очень много молодых, здоровых мужчин никогда не станет даже окири, не сможет жениться. Дальше продолжать? Важно: дейша — не этническая группа, а сугубо экономическая категория, не родственные между собой племена, которые попали в долговую кабалу.
Дейша пытались выпутаться из непростого положения. Кто-то — старым дедовским способом: захватом земли, которую кланы-собственники не могут защитить и тоже при этом превращаются в дейша. И тут появляется ещё один термин. В огамическом ирландском он реконструируется как *Ateuiäcotötäs, в древнеирландском слово трансформировалось в aithechthúatha (атехтуа) — холопские племена, пробавляющиеся самозахватом. Впоследствие римские писари, которые ни одно иностранное слово не могли воспроизвести правильно, назовут их аттакотами и объявят всех, скопом, племенем - а и правильно, к чёрту подробности. В Ирландии места для них нашлись кое-где в Лагене и на самом юге, но землю новую уже не производят, желающих было больше, чем участков, а долги следовали за должниками на новое место жительства. Беспорядка больше, становится только хуже. Молодёжь отправляется на заработки, но в Ирландии вакансий для чужаков немного, а на воинов спрос удовлетворить и внутри племени очень легко — никому чужие не нужны, тем более - дейша.
И молодёжь переходит на самозанятость: договаривается с «зелёными людьми» (кто это такие, есть тут : https://dzen.ru/a/ZsS0AVq3j2-nu8SN?feed_exp=ordinary_feed&from=channel&integration=site_desktop&place=more&secdata=CJyGxoOXMiABUA9qAQGQAQA%3D&rid=4001320876.1283.1727002779910.96306&referrer_clid=1400& ) о перевозе в счёт будущей добычи и отправляется на север Романской Британии. В это время приграничную полосу окучивает ещё одна консорция ирландского происхождения — скотты, тоже не этноним, а скорее географическое понятие. Это северяне, имеющие давние тесные взаимоотношения с ирландскими пиктами — кридани (круитни). Им тоже землицы бы немножко, но у них долгов нет.
Когда это ползучее проникновение понаехавших произошло? Началось, скорее всего, в конце 50-х годов IV века, а заговорили всерьёз об опасности в 360 году, когда вдруг пикты и примкнувшие к ним ирландцы решили, что ни о каком мире с Римом они не договаривались. Вообще-то с ирландцами ни о чём и так не договаривались, но они решили вписаться за пиктов и братьев-британцев отметиться. Примерно семь лет военных действий как таковых не было — только налёты на отдельно взятые поселения, грабежи на дорогах и братание с пограничными войсками, охранявшими укрепления, что привело к массовому дезертирству, пьянству и моральному разложению последних, предательству младшего офицерского состава и параличу власти на севере и западе Британии ( саксы безобразничали со своей стороны острова, но им было сложнее: родина далеко, и потери восполнить трудно, рассчитывать можно только на свои силы, симпатизантов среди местных нет).
Аттакотты в это время постоянно курсируют через Ирландское море с награбленным добром. Драгметаллы сливают ювелирам, что-то раздают родне, что-то пускают на обустройство. Кладов мало, значит, или потери невелики, или вся родня в курсе, и спрятанное на чёрный день впустую не пропадает. Дейша перестают быть перекатной голью, принудительно рассчитываются с долгами с потомками заимодавцев, привыкшими эксплуатировать холопские племена, благо правило трёх поколений работает по-прежнему, и status quo как будто под его защитой. Бабло победило зло. Ирландия на два столетия погрязнет в набеговой экономике: дешевле отжать у соседей, чем делать самим, процветают только ювелиры, потому что у античных мастеров фантазия психоделическая мало знаний и вкуса к прекрасному. Пика это безобразие достигнет позже, первый урожай собирали дейша и скотты.
Аттакотты прекрасно взаимодействовали с другими бандитами не ирландского происхождения — известными по родным местам и не очень. Кридани, то есть придани, они же пикты — их в Ирландии есть, и их повадки были там всем знакомы. Но и с саксами, германцами, которым римляне позволили заехать в Британию, чтобы сдерживать «диких», аттакотты договорились, и крупных стычек между ними не было.
