Сев в такси, которое стоило в праздничный день недельный проезд, я продиктовала адрес: «Южное шоссе, 13».
Машина плавно тронулась вперед, и я, облокотившись на спинку кожаного кресла, устремила взгляд на проносящиеся мимо огни домов вечернего города.
На телефон поступило сообщение.
Костя: Вероника, привет!
Я: Привет! Вы проявили снисхождение и написали мне?
Костя: Почему на «вы»?
Я: Ну я для вас чужая, раз покидаете мой дом, не прощаясь.
Костя: Извини. Отцу стало плохо, вот я и метнулся. Не хотел тебя будить.
Я: Последнюю фразу я где-то уже слышала.
Костя: Теперь будешь обижаться?
Я: На детей не обижаются. Вот повзрослеешь, и поговорим по-взрослому.
Костя: Я реально не со зла. Хочешь, сегодня приеду? Я твой подарок забыл.
Я: Ты его разве забывал? Мне показалось, что ты его и не собирался забирать. Поздно. Теперь он похоронен в сугробе до весны.
Костя: Ты его выбросила??
Я: Да, в окно.
Костя: Зачем?
Я: Костя, чего ты хочешь?
Костя: Ты сейчас дома? Увидеть тебя хочу.
Я: А я тебя не хочу видеть. Все. Пока!
Я отключила телефон и убрала его в сумочку. Через десять минут машина привезет меня к маме.
Свет в кухонном окне маминого дома горел, значит, она не спит.
Я открыла квартиру своими ключами. Разувшись и тихо пройдя по коридору в зал, увидела, как мама в полутемной комнате, озаренной лишь светом телевизора, мирно дремлет в кресле, укрывшись самодельным пледом.
- Мам, - шепотом произнесла я, от умиления прислонив голову к дверному проему.
Мама не отозвалась. Тогда я позвала громче прежнего, вспоминая случаи, когда ночью будила родителей, если у меня что-то болело или мне было страшно.
-А? Что? – мама резко вскочила в кресле, озираясь по сторонам.
Когда она увидела меня, то, положив руку на грудь, тяжело выдохнула.
- Фух... Вероника... – переводя дыхание, сказала она. - Предупредила бы, что приедешь.
- Испугалась? – спросила я, стараясь подавить смех.
- К праотцам меня чуть не отправила! – возмутилась мама и нехотя встала с кресла. - Чего стоишь, в комнату не заходишь?
- Я ненадолго.
- Раздевайся давай и проходи. Сейчас солянку разогрею.
Когда мы были на кухне, я все время всматривалась в мамино лицо, ее шею, руки, и, кажется, видела себя в будущем.
Оно могло быть таким же спокойным и одиноким в кресле перед телевизором, без внуков и суеты, с болезнями и больницами, с огородом и рассадой, а могло быть совершенно иным. Я всегда восхищалась мамой: меня пленил ее ум, ее уверенность в себе, независимость от мнения окружающих, ее сила духа и непоколебимость. В тандеме с папой именно она была локомотивом, который тянул на себе всю семью.
Но хотелось ли мне такого будущего? Кем я вижу себя через двадцать, тридцать лет?
- Мяса побольше! – потребовала я, глядя в блюдо с ароматной солянкой из капусты. Я так любила мамину еду, что даже будучи сытой, мне хотелось есть все больше и больше.
- Выложила все, что было.
- Прощай, фигура! – иронично сказала я и приступила к трапезе.
- И давно ты за ней следишь? – спросила мама, подцепив мою фразу.
- Сколько себя помню, - не дожевав, ответила я.
- Вот моду взяли за фигурой следить. Чем тебе твоя не устраивает?
- Вещи старые не налезают. Да еще и бока с животом появились.
- Женщина без живота, что кошелек без денег. Знаешь такую поговорку?
- По-моему, она про мужиков.
- Роли не играет. Что по работе? – мама подсела ко мне за стол и развернула конфету «Взлет».
- Тухляк. Скучно и неинтересно постоянно звонить и на звонки отвечать, перечитывать кучу писем, часть из которых попадает в папку «Спам».
- Что такое «спам»?
- Роли не играет, - передразнила я маму и получила от нее легкий подзатыльник, который меня тогда только позабавил.
- Деньги-то платят?
- Платят, но мне не хватает. Думаю, найти подработку.
- Ты же помнишь, что тетя Нина к нам приедет?
- Да, - я закатила глаза. – После Рождества.
- Примерно. Она еще позвонит.
Плотно поужинав, я поблагодарила маму и отправилась в маленькую комнату за фотоальбомом.
-Ты в какой раз уже смотришь это альбом? – улыбнувшись, спросила мама, когда мы сидели на диване и рассматривали старые фото.
- На это я могу смотреть бесконечно, - в голос засмеялась я, достав любимую черно-белую фотографию, где я пятилетняя на Новый год стою около елки в одних трусах с тазом на голове (дурачиться перед взрослыми я всегда любила).
Папа обрадовался бы тому, что мы с мамой общаемся и дружим, ведь характер у нее непростой. Пусть она была порой жестка со мной и холодна, часто не слышала моих просьб и не всегда находилась рядом в нужный момент, она навсегда останется для меня важным и любимым человеком.
Мы не в силах изменить родителей (разная судьба по-разному оставляет свой след на человеке), но мы можем принять их такими, какие они есть.
Уезжая домой, я подумала, что у мамы не такая уж и плохая жизнь - у нее хотя бы есть я. А кто останется со мной в моей старости?
Надо было срочно показаться врачу. Быть может, не все потеряно, и я еще могу иметь детей.
Оглавление
Начало истории
Предыдущая глава
Следующая глава