Период с 365 по 368 получил название в истории Рима название Варварской смуты. Происходила она в Британии и на севере Галлии. Какой-то там договорняк был однозначно: одновременно скотты и пикты навалились на Адрианов вал, аттакотты им там помогали, но заодно двинулись на Уэльс и Корнуэльс. Саксы напали на юго-востоке Британии и в Галлии, куда в подбрюшье ударили невесть откуда взявшиеся франки (вот скажите, что они случайно погулять вышли). Всё это удалось при откровенном потворстве пограничной стражи, которая должна была следить за ситуацией на побережье Ирландского моря и поднять шум выступить навстречу при появлении противника со стороны Стратклайда. Однако, состоялось всеобщее братание, разорение крепостей, где гарнизон был верен присяге, местная администрация руками разводила в изумлении, а народ метался в панике. Никакого организованного вторжения не было — сплошной угон быка из Куальнге. Платили романобритты, но музыку они больше не заказывали, играли чужую.
Часто Варварскую смуту подают под соусом восстания против римского владычества и удивляются, почему пиктская конфедерация позвала племена Лоуленда, ирландцев и даже саксов, но не бриттов, живших к югу от Адрианова вала. Ничего удивительного, если понимать их цели: Рим на краю географии, и на него беспокойным людям плевать. А вот повысить благосостояние за счёт зажравшихся соседей, которые зачем-то на римлян похожи — это понятно. Свобода — нарратив из другой эпохи, как и равенство и братство. У населения Ирландии и Британии есть понятия об этом, но только для своих. А романобритты — не свои. Они на обед приглашены в качестве главного блюда, римские города — десерт.
Однако, маховик беспорядков раскручивался. То, что в начале приняли за очередной набег (покуролесят, всё съедят и выпьют, переломают многое, что-то пожгут, но ещё больше оставят в надежде забрать завтра), вдруг приняло просто необыкновенный размах: вдобавок к уже заехавшим грабителям, прибывало пополнение. Если раньше банды играли с армией в игру «поймай меня», то нынешние бунтовщики перестали уклоняться от прямых столкновений. Дело в том, что в их составе дезертиры, которые умеют воевать строем. Им терять нечего, потому что в случае подавления мятежа их казнят, а если раскидают по гарнизонам в местах, куда ворон костей не заносил — значит, явил Господь чудо. И эти бодрые ребята берут контроль над ситуацией в свои руки. Римляне крайне редко внятно излагали подробности своих поражений, но, на минуточку, на востоке Британии разгромлена армия и убит совсем простой человек — Нектариус, главнокомандующий Саксонским берегом Британии (comes litoris Saxonici per Britanniam), а вслед за ним пропал — разгромили армию и то ли убили, то ли пленили и куда-то задевали по запарке, - Филлофадус, главнокомандующий Британией (dux Britanniarum). Поскольку эта должность по функционалу в то время — практически военный губернатор, государственная власть в Британии «всё». Разумеется, эта военная катастрофа — результат паники, охватившей и население, и армию. Никогда нельзя недооценивать противника и всегда нужно иметь план на случай такой беды, как вторжение, откуда не ждёшь. Силы погромщиков и дезертиров были не настолько велики, а мотивация — разной.
И тут в Британию прибывает спаситель. Это Спаниард Флавий Феодосий (Старший). Младший — его сын, тоже Флавий Феодосий, будет последним императором Римской империи, до её раздела на Западную и Восточную. Но это в будущем, сейчас Флавию Феодосию Старшему нужно в Британии порядок наводить. Собственно, он пришёл на готовое: к моменту его назначения контроль над Ла-Маншем восстановлен, пополнения прибыли, и остаётся только переправиться на пылающий остров.
Феодосий высаживается в Portus Rutupis в Кенте, там, где в 43 году Клавдий, присоединивший Британию. У Феодосия четыре легиона германских ветеранов, всем в Британии чужих и настроенных очень решительно. Вместе с ним — сын, который в источниках не назван по имени, и соратник, Магнус Максимус, которому Феодосий доверяет. Запомните это имя: в подавлении бунта этот человек останется в тени, но ему ещё предстоит замутить великие дела.
Первое, что делает Феодосий, разобравшись в ситуации — прощает дезертиров, но только тех, кто вернётся на службу. Ребята, которых жуть брала от собственных подвигов, но уже никак не остановиться, утёрли ледяной пот и разошлись по норам казармам, не в силах поверить своему счастью. Остался костяк из тех, которым терять было нечего, потому что их определённо обманывали, но они уклонялись от сражения, будучи в численном меньшинстве, и отступили на север.
Следующей задачей было выдавить разбойничьи банды. Для этого Флавий дробит основные силы на небольшие мобильные отряды и начинает преследовать аттакоттов, пиктов, саксов, скоттов — всех, кого застали за мародёрством. Побоище было только в Лондиниуме, то есть в Лондоне, где грабители просто увлеклись и оказались заперты внутри городской застройки.
Почему люди далеко не робкие не стали сражаться? А в честь чего, собственно, и за что? Они пришли поправить материальное положение. Поправили, вопросов нет. Теперь они — хозяева в некоторых областях Ирландии. Родина — там, причём не весь остров, а сугубо в тех замечательных краях, где живёт родня. То же и у пиктов, да и у саксов около того. В Британии с приходом Феодосия просто вспыхнула драка в супермаркете в разгар распродажи, кому же она сдалась? Ну и Бог с ними, с этими романобриттами и римлянами заодно! Пусть отдохнут, обживутся маленько, добро накопят, пора домой.
К концу года в Британии стало, как «при бабушке». Налётчики рассеялись, как дым на ветру. И последних бунтовщиков изловили, весьма удачно. Всю организацию смуты на них и повесили. Главным виновником был назначен паннонец Валентин, зять преторианского префекта Максимина, отправленный до всех событий в ссылку в Британию за какие-то проступки. Феодосий всех главарей смуты казнил по-тихому, чтобы не спровоцировать очередные беспорядки. А племена испортившихся бриттов, которые прежде караулили границу, выселил и рассредоточил по Британии, а на их место завёз новых, порядочных.
Феодосий провёл административную реформу, выделив целых две провинции Британию Вторую и Валенцию (нынешний Уэльс); а ещё он поставил на должность дукса своего человека, Дульцитиуса, и на должность гражданского зама дукса — тоже своего человека. Магнус Максимус остался ни при делах.
А что стало с пленными «кельтами»? Скажете: в рабство продали, и дело с концом. Феодосий был человек рачительный. Кого-то, может, и продали, но в воюющих провинциях и даже в самом Риме отважные молодые мужчины, для Рима героического роста, были в дефиците. Поэтому им предложили выбор, и они его сделали. Из них было укомплектовано четыре подразделения и отправлены на материк — об этом есть запись в бухгалтерии. Им предстояло отслужить двадцать пять лет. Где-то в Ирландии у них растут сыновья, а от тех будут внуки. Кто-то вернётся домой вполне обеспеченным человеком и даже с римским гражданством (подтереться им, а вот сбережения, превратившиеся в коров, и запас баек на десять лет вперёд — это кстати).
В общем, всё как-то устаканилось. В 375 году у императора Валентиниана, покровительствовавшего Феодосию, случился инсульт. Феодосий был отозван в Галлию. Спустя некоторое время по возвращению он был арестован по надуманному поводу и казнён. Его дети выживут, и один из них, полный тёзка отца, станет императором Рима и вернёт отцу доброе имя. Это произойдёт в 379 году. Рим задержится в Британии всего на сорок лет — без одного года.
Где-то по-прежнему в тени прозябает честолюбивый Магнус Максимус. По всему Корнуэльсу и во многих местах в Уэльсе стоят странные каменные столбы, как средний палец, грозящий небу. На некоторых из них, как принято в Ирландии, ничего нет. Это просто межевые камни. Но на некоторых, как принято у романобриттов, написаны имена, вот только не латиницей — ирландцы не умели писать. Огамом, (об огаме - тут: https://dzen.ru/a/ZpvdAbV932f8tu9u?feed_exp=ordinary_feed&from=channel&integration=site_desktop&place=more&secdata=CNmwvYmNMiABUA9qAQGQAQA%3D&rid=4001320876.1283.1727002779910.96306&referrer_clid=1400&) как на жертвенных камнях и деревяшках, которым доверяли желание. Под некоторыми похоронены люди. Их дети однажды должны лечь в землю рядом — так принято. Ничего не закончилось